Едва с водолаза свинтили тяжеленный шлем, как тот, вспотевший и раскрасневшийся, тяжело вздохнул.

– Есть. Болтами привернули, аккурат к килю. По виду совсем новенькая, даже потемнеть не успела, точь-в-точь как та бандура, что мы перед Борнхольмом утопили… – наконец, проговорил матрос, и мы с тестем переглянулись.

– То-то я думал, отчего мины так странно шли… – промычал Белов-старший. – А они, оказывается, не на шум винтов наводились, а на этот маяк, чтоб его!!!

– Вот интересно, к чему такие сложности? – тихо проговорил я. – Не проще было сразу подрывной заряд всобачить… с таймером, например, или с детонацией по сигналу?

Капитан покосился на меня и, вынув треснувшую трубку изо рта, так же тихо ответил:

– Мощи заряда не хватит. Тут одного пороха не меньше полусотни килограмм понадобится, да еще механизм… такой заряд ни один ныряльщик не установит, а водолаз к кораблю незаметно не подберется…

– А-а, ну да, конечно. Это я не подумал. – Я растянул губы в фальшивой, даже на мой взгляд, улыбке, но тесть вроде бы не заметил. Черт! Совсем расслабился, мог бы и вспомнить, что здесь еще даже тротил не изобрели… так и садят снарядами с порохом. Хм, интересно, а японцы уже шимозой свои боеприпасы снаряжают, или тоже пока так… по старинке?

Э-э, что-то меня не туда занесло. Лучше б пинка себе отвесил за то, что противодиверсионную службу на яхте не организовал. Нет, я, конечно, не великий спец по противодействию «ихтиандрам», но ведь основы-то помню! Даром, что ли, столько лет на службе по «коробкам» мотался?

– А, что? – Я встрепенулся, когда локоть Лады нежно заехал мне в бок.

– Я спрашиваю, что с маяком делать будем, Виталий? – повторил свой вопрос тесть, и я понял, что нахожусь под прицелами глаз всей нашей экспедиции. И главное, взгляды такие… оценивающе-выжидающие, что ли? Или предвкушающие? Не-не-не, никаких абордажей!

– Так, Бажен Рагнарович. – Я помотал головой. – Для начала, разумеется, снимем этот самый маяк. Потом топим его здесь же, укрываемся защитой…

– Идем чистить морды нашему спутнику, – прогудел Лейф, за что тут же схлопотал подзатыльник.

– Не перебивай, новик. – Погрозил сыну внушительным кулаком наш капитан.

– Именно. Никакого мордобития. – Согласно кивнул я. – Выбрасываем на море кучу хлама и тихо-тихо ждем. Телеграф на прием в широкополосном режиме, и слушаем эфир.

– Так мы что, так их и отпустим?! – Снова не выдержал Лейф и, получив еще один подзатыльник от отца, обиженно засопел.

– Посмотрим, новик. Посмотрим.

Как мы и предполагали, преследовавший нас корабль, оказавшийся яхтой лишь чуть больше «Варяга», покрутился на месте нашего предполагаемого кораблекрушения, его матросы даже выловили разбитую шлюпку и пожертвованный Ладой раздолбанный комод из нашей каюты. Правда, остальной хлам так и остался в воде. Гринписа на них нет, негодяев. Сделав большой круг, видимо в поисках спасшихся, яхта взяла курс на запад и вскоре пропала не только из виду, но и с панели навигацкого стола. И только потом наш телеграф поймал передачу, на которую я уже и не смел надеяться. Схватив ленту, прежде чем за нее успел взяться наш радист, я пробежал по тексту взглядом, и губы сами собой разошлись в улыбке. Очень злой улыбке. Вот и все. Кончились игрушки-пострелушки.

Как ни жаль, но придется нам сворачивать программу нашего круиза. Конечно, это вовсе не значит, что мы немедленно отправляемся в Конуград, вовсе нет. Но и о продолжении морской прогулки речь не идет. Я покрутил в руках телеграмму и, сунув ее в бумажник, довольно кивнул.

– Идем к нашему берегу, Бажен Рагнарович, – обернувшись к тестю, проговорил я. – Только так, чтоб ни один любопытный не увидел.

– Понял. – Белов окинул взглядом навигацкий стол и, затребовав к себе Лейфа, принялся готовить яхту к скрытому переходу.

На плечи новика легла обязанность по прокладке оптимального курса «Варяга», чему брат Лады был рад ничуть не меньше, чем абордажу.

Убедившись, что больше мне на мостике делать нечего… да и тесть уже начал недобро коситься на «постороннего», я потихоньку выбрался из вотчины капитана и отправился в салон, где мои спутники наверняка давно уже изнывают от любопытства.

Описание произошедшего не заняло много времени, зато обсуждение… Честно, через полчаса выслушивания буквально фонтанирующих идеями о причинах недавних событий друзей, я сбежал от них на балкон, пока моя бедная голова просто не взорвалась… А когда меня, наслаждающегося свежим бризом и терпкой папиросой, там нашел профессор Грац вместе с Хельгой, пришлось и вовсе ретироваться из салона.

Заперевшись в своей каюте, я уселся в кресло и, убедившись, что воцарившуюся тишину не нарушает даже тиканье часов, облегченно вздохнул. Ну вот, теперь можно и поразмыслить над дальнейшими планами… точнее, над их реализацией. А через полчаса мне пришлось оторвать свою задницу от удобного и мягкого кресла и возвращаться к тестю.

– Бажен Рагнарович… – Я окликнул нашего капитана, сосредоточенно следящего за пыхтящим над навигацким столом Лейфом.

– Да, Виталий? – Тесть отвлекся от созерцания труда своего сына и, глянув в мою сторону, прищурился от дыма, пыхнувшего над неизменной трубкой. Ну прямо Иосиф Виссарионыч, ага…

– Вопрос у меня имеется, Бажен Рагнарович. – Вздохнул я, перешагивая комингс. – Как думаете, найдется на нашем берегу спокойное местечко, чтоб можно было спрятать «Варяга», да и до какого-нибудь города добраться без помех?

– Хм… – Тесть переглянулся со стоящим у штурвала Лешко и попытался спрятать ухмылку. – Так ведь это смотря для какой цели.

– Вот только не говорите мне, уважаемый капитан, что в буйно-ушкуйном прошлом вам такие захоронки были без надобности.

– М-да. – Тесть крякнул и, вновь переглянувшись с Лешко, махнул рукой. – Найдется, Виталий, найдется, непременно. Но вы все же поведайте, для чего вам это место понадобилось?

– Вот скажите, Бажен Рагнарович, надо нам каждый божий день вот от таких подарков бегать, как эти мины? То-то. – Вздохнул я, когда тесть покачал головой. – Я и подумал, что пора нам домой возвращаться, вот только открывать нашим недругам, что мы живы, понятное дело, не след. А уж какие у них силы имеются, мы уже имели счастье наблюдать, так что, боюсь, по прибытии в Ревель противники наши вполне могут о том проведать.

– Думаете? – Тесть нахмурился, а я в ответ только кивнул в сторону закутка с телеграфом. Бажен Рагнарович понимающе хмыкнул. – Понимаю. Хотите потихоньку высадиться на берег, добраться до города, а там чугункой в Хольмград?

– Почти так. Вот только думается мне, что лучше было бы большей части нашей компании вернуться домой, а Леопольд Юрьевич отправится дирижаблем в Свеаланд. Есть у нас там кое-какие дела, что обязательно решить надобно.

– А «Варяг», а команда? – хмуро поинтересовался Лейф, как оказалось, давно уже закончивший возиться с картами и теперь активно греющий уши.

– А яхта через седмицу-другую спокойно отправится в Конуград. Закроет там адрес и станет на прикол, – договорил за меня тесть.

– Именно, Бажен Рагнарович. Именно. Жаль только, Высоковские всех намеченных философов не навестили. Ну да ничего, нам и того, что есть, хватит, – подвел я итог.

– Ну что, Лешко, посидим, подумаем, где бы нам нашу красавицу до поры припрятать? – Повернулся к рулевому капитан и, выпустив роскошное кольцо дыма, хмыкнул. – Лейф, зови Грубора. Он в тех местах, почитай, каждый прибрежный валун знает. Покумекаем, вспомним былое… эх!

Поняв, что с местом стоянки «Варяга» эти морские волки и без меня разберутся, я развернулся и потопал на поиски Высоковских… С ними мне тоже надо было обговорить пару моментов. Да и про Леопольда Юрьевича забывать не стоит. Тут тоже найдется, что обсудить. А еще… Лада! О, это будет сложно…

Но я справился! И вот, спустя сутки, «Варяг» оказался у побережья. Отсюда до Ревеля не больше сорока миль, которые, как пообещал помощник нашего капитана, у нас есть все шансы проделать по суше во вполне удобном экипаже. То, что сначала показалось мне небольшой бухтой, на деле оказалось устьем реки… со старательно углубленным руслом. Не иначе как Грубор в юности не только ушкуйным, но и контрабандным промыслом занимался. Впрочем, чего-то в этом роде я и ожидал, хоть и не надеялся на столь качественную захоронку.