Он умер, умер еще тогда, еще пять лет назад. Умер для друзей, для страны, для… невесты, и в эту минуту он решил, что делать.

Снаружи замка его в условленном месте на флаере ждал Эйсай.

— Ну, как все прошло? — начал он, как только Рип сел рядом с юношей в салон. — Ты видел своего Сэма, он тебя узнал, он сможет помочь?

— Полетели, — коротко бросил Рип.

— Куда? — Эйсай удивился. — Я думал, вы сейчас выйдете в обнимку и пригласите меня внутрь. Я и так пропустил большую часть веселья.

— В гостиницу, надо будет расплатиться и забрать вещи, а потом в космопорт.

— А оттуда куда?

— На Хонс.

Узкие глаза Эйсая полезли на лоб.

— Ты что там, перебрал, что ли, скажи толком, что случилось. Ты разговаривал со своим другом?

— Нет, я даже не видел его.

— Поэтому ты решил весьма экзотическим способом покончить жизнь самоубийством, вернувшись в Нихонию. Похвально. Палач уже небось заждался.

— Я еду туда не сводить счеты с жизнью, однако я прошу оказать мне еще одну услугу.

— Какую же? Усыновить тебя?..

— Я прошу помочь мне встретиться с императрицей.

— С Марико? И что ты ей скажешь?

— Ничего, кроме того, что отец ее жив, и я знаю, где найти его.

Человек в облегающем костюме-хамелеоне и такой же маске, натянутой на лицо так, что оставались видны только глаза, не торопясь, двигался по длинному неосвещенному туннелю, вырубленному в сплошной скале. Его осторожные шаги гулко отдавались в тишине коридоров.

Он шел, не скрываясь, ибо знал: как в туннеле, так и на всей этой мертвой планете, он — единственное живое существо.

Проход, петляя и изгибаясь, вел в глубь горы. Он не первый раз двигался этим маршрутом, не первый, но… последний. Человек надеялся, что последний, во всяком случае., для того, зачем он приходил сюда ранее, он больше не намеревался возвращаться.

Человек вытащил из кармана комбинезона сложенный вчетверо обыкновенный листок белой бумаги и осторожно развернул его.

Весь лист был исписан ровным четким почерком. Аккуратно сжимая его, так как письмо было уже порядком потрепано, человек на секунду задержался, и в свете фонаря еще раз пробежал по строчкам глазами. Чувствовалось, что он читал его уже не раз.

Человек прошептал под нос, ни к кому не обращаясь: «Кажется, все». После чего, сложив листок, зашагал дальше.

— Что, штурмовать Бгонрот! — Эйсай ходил по рубке и возмущенно размахивал руками. — Да ты представляешь себе вообще, что это такое?

— Ты не хочешь освободить учителя. — Рип сидел в кресле и спокойно наблюдал за мечущимся нихонцем.

— Я не хочу, да я больше всего на свете хотел бы этого, еще бы, если император жив…

— Он жив, эти люди говорили о нем как о живом, к тому же они не знали, что я подслушиваю.

— Да, да, конечно, хотелось бы верить, но Бгонрот. Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Нет, поэтому я и спросил тебя, может, ты расскажешь, ты в столице, как я успел заметить, почти свой человек.

— Это к делу не относится, — махнул рукой Эйсай. — Бгонрот, его каждый знает, кроме тех, конечно, кто потерял память. — Он покосился на Рипа. — Это тюрьма, самая современная, оборудованная по последнему слову техники, тюрьма для особо опасных преступников. Их там держат перед тем, как отправить та планеты-рудники или на смерть. Сбежать оттуда невозможно.

— Я и не предлагаю сбежать, я предлагаю захватить ее.

— Ну, это еще лучше, и как ты себе представляешь подобную операцию? Да для этого нужна целая армия! Если это вообще возможно.

— Возможно. Охрану составляют тюремщики, которые наверняка и пороху не нюхали. Сотня хорошо вооруженных и организованных людей легко сможет взять Бгонрот и держать некоторое время, Как раз достаточное для освобождения учителя.

— И где ты возьмешь эту сотню идиотов, согласных на такое?

— Вот поэтому мы и летим на Хонс, я хочу поговорить с принцессой, нам необходима ее поддержка.

— Нам! — воскликнул Эйсай. — Я не ослышался, ты сказал нам? Нет, погоди, я не собираюсь участвовать в безнадежной афере. Если тебе охота, можешь сам совать свою голову в петлю, а меня уволь, я и так достаточно натерпелся из-за тебя. То из тюрьмы его вызволяй, то в чужой дом засылай, для встречи с другом, с которым он даже не увиделся, потому что, видите ли, его бывшая невеста, которая теперь жена этого самого друга, их высочество не опознали; теперь ты тюрьму штурмовать хочешь, а почему не сразу президентский дворец?..

— Нет.

— Нет, — передразнил его нихонец. — Знаешь, что я тебе скажу, я доставлю тебя на Хонс, я устрою аудиенцию с принцессой и, если она не поверит ни единому твоему слову и велит казнить, я буду даже рад и пальцем не пошевелю, чтобы спасти твою никому не нужную шкуру. А на казнь приду, сяду в первом ряду и буду хохотать, как сумасшедший.

— Значит, ты поможешь мне! — обрадовался Рип.

— А что мне остается делать, если это правда учитель, а не кто-то другой.

— Да, да, я говорю тебе, они называли его Дэнтедай-си, говорили про дочь Марико и что она теперь императрица.

— Ладно, попробую что-нибудь сделать.

— Спасибо.

— Однако есть одно но…

— Какое еще но?

— Это в состоянии спровоцировать межпланетный конфликт между твоей Империей и нашей державой. Дело может дойти даже до вооруженного столкновения, а Нихония, будь мы хоть трижды развитее, не выдержит атаки такой махины. Флот Империи просто раздавит нас.

— А как же это ваше супероружие?

Эйсай вздохнул:

— Его тайной владел император, я ж говорил, оно передается только по мужской линии, от отца к сыну, от деда к внуку, и так далее. Марико не знает о нем.

— Жаль. Очень жаль. Однако все равно, я думаю, между вами и Империей ничего не произойдет. Империя сама сделала первый шаг, захватив чужого правителя. Просочись об этом мельчайший слушок, и Третьей Галактической придется ой как не сладко, и это еще мягко сказано. Вот увидишь, они будут на все готовы, чтобы замять инцидент, умаслить вас. Конечно, доброта и радушие проснутся только в том случае, если нам удастся вернуть императора.

— Ты думаешь?

— Если честно, то откуда я знаю, политика, а тем более межпланетная политика — это настолько тонкая штука, что даже упавший волосок может нарушить сложный узор плетеных кружев ручной работы. Но ты со мной?

— Да, — просто ответил Эйсай, — ради тебя и ради императора.

Марико Сайте Дэнтедайси Догэн сидела в зале для аудиенций и ждала посетителя.

«Ну что еще понадобилось этому Эйсаю, — раздраженно думала принцесса, — к чему такая спешка. Не успел он откуда-то вернуться, так уже бежит к ней, нижайше просит об аудиенции, а у самого чертики в глазах прыгают. Как будто нельзя так просто поговорить. Эх, был бы жив отец…»

После смерти императора, которую Марико до сих пор не могла перенести, все перевернулось с ног на голову. Она, сама того не желая, вынуждена была стать правительницей, и на девушку разом упали все заботы государства. Нет, конечно, существовал и парламент, или как его еще называли, совет старейшин, были и премьер-министр, выборная должность; но все равно на императоре и его семье лежала порядочная доля ответственности, и сейчас она свалилась на хрупкие, не готовые для такой ноши плечи Марико.

Опять же принцесса обязана думать о продолжении рода, ей уже несколько раз довольно прозрачно намекали об этом. Член императорской семьи не принадлежит себе, многовековая линия не должна прерываться. Марико понимала это, тем более и жених имелся — Ябу-сан, парень не раз пытался ухаживать за ней, ну чем не пара. Искусный воин, силен, красив, умен, из старинной богатой семьи. Прекрасная партия, и такой союз был бы выгоден во всех отношениях, но… имелось маленькое и, может, для других совсем несущественное но… Марико не любила Ябу.

Может, она старомодна, может, слишком наивна или насмотрелась фильмокниг, но она верила, она хотела, она ждала любви и когда дождалась… Этот человек оказался подлецом.