– Ну, это уже на что-то похоже. – Ла Лоба обошла стол, придирчиво вглядываясь в оба изображения. – А дальность?

Один из «Групперов» задергался, запестрил абстрактными линиями и фигурами. Через десяток секунд те сложились в груду теснящихся друг к другу и к некоей вытянутой массе кубиков и параллелепипедов. Как в прошлый раз, детали проступали постепенно: у кубиков появились двери, окна, солнечные панели и выступы вентиляции, вытянутая масса обросла скальными уступами. Между крупными постройками двигался редкий транспорт и ползли пешеходы.

– Картаг. Другая сторона планеты, – пояснил Назар.

Саймон вспомнил, что Арракис действительно обитаем, и склонился в сторону Магды:

– Подожди, мы все это время торчали под носом у местных?

– Они нас не сдадут, – хмыкнула та, разворачиваясь к столу. – Они на стороне Автономий.

Плечи девушки наконец расслабились, кулаки перестали сжиматься. Видно было, что отход от роли старшей сестры, принимающей решения за всех сразу, дался нелегко – но все же дался. И возможно, в этой ситуации она тоже обрела для себя нечто новое.

– От дальности зависит только время «фокусировки», – продолжал тем временем пояснять Назар. – Но даже средний системный радиус не отнимет больше пары десятков секунд. Я уже пробовал.

По нему совершенно не было заметно, какие сложнейшие вычисления параллельно ведутся где-то там, в глубине синтетической нейроткани. «Танцевать головой, – вспомнил Саймон. – Да, есть еще куда расти, господин Фишер, а?»

– Nicht schlecht[149], – согласилась Ла Лоба. – Саймон, теперь я снова вынуждена обратиться к тебе. Не как к лоцману, нет. Твоя спецгруппа может нам помочь? Подозреваю, что у них в подобных делах суммарного опыта больше, чем у всех моих guerillas[150].

Микко, на этот раз оторванный от чтения «Вечеров на хуторе близ Диканьки», уже через минуту деловито вился вокруг стола. Над проектором снова мерцали кадры станции-лаборатории, снятой с разных ракурсов, и сержант разведчиков облизывался на нее, словно голодный пес на биостейк.

– Знакомо, знакомо, – ворчал он, крутя изображение со всех сторон. – Вот здесь, в «кольце», у них наверняка те самые сенсоры дальнего обнаружения и точки непосредственной обороны. Впрочем, на «пирамидах» их тоже можно ставить частой сетью, но это уже ресурс последнего рубежа – уверен, «кольцо» проецирует еще и силовой кокон. Внутри наверняка стандартная схема. Рабочие помещения в центре, ближе к реактору и мэйнфрейму, за отдельными переборками. Жилые блоки персонала и казармы охраны – снизу и сверху; там же спаскапсулы. Остальное – вероятно, по периметру, но точно сказать не смогу.

Он развернулся к Ла Лобе и Саймону, стал по стойке «вольно».

– И еще я не вижу флота прикрытия, но зуб даю, без него не обойдется. Скорее всего, разведчик просто не пробил их маскировку; надеюсь, что и они – его. Если, как вы говорите, система накрыта полем подавления целиком… – Голова сержанта качнулась из стороны в сторону. – Нас десять раз возьмут в прицел, пока мы доползем с окраины. Одиннадцатого не понадобится.

– Не возьмут, – уверенно, хотя и не ощущая этого чувства в полной мере, заявил Саймон. – Местные ребята придумали не только как захлопывать крышку, но и как откручивать ее обратно. Нам достаточно будет вывеситься в точке перехода, обнулить подавление и придать каждой десантной группе по лоцману.

Заметно повеселев, Микко тут же нахмурился.

– Каждой? Но я думал, пойдем именно мы. Вы ведь за этим меня позвали?

– И вы тоже, – спокойно заявила Ла Лоба. Она заглянула в глаза Джаваду и ровным тоном произнесла: – Сержант, я прошу вас и ваших бойцов по мере сил подготовить и возглавить пять отрядов добровольцев. Мы не можем рассчитывать на везение.

– Уверены, что ваши парни… – Микко оглянулся на Магду, – …и девушки согласятся служить «под ооновцами»? Если я соглашусь, нам предстоит интенсивное боевое слаживание и много тестовых забросов. Кое-кто истечет пóтом, чтобы не плевать потом кровью. – Он подмигнул Саймону, тот демонстративно закатил глаза. – Как у вас с дисциплиной?

– Будет, – отрезала Ла Лоба. – Среди нас есть бывшие военные, я придам их вам как младших командиров. Разрешаю согнать с этих ragazzi[151] столько жирка, сколько понадобится.

Лоцман вспомнил Фэннинга. Последнее время, где бы он ни натыкался на задиристого вояку – особенно если тот оказывался в компании, – происходила одна и та же сцена. Марк тыкал пальцем в проходящего мимо господина Фишера, потом хватал кого-нибудь из соседей за шиворот и начинал во всеуслышание орать, что присутствующий господин Фишер – парень что надо и боец каких поискать. Что господин Фишер дважды отправлял его, могучего и сурового Марка Фэннинга, в нокаут, второй раз – вообще будучи ходячим полутрупом. Что связываться с господином Фишером – верный способ отгрести полный утилизатор проблем. А если какая скотина полезет к господину Фишеру, предварительно не задействовав думательный ганглий, то он, могучий и суровый Марк Фэннинг, оный ганглий оной скотине затолкает в места, не предназначенные для наслаждения красотами окружающего мира.

Выходило очень совестно и неловко. Саймон понимал, что не имеет права раскрывать солдату правду о случившемся. Просто не имеет, не только из-за Магды и ее роли в истории. Но эмоции каждый раз испытывал более чем смешанные.

– Времени у нас мало, – голос Ла Лобы вышиб его из воспоминаний. – Судя по истерике в Сети, у стен Профсоюза едва ли не стоят толпы с вилами и факелами – и это при том, что происшествий не было со времени нашей последней акции. Насколько я в курсе, многие Семьи переходят на режим полной изоляции. Межсистемный трафик падает до минимального, и вопрос Новых Автономий в Генеральной Ассамблее старательно затирают подальше. Какая уж тут независимость, когда на носу общественные беспорядки, а торговые маршруты закрываются один за другим?

– Самое время «ястребам» расправлять крылья, – заметил Саймон. – Чего они ждут?

– Нас, – хрипло выдохнула Магда. – Они хотят убедиться, что мы не выпрыгнем, как голограмма из проектора, и не испортим им игру. А еще они хотят убедиться, что некий Саймон Фишер тоже не явится к воротам дворца Лиги Наций и не ткнет пальцем в некоего Анжело Оосаву. Потому и сидят в засаде.

– Не исключаю, что станция-лаборатория и ее система есть ловушка на лис, – медово пропел Моди. – Сочная, вкусная приманка – и совершенно никаких капканов по периметру. Но я сердечно надеюсь, что мы очень, очень хитрые лисы. Верно, Сперанца?

– Мы не лисы, Бернар. – Ла Лоба мотнула головой и оскалилась. Даже у Саймона на мгновение екнуло под ложечкой. – Мы волки. И мы охотимся стаей.

Когда Ла Лоба потребовала «согнать жирок» с подчиненных, она даже не подозревала, на что способен сержант спецгруппы разведки Микко Джавад.

Забросив любимое чтение, командир Фогелей отрывался на полную. Спортзал переделали в тренировочную зону для боев в условиях тесных корабельных коридоров. Там включалось и выключалось освещение, падали переборки, менялась атмосфера и пульсировала гравитация. В общем, Фогельзанг вкусил почти все те прелести, что испытал в свое время Саймон, только в более грубом и, похоже, более эффективном виде.

Параллельно шел отбор. Изначально Ла Лоба хотела, чтобы отряды состояли из десяти бойцов, плюс лоцман, плюс командир из Фогелей. Джавад уговорил уполовинить отделения, упирая на то, что роль будет играть не огневая мощь, а маневренность. Кроме того, таким образом в каждой команде оказывались лучшие из лучших.

Магда регулярно с блеском проходила все тесты, что, с одной стороны, заставляло лоцмана гордиться, а с другой – нервничать. Утешало только то, что в одной группе с ней почти без отрыва по очкам шел Фэннинг. В приватном разговоре тот пообещал, что «ни волос с головы не упадет». Саймон в очередной раз испытал приступ жгучего стыда, но смог найти в себе силы пошутить, мол, с чьей именно? Здоровяк хохотал так, что сержанту Джаваду пришлось отправить обоих на пробежку вокруг корабля.