– Сначала ты покажи бриллианты.

– На, волчара, смотри. – Кицунэ открыла изящный атласный кошелек с золотыми тесемками, и в лунном свете сверкнули драгоценные камни.

– Фью, это я удачно зашел, – свистнул Лю Вэй.

– Не свисти, денег не будет, – сказала Да Цзи. – Где коммутатор?

– На! – ответил Лю Вэй.

Он закинул руки за спину, одним движением развязал заплечный мешок, а другим выхватил оттуда какой-то свернувшийся комок и бросил его Да Цзи. Комок развернулся уже в полете и оказался таксой. Собака приоткрыла глаза, увидела, что летит к кицунэ, и радостно тявкнула. Да Цзи взвизгнула, ее лицо приобрело очертания лисьей морды, японка в ужасе всплеснула руками. Бриллианты сверкающим шлейфом вылетели из атласного кошелька. Такса с наслаждением вцепилась в предплечье своей жертвы. Да Цзи превратилась в лису и закружилась в безумной карусели со своим извечным врагом – собакой!

Лю Вэй прыгнул на Джао Даши. Мир ожил, они грохнулись на землю. Стрелы со свистом пролетели над их головами.

– Бежим! – заорал Лю Вэй. – Она сейчас очухается!

Ничего не понимая, ошалевшая компания в полном составе ломанулась сквозь колючие заросли принсепии, повторяя недавний подвиг рябого и косого.

Света и Серега ждали их с лошадьми у ворот.

– Женька, живой! – закричали они разом.

– Живой, – ответил Женька. – Валим отсюда, обниматься потом будем!

– Эй, босота! – крикнул Лю Вэй, обращаясь к Сюнь Чину. – Айда ко мне на конягу. Для тебя отдельный транспорт не предусмотрен.

Всадники вскочили в седла, и кавалькада полетела прочь, разрывая в клочья дорогу и утренний туман.

– Так что, мастер Джао, извините. Хоть вы и великий учитель кунг-фу, но женщины не по вашей части. С ней по-другому нельзя было, – закончил свой рассказ Лю Вэй.

Они расположились в заброшенном амбаре на опушке какого-то леса. Стреноженные лошади мирно паслись на поляне. А беглецы расселись вокруг костра и обсуждали события последних двух дней.

– Так как ты вообще на нее вышел? – спросил Джао Даши.

– Да очень просто, – ответил Лю Вэй. – Пошел я на привоз, разузнать, не было ли какого шухера в городе. А мне знакомая торговка курятиной и говорит: «Здравствуйте, Ленечка. – Это она меня Ленечкой называет. – Ви знаете новость? Наши деловые, те, шо галантерейный и мясной ряды опекают, английского гастролера поймали». «Да ви шо? – говорю. – А почем ви знаете, шо он английский?» «А мне, – говорит, – шо английский, шо колумбийский. Одна хрень. Да только мне тамошняя дамочка, японка, наказала. Что если кто этим гастролером на привозе интересоваться будет, за тем проследить и ей доложить. Она за это много денег даст». «Ну и что, – говорю. – Кто-нибудь интересовался?» «Да нет, – говорит. – Никто, кроме вас, не интересовался». «Ну, – говорю. – Это не в счет. А как выглядит этот самый гастролер?» «А это очень просто», – говорит торговка. И описывает Женькины приметы один в один. «А как же, – говорю, – вы с этой самой якудзой женского полу познакомились?» «А я, – говорит торговка, – этой самой якудзе курятину два раза в день ношу, утром и вечером. Оченно она эту самую курятину обожает. Только, шо это ви, Ленечка, все спрашиваете, а ничего таки не покупаете?» «А я, – говорю, – в эту якудзу женского полу влюблен. Так влюблен, что у меня весь аппетит испортился. Только и думаю, как бы мне эту япону-матрену увидеть». «А ви, – говорит торговка, – купите уже у меня за деньги эту замечательную куру. И отнесите ее сегодня вечером вместо меня. Заодно и увидите вашу японскую зазнобу». «О, – говорю. – Как вы все это замечательно придумали. Будет у меня кура в презент, вместо васильков». «Почему это именно васильков?» – удивляется торговка. «А потому, – говорю, – что она такая же синяя и скоро завянет. И сколько же стоят эти ваши изящные худышки?» Ну, потом мы еще немного поторговались, узнал я у нее адресок, и бегом в резиденцию триады.

– Я эту мадам знаю, – сказал Сюнь Чин. – Каждый день к нам туда приходила. Габариты у нее еще такие… мощные…

– Так вот, – продолжил Лю Вэй. – Нашел я вашу малину. Позовите, говорю, госпожу Да Цзи. Деловой разговор у меня до нее есть. Она выходит, смотрит на меня молча. И я молчу. А красивая она до жути, что твоя Венера Милосская. И глаза такие добрые-добрые. Наконец она не выдержала: «Ну, чего молчишь, не у прокурора. Говори, чего надо?» «Это не мне надо, а тебе, – отвечаю я нарочито громко. – Это ж ты интересовалась друзьями вашего иностранного гостя». А надо сказать, я еще на базаре удивился. Чего это Да Цзи сама розысками занялась? У триады для этого дела в Цзяннине целая шпионская сеть имеется. Тростниковый Башмак собирает всю информацию и каждый день докладывает Голове Дракона. А тут Да Цзи. Она сразу вся переменилась, даже занервничала как будто. Отвела меня в отдельную комнату. Усадила на резную кушетку, а сама уселась в кресло. «Ну, – говорит, – здесь нам никто не помешает. Так что ты знаешь про его друзей?» Я ей говорю, что у меня гостиница. Вчера с утра приехали богатые постояльцы. А вечером у них мальчишка пропал. Так я решил на базаре разузнать, кто что слышал. При слове «постояльцы» она встрепенулась и говорит: «А нет ли среди них еще одного мальчишки и девчонки?» Я говорю: «Отчего же нет. Мальчишек даже целых две штуки имеется». Она удивилась и говорит: «И что, оба европейцы?» «Да нет, – говорю. – Европейцев, к сожалению, только один». Она успокоилась и говорит: «А почему к сожалению?» «А потому, – отвечаю, – что с них денег больше содрать можно. Они же в наших ценах ничего не понимают». Она говорит: «Что, деньги сильно любишь?» «Кто ж их не любит», – отвечаю. «А ты их приведи в условленное место, которое я укажу, – говорит Да Цзи. – Получишь много денег и чего пожелаешь». «Привести, это можно, – отвечаю я. – Только как же их в это вместо заманить? Им для этого серьезный повод нужен». «Есть такой повод», – отвечает Да Цзи и рассказывает мне про казнь. «Казнь, – говорю, – это повод хороший. На казнь они пойдут с удовольствием. Только у них там еще специалист имеется по разведывательнодиверсионной деятельности. Этот на липу не купится, все самолично проверит. Обязательно спросит: „Какие ваши доказательства?“ Чего я ему скажу?» Она кивнула, говорит: «Будут тебе доказательства». Вот так, ребята, сдал я вас с потрохами и получил план дома.

– Странно, – удивился Женька. – Откуда она узнала, что нас трое? Если бы даже они меня пытали, я бы им ничего не сказал!

– Да мы и не сомневаемся! – Серега убежденно кивнул. – Я еще вчера говорил: «Женька – кремень! Под принуждением от него ни слова не добьешься». Может, она мысли читать умеет?

– Это вряд ли, – покачал головой Лю Вэй. – Я про нее справки в аптекарской ассоциации навел. Еще до визита. То, что она кицунэ и морок на людей наводит, – это кой-кому известно. А вот что мысли читать – такого я даже про великого Конфуция не слыхал.

– А дальше-то что было? – спросил Чжи Минг.

– Дальше приносит она схему и говорит: «Вот еще что. У этой девчонки должна быть спрятана одна штука. Украшение, похожее на раковину, проткнутую спицей. Между собой они его называют „коммутатор времени“. Принеси его мне и проси чего захочешь». – При этих словах Лю Вэя Света удивленно приподняла бровь. Он мельком посмотрел на нее, подождал секунду и продолжил: – А я ей говорю: «Ты ведь меня обманешь». Она как взовьется: «Да как ты смеешь! Вот позову своих людей, они тебя живо хорошим манерам обучат». «Вот это вряд ли, – отвечаю. – Могла бы, давно бы позвала», – и смотрю на нее. Она молчит. Я как узнал, что Да Цзи сама поисками занялась, сразу понял, что она свою игру затевает, втайне от Головы Дракона. При этом по городу свободно ходить не может. Говорят, ее рядом с Лунг Тао что-то держит.

– Да, странно, – задумчиво сказал Джао Даши. – Равного ей мастера «Бу Хо Хонг» я еще не видел. Казалось бы, что ей стоит послать Лунг Тао с шайкой ко всем ее злым ками?