— Да понял я.

— Понял он, — передразнил его император. — Знаю я вас, молодых. Ты думаешь, мне не хочется как можно скорее освободить Марико? Если запахнет жареным, сам не суйся, помни, ты всегда можешь вернуться, чтобы в следующую минуту появиться с подкреплением. Погибнешь, лучше от этого никому не станет и уж тем более не станет Марико.

— Я бы хотел отправиться уже сегодня, — кивнул Рип.

— Уговорил, тянуть не будем. Ты готовься, а я пойду распоряжусь, чтобы тебе приготовили все необходимое.

— Да, и еще одно. Когда меня не будет, свяжитесь и расскажите все Эйсаю. Второй раз он не простит, если мы оставим его без внимания.

— За Эйсая волнуйся меньше всего. Ты лучше думай о предстоящем путешествии, и да поможет тебе бог.

— Какой из них?

— Да хоть какой, лишь бы помог.

— А ОН-то не на шутку разозлился. — В отличие от загадочного ЕГО Каин пребывал в веселом расположении духа. — Даже пытался уничтожить Винклера и Императора. Изменив прошлое, разумеется. То-то ждет сюрприз, жаль, выражения лица не увижу.

— Молодец, Каин, — равнодушно похвалил голос, а может, это динамики исказили эмоции. — Как с другими нашими подопечными?

— А как с другими? Рип в прошлое собрался, Троцеро навестить, копают, трудятся. Все, как вы и хотели.

— ПРЕКРАСНО, — удовлетворенно сказал голос или это были новые козни хитрых динамиков.

Час. Или около того. Нет, все-таки час, вон один из священников на наручные электронные поглядывает. Шепчет чего-то.

Первый Жрец умел читать по губам. Незаменимая штука. Намного незаменимее и опаснее кинжала…

— Шестьдесят минут, — прошелестели губы. Жрец переступил с ноги на ногу. Он стар, слишком стар для таких процедур.

И что можно так долго делать?

Ужели послание столь длинно?

А может?.. Не хотелось даже думать о таком… Но шестьдесят минут ни шороха…

Сердце не выдержало, приступ какой или… это ловушка…

И Баалин там… недвижим… зовет на помощь… а они стоят здесь, воздух портят…

А если нет… Попробуй, войди. Нарушь покой мессии. Хорошо, если просто выгнать велит. А то и отлучить может… Первый Жрец поежился. Еще не стерся из памяти пример старшего наставника, как там его… закидали камнями.

Нет, увольте. Наше дело сторона.

Однако вопросительные взгляды все чаще устремлялись на Первого. Он здесь главный. Может, отдаст приказ. Как бы поздно не оказалось…

Тихий скрип. Совсем тихий и совсем не приличествующий моменту. Последний раз они слышали этот скрип час назад…

Где-то под потолком тоже не торжественно жужжит огромная черная муха. Как она оказалась здесь?..

Скрип и жужжание слились в одно, в один… Дверь открылась.

Баалин стоял на пороге. Одна рука упирается в короб двери, во второй туго свернутый свиток.

— Послание! Послание, — прошелестело по рядам.

Взгляд юноши необычно серьезен, и немного… на самой глубине глаз плещется несколько капель растерянности…

Какая будничная сцена.

Опомнившийся Первый Жрец махнул музыкантам, и опомнившиеся музыканты дружно, одеревеневшими ртами и руками приложились к своим инструментам. Воздух резанула нестройная, но зато громкая мелодия. Победный гимн.

— Приветствуем тебя, Величайший из… — Первый двинулся вперед, а за ним и остальные…

Баалин, казалось, ничего не замечал. Что же это за послание? Что могло так переменить надменного и жестокого юношу?

Баалин вскинул руку, и музыка победного гимна захлебнулась этим жестом. Сначала смолкли духовые, потом струнные и только одинокий барабанщик, не успев сориентироваться, еще некоторое время отбивал никому не нужный ритм.

Он замолчал на половине ноты. Разве может так замолчать барабан? Может.

Продолжающая движение процессия налетела на Первого Жреца, который остановился вместе с музыкой. Старик, под давлением, сделал еще несколько шагов.

Ему не хотелось их делать.

Что-то неуловимо изменилось в давно знакомом и где-то привычном мессии.

— Звездный катер, — ни на кого не глядя, бросил Баалин. — На одного человека. Полная заправка и провизия. Самый скоростной. На мой космодром. Быстро!

Еще толком никто ничего не понял, но привычные подчиняться, помчались выполнять необычное поручение сына бога.

Первый Жрец не смел перечить Баалину. Да и кто он такой? Если мессия изволят куда-то лететь, то пусть летят ко всем… в общем, пусть летят.

Высокий широкоплечий юноша, с черными прямыми волосами и пожелтевшим свитком в руке, стоял и смотрел на мельтешение подданных. И медленно, очень медленно, в темных глазах загоралось… удовлетворение…

Он посмотрел на свиток.

— Спасибо тебе… отец.

Рип переступил с ноги на ногу, подумал… дернул плечом. Насколько было возможно, по наспех откопанным старым записям на юношу сшили костюм нужной эпохи. Свободные полотняные штаны, заправленные в сапоги из красной замши, белая рубаха, широкий пояс-кушак с отороченными бахромой концами, достающими едва ли не до колен, и короткая накидка, наподобие пончо, с вырезом для головы. Если верить специалистам, то сейчас Винклер выглядит как богатый горожанин. Серая шляпа с узкими полями и облезлым пером довершала маскарад.

Под накидкой юноша спрятал бластер и нож.

— По нашим подсчетам, ты должен оказаться в 542 году, недалеко от замка Теодоро Калигулы — отца Троцеро. — Император заметно волновался. Назовешься торговцем из города, на которого в дороге напали разбойники, благо последних в тех местах хоть отбавляй. Скажешь, забрали ценные вещи, вьючного животного, запомни, в тех местах они называются мардоки, имею в виду животные. Попросишься на ночлег. Думаю, тебе не откажут, в замке почти каждый вечер собирается довольно много народу. Путники, крестьяне, которых ночь застала в дороге, паломники. Если повезет, тебя пригласят к столу герцога, если нет, невелика беда. Главное, ты останешься в замке, ну а дальше по обстановке.

— Понял. — Рип потрогал едва заметный шрам на шее, прямо под подбородком.

— Еще болит? — участливо поинтересовался император.

— Нет. Чешется немного. Они обработали его регенерирующими препаратами, доктор обещал, что через пару дней даже следа не останется. — Винклер еще раз потрогал шею.

Сегодня днем ему под кожу, прямо на гортань, рядом с голосовыми связками, вживили прибор. Последнее изобретение, завоевывающее все большую популярность, особенно на туристических маршрутах. Несложное хирургическое вмешательство, которое способен осуществить даже корабельный врач, и вы становитесь, что называется, полиглотом. В маленькой коробочке находился кристалл, хранящий в своей памяти несколько тысяч языков практически всех планет галактики. Но создателям, видимо, этого показалось мало, и они добавили к ним все когда-либо существовавшие языки. В том числе и мертвые, такие как латынь, эсперанто, египетский и прочие. Для приведения прибора в действие требовалось всего несколько слов. Слова анализировались, выбирался язык, и обладатель отвечал собеседнику уже на его наречии. Управляемые аппаратом голосовые связки покорно рождали непривычные звуки. Справедливости ради надо сказать, что многие звуки требовали доработки во рту, участия языка, губ, зубов. Конструкторы якобы предусмотрели и это, однако все равно обладатели «универсального разговорника», как окрестили приборчик, говорили с чудовищным акцентом. Кроме того, оставались особенности стилистики, как например в языке планеты Уурдимхруа невинный вопрос: «который сейчас час?» звучал примерно так: «О, достойнейший из достойных, великий среди величайших, чьи лапы попирают землю, а кончики рогов касаются облаков. Надежда отцов и отрада матери. Умнейший из выводка и красивейший с той поры, как из первого яйца вылупился прародитель Ваалдимхрайад. Тот, чьи хвосты являются образцами гармонии, а гребень подобен радуге, да будет вечно омывать твои спинные жабры лишь кристальная вода. Соблаговолишь ли ответить мне, нижайшему из низких, тому, кто недостоин целовать даже пыль у твоих лап, кто ничтожнее кончика твоего самого маленького плавника, сколько циклов прошло с той поры, как засверкали оба солнца, осчастливленные твоим присутствием, выглянув из-за кромки океана?»