– Молчу, молчу. Мне бы тоже не хотелось попасться.

Мистер Стрикт был с близняшками в одной лодке. Отнять книги он не мог, а уж рассказать об этом кому-либо другому и попросить о помощи – тем более. Ведь прознай о содержании книг его жена, он точно был бы уже не жилец. А потому ему лишь оставалось надеяться, что никто и никогда об этом не узнает.

Правда, его надежды были абсолютно напрасны. Так как ещё в первый вечер, когда близняшки под свет одинокой тусклой свечи зачитывались первой книгой, Теням, приставленным к ним, было уже всё известно. В ту ночь глава теней, Дамиан Клеман, которому, кстати, эти книги были как раз по возрасту, ведь он был всего на два года младше Андрэ, перечитал все потенциально неприемлемые моменты, после чего определил книги, как безопасные и самолично вернул стопу к подножию кроватей близняшек с мыслью, что раз насилия в них нет, то и психика девочек будет в порядке, что же касается постельных сцен, то согласно его размышлениям, они и вовсе все были жизненны и не несли совершенно никакой опасности.

– Хотите, чтобы кто-нибудь услышал и доложил нянюшке?

– Смотрите уж! Мы одни тонуть не будем. И вас с собой утянем.

– Ох, стрекозы! Разбойницы! Совсем вы меня не жалеете.

– А вы думали?! Если что, то пусть уж всем достанется.

– Ну, смотрите у меня. В следующий раз не буду вам поддаваться в ваших играх.

– Ой, да не преувеличивайте. Поддаваться? Да, когда это такое было?

– Между прочим, милые дамы, постоянно! – с гордостью заявил охотник, а затем добавил: – Вообще-то, я в свои лучшие годы и с его светлостью смог бы потягаться. Мои охотничьи рефлексы лучше всех в округе!

– Дядюшка, не врите! Куда уж вам! – расхохотались близняшки и еле-еле сквозь смех со слезами объявили итоговый счёт и конец игры.

– Кстати об охоте, как вы относитесь к запечённой кабанятине? – охотник обратился ко всем четверым и показал на подвязанного за ноги кабанчика. – Или лучше попросить запечь мясо в горшочках?

– Боже, дядя! Вы опять подстрелили кабана? Мы же просили больше на них не охотиться. У них такое жёсткое мясо.

Ноа Стрикт недовольно цокнул языком и чем-то напоминая свою жену принялся разъяснять, почему стоит ловить не только излюбленных девочками птиц, но и других животных. Он, как истинный лесничий, всем сердцем любил природу и знал мельчайшие нюансы, которые был готов обсуждать и рассказывать постоянно. Дай ему волю, и он бы целый день только и говорил о животных, да лесе. Благо он вовремя вспомнил, что время уже позднее и, что если он не поторопиться, то всю ночь будет слушать ворчание жены из-за того, что по его вине задержался ужин.

– Ох-хо, дурная моя голова! – стукнул он себя по лбу, – Я совсем позабыл про время. Чего же вы мне не напомнили? Если я немедленно не отнесу нашего малого друга на кухню, то нагоняй от Исмы точно не заставит себя долго ждать.

Охотник уже запрыгнул на коня, как вспомнил, что сегодня последний день, когда у них гостила молодая маркиза: – Ох-о, точно! Ваша светлость, вы уже выбрали, что будете сегодня пить? Может захватите того портвейна?

Андрэ вопросительно поднял одну бровь.

– Когда ещё нам удастся собраться всем вместе? Вы же скоро опять уедете. Портве-ейн да под кабана-а, святое дело! – на распев склонял он на свою сторону хозяина, который моментально согласился и кивнул в ответ.

– И про мисс не забудьте! – выкрикнул Ноа Стрикт уже скача в сторону конюшней.

– Это так нечестно… когда уже и нам доведётся попробовать мамины запасы?

– К тому моменту как мы вырастем, брат и дядюшка их полностью опустошат.

– Мисс, выберите там самое старое и дорогое. Хоть посмотрим на него, а то представляете, нас в эноте́ку даже не пускают, – обратилась Сесиль к Мелисе.

– Да я совсем не разбираюсь в алкоголе.

– А это и не важно. Дядюшка говорит там каждая бутылка уникальна.

– Ах-ах, точно, дать ему волю и он бы за год всё зачистил.

– Боюсь за год ему было бы не управиться, – наконец вставил своё слово Андрэ.

– Там настолько много? – удивлённо спросила Патрисия и, получив утвердительный кивок брата, даже слегка разомкнула свои пухлые губки.

– Так что вам точно что-нибудь да достанется.

– Ну ла-адно… – протянули хором близняшки.

– Но… Вы же не сильно долго будете выбирать? У нас ещё запланированы игры в карты.

– Мы вернёмся как раз к ужину.

– Вы что собрались там три часа по подвалам расхаживать? – Селись разгневанно поставила руки в боки, но сестра в очередной раз осекла её.

– Ты что совсем ничего не смыслишь? Оставим их наедине, – Патрисия легонько пихнула в бок сестру.

– О! Что ж! Ладно! У нас тоже есть пара важных дел. Так что встретимся на ужине, – на одном дыхании выпалила Сесиль, затем схватила сестру за руку, и близняшки умчались в сторону поместья, оставив Мелису наедине с их братом.

Между маркизой и герцогом повисло неловкое молчание. И хотя оно длилось всего несколько секунд, Мелисе показалось, что времени прошло уже куда больше. А потому она попыталась нарушить эту неудобную тишину.

– Кажется мисс Ребер что-то задумали?

– Ничего интересного. Об этом не стоит даже переживать.

Андрэ про себя усмехнулся. Он считал предположения близняшек полным бредом, а потому ему было безумно смешно из-за того, что те поспешно надели кольца на его с маркизой пальцы. А ведь он ни разу и не думал о женитьбе в принципе, что уж говорить о женитьбе на конкретном человеке. Таких планов он и вовсе не строил. Всё чего он желал, так это собрать достаточно сил и разорвать отношения с кронпринцем сразу же, как только тот сядет на престол. А затем выдать сестёр замуж за достойных людей. Все его планы на будущее ограничивались лишь одним: сохранностью остатков своей семьи и их благополучием. Уже много лет желания даже не всплывали в его голове и были давно заперты где-то в глубине его сердца и напрочь позабыты. Вся его жизнь протекала для других, и он сам того не осознавая свыкся с этим и принимал всё как должное. Он изо дня в день лишь существовал ради других, совершенно позабыв о том, каково это думать о себе, и уже привык выступать лишь в роли инструмента для сохранения и формирования счастья других.

– Сначала нужно взять ключи.

– Хорошо, – согласилась Мелиса, и они в безмолвной тишине, прерываемой лишь их шагами отправились к батлеру за ключами от погреба. Всю дорогу никто из них не проронил и слова. Попытка Мелисы разрядить обстановку оказалась неудачной и она, недовольная чёрствостью герцога, нарочно молчала как партизан. В то время как Андрэ никак не мог придумать тему для разговора, так как все его мысли сводились к вопросу о том, почему маркиза выглядела недовольной. Потому ли что проиграла или потому что поняла, что он сжульничал. Муки раздумий поистине угнетали его.

– Возьмите, – когда они спустились в подвал и тяжёлая дверь энотеки была отворена, Андрэ зажёг слегка запылившуюся от редкого использования оловянную, с некогда посеребрёнными рельефными узорами, керосиновую лампу и передал её Мелисе.

– Благодарю, – взяла она её в руки.

– Так как подвалы редко используются, то люстры там не зажжены. Будьте осторожны. Смотрите под ноги и не поскользнитесь, полы могут быть местами мокрыми. И… – взгляд Андрэ на мгновенье остановился на оголённых ключицах спутницы, а затем метнулся по всему её платью: – Хм, – недовольно хмыкнул герцог и сию секунду развернулся. Затем открыл дверцу шкафа, схватил огромную тёмно-зелёную шерстяную шаль и покрыл ею плечи Мелисы. – Накиньте. Там достаточно прохладно, – небрежно бросил он, а про себя раздражённо, но с неким облегчением, подумал: «Хоть рукава в этот раз длинные».

– Хорошо, – Мелиса одной рукой кое-как поправила шаль и, обратив внимание на расстёгнутый верх у рубашки Андрэ, непроизвольно задала в слух вопрос, который мельком проскользнул в её голове: – А как же вы?..

– Я? – правая бровь Андрэ уже второй раз за день, что можно было считать небывалой редкостью, взлетела вверх.