– Лорн! Ты пришла поиграть! – Рейм подбежал к девушке и принялся ластиться, словно щенок. Он то прыгал вокруг, то пытался подлезть под руку, дабы его погладили. Вот теперь действительно странно… до мурашек.

– Конечно, милый! Ты больше не один! Я тебя не оставлю! – Чуткость и доброта питали не только слова, но и любящий поцелуй Лорн. Ко мне же девушка обернулась с дежурной улыбкой: – Спасибо, Юрий. Извини, что пришлось тебя побеспокоить. Теперь оставь нас, пожалуйста.

– Госпожа Лорн, я тут подумал… – неуверенно начал я, помедлил, но продолжил: – Нельзя просто усыпить Рейма на время приступа? Запереть в одиночестве или… Или как-нибудь иначе? Стоит ли повторять одно и то же из раза в раз… – Я вновь запнулся.

– Юрий, разумно учиться на чужих ошибках – получать знание о том, как нужно и нельзя делать. Однако лишь на собственных ошибках можно достичь понимания – почему стоит делать так или иначе! Только в этом случае можно учить других и творить. Поэтому некоторые вещи нужно просто пережить. Поверь мне.

– Тогда, может, я могу… – Я взъерошил волосы. – Я готов помочь…

– Ни к чему, – прощебетала девушка, поглаживая Рейма по голове, так что тот, кажется, заурчал. – Я росла вместе с прогрессом болезни. Ты сделал необходимое. Ты настоящий друг. Так что прошу… И большая просьба – проследи, чтобы нам никто не помешал.

– Ваша воля. – Я отступил к выходу.

В воздухе разливалась колыбельная, которую напевала девушка:

Ночь продлилась сорок два часа. Девятнадцать циклов Рокировок. Между циклами проходило от часа до четырех. Сорок два часа крика.

Я вышел из Пробоя.

Небо предстало в осаде серости. Хмарь туманом войны закрывала мир далее десятка шагов. Промозглый ветер накатывал волнами. Нудная морось бомбардировала. Лужи были раскиданы словно мины. В одну я благополучно вляпался.

– Как же я ненавижу сегодняшний день. Люто ненавижу. До зубовного скрежета, – пробубнил я, плотнее запахиваясь в пальто.

Моя голова гудела, словно в ловушку черепа попал рой ос. Подобное не повышало настроения, а рой только глубже вгрызался в мозг. Мысли были отрывистыми и путались. Мне так и не довелось сомкнуть глаз ночью. Честно говоря, я не помнил, когда спал последний раз.

После расставания с временщиками, еще засветло я отправился в храм пространства. Его превосходительство Людор Рикман отсутствовал. Вместе с другими не участвовавшими в ночной облаве пространственниками он организовывал охрану праздника в честь завершения Войны Вне Времени. Если точнее, он помогал с защитой выступления Императора на Технической выставке и подписания торгового соглашения с послом.

Однако я попался Текарию Павлову. Под его безжалостным надзором меня погребла лавина отчетов о преследовании Иммунного. Затем устных пересказов. Попыток смоделировать произошедшее. Прочей чепухи, кою мой мозг в целях самосохранения не запомнил. Я не лгал. Вот только некоторые детали оказались недостойны упоминания. Правда, не все…

Зато выяснилось, что после нашего исчезновения обнаружена лишь одна пострадавшая – леди Маниян. Плюс в активе трофеев маньяка – гордость пространственников, вновь упустивших цель.

Затем я встретил Каран. Группа товарища как раз вернулась с задания в другом городе, сдала отчет и благополучно отбрехалась от рутины оперативного дежурства. Я позвал его посидеть, расслабиться, душевно поболтать, тем более что гулять собирался за свой счет – вспомнил, что должна была сыграть моя ставка на спор недельной давности.

О том, куда вывел дальнейший разговор, мне даже думать противно.

Теперь я стоял посреди улицы. Один. Шелест дождя успокаивал. Я провел ладонью по лицу, в надежде, что влага немного остудит раскаленные нервы. Над головой болталась вывеска в форме пирожного, украшенного кремами и посыпками всех цветов, а на корзинке красовалась надпись – «Радужные Грезы».

Я передернул плечами, отряхивая влагу со старенького пальто. Под звон колокольчика шагнул в теплое, головокружительно пахнущее сдобой и пряностями помещение. Меня окружали всевозможные лакомства мягких пастельных тонов и вкусности замысловатых форм. Даже воздух казался липким от пропитавшего его сахара.

Лучшая кондитерская-кафе Агемо! Она находилась на отшибе Рыночного острова, но взвинченному пространственнику пара островов не крюк. Стоило подкрепить сладостями обессиленное тело и измученный разум… и вообще порадовать себя. Затем переместиться подальше от нервотрепок. В свою уютную квартирку. Спать!

– …Завидую. Твоя судьба уже рядом. Ваше счастье достойно эпосов! – Напряжение отпустило меня. Мышцы расслабились, словно оказались на перекрестке семи весенних игривых ветерков.

Этот шелестящий голос я слышал дважды в жизни и не мог не узнать. Вспомнилось, как при повторном прибытии временщиков, при всей решимости, я позорно упустил шанс, не нашел ее в толпе, и вот теперь…

– Аления, чтобы оказаться вместе, нам пришлось пройти через многое. Ты зря отчаиваешься, считая свою судьбу решенной. Возможно, твой человек ближе, нежели думаешь.

Второй голос заставил меня вздрогнуть. Стоило обернуться, и я почувствовал, как по хребту продрало ознобом, а волосы встали дыбом. Волосы, в которых за ночь прибавилось седины по милости девушки, смотрящей на меня белой пустотой из-под вуали шляпки.

– Ой, а что с Мефи? – почти в унисон раздались три голоса.

Единственный занятый столик кондитерской являл собой небольшой цветник. Причем как в прямом смысле – букет в вазе посреди стола из душистых садовых цветов, так и в роли пяти посетительниц. Я не знал имен юных леди, разделяющих с Лорн и Аленией сладости с чаем, хотя однотипная внешность с родинками в разных частях лица показалась знакомой. Именно они подкармливали и играли с лаской. Теперь же мелкий хищник выгнулся, шипел и тявкал, тем обратив на меня всеобщее внимание.

– Боюсь, это реакция на меня, – пришлось признать мне несколько смущенно. – Доброго утра, леди.

– Доброго утра, господин пространственник. – В глазах дочери графа вспыхнуло узнавание. – Если не ошибаюсь, господин Юрий? Вы к Лори?

Обращение заставило меня чуть ли не воспарить. Разум же прояснился и приобрел бриллиантовую ясность, словно я оказался в глазу эмоциональной бури.

– Что вы! Госпожа Лори, заверяю, что не смею беспокоить вас вне службы. Я здесь, исключительно чтобы насладиться кондитерским гением. Порой стоит порадовать себя.

– Тогда, Юрий, может, присоединишься к нам? – Речь Лорн лилась словно перезвон серебряных монеток.

– Почту за честь. – От подобных даров не отказываются. Кроме того, полезность сна сильно преувеличивают.

– Юрий, позволь представить моих подруг. – Когда только Лорн успела наладить контакты? Хотя, это же Лори. – По правую руку мадемуазель Аления. Одинокий лебедь, будоражащий души чистотой деяний и помыслов. Более она в представлении не нуждается, ибо вы виделись ранее.

– Мое почтение. – С моей стороны – галантный поклон и прикосновение губ к изящному изгибу пальцев.

– Вы произвели впечатление на моего батюшку. – Иней сквозил в голосе девушки. – Однако мое мнение не столь однозначно. Надеюсь узнать вас лучше.

Как же она обворожительна. Студеные порывы бурана скрывались в бледности лица и голубоватых тонах платья, кои подчеркивала глубокая синева накидки и темные оттенки аксессуаров. При этом теплый бриз обдувал мою душу.

– Напротив – Зера, Дера и Лера Кранские, – ненавязчиво продолжала Лорн. – Певчие птички, щебетом способные разукрасить любой день. Ты должен их помнить с вечера у графа Алекрия Витольдовича, их тетушка так великодушно приютила меня. Девушки, это Юрий Викторович Сломов – беспощадный и величественный кречет в стае пространственников. Только за неделю на его счету спасение посла, поимка Туманника и схватка с Иммунным!