Тем временем Чжи Минг очнулся. Он сидел, прислонившись к бухте пеньковой веревки. Женька стоял рядом, держась за ванты. Света рассказывала:

– Я еще в трапезной услышала, точнее, почувствовала, что Дамо испускает какую-то мелодию. Что-то до боли знакомое, но забытое. Тогда я поймала этот мотив, напела, и он откликнулся. Только пела я не голосом. Мелодия как бы струилась у меня вот отсюда. – Света показала на солнечное сплетение.

– Четыре пальца выше пупка. Здесь находится точка «чжун-вань», – сказал Чжи Минг. – Это середина Среднего Даньтяня. В ней происходит слияние сил души и тела и рождается энергия духа.

– Спасибо, очень ценное замечание. – Женька многозначительно поднял палец.

– Так вот, – продолжила Света. – Когда Робертс раскинул свою темную паутину, он связал нас не физически. Он блокировал нашу Ци. Идущий перемещается и взаимодействует с предметами в Пустоте не как в реальном мире. Он, по сути, творит собственную реальность, своим разумом воздействуя на Пустоту энергией Ци. Я это только там поняла.

– Хм, а когда мы все вместе, в Пустоте, кто из нас творит реальность? А ну, признавайтесь! – Женька обвел взглядом друзей.

– Тогда у нас реальность общая. Кто-то больше, кто-то меньше, – ответила Света. – А Дамо выступил как резонатор, он многократно усилил мою Ци. И я смогла разрушить реальность Робертса, и создать свою.

– Круто, – сказал Серега.

Все уважительно посмотрели на Свету.

– А как же там, на постоялом дворе в Сюйчане? – Женька вздохнул, вспомнив Миколу. – Там ведь не было статуи Дамо? Как ты победила чиан-ши?

– Я тоже долго не могла понять. – Света откинула волосы со лба. – Пока не произошло это… с Джао Даши. Тогда я услышала, что Дамо изменил свою мелодию. Ведь «струны гучжэна» звучат и в реальном мире, а не только в Пустоте. Просто воздействовать на материю гораздо сложнее. Для этого потребовалась бы колоссальная Ци. А вот мысли изменить можно. Кто-то перенастроил мелодию Дамо и взял под контроль мысли и волю мастера.

– И этот кто-то говорит по-английски, – сказал Серега.

– И ему нужен был коммутатор. Там, наверху, времени на раздумья не было. Но когда мы спустились вниз и сели в джонку, я снова услышала чужую мелодию. И на Чжи Минга сразу нашел морок. Я попыталась перехватить контроль, но Дамо не отзывался. Зато откликнулся коммутатор времени. Оказывается, моя заколка – такой же резонатор, как и статуя. И я подумала, раз кто-то залез тебе в мозг, – Света обернулась к Чжи Мингу, – значит, и я могу. Только нужен какой-то сильный образ, чтобы переключить твое внимание. Но… – Света запнулась.

– Что? – спросил послушник.

– Я же тебя совсем не знаю. Извини…

Чжи Минг покраснел.

– И тут меня озарило! Мама! Мама – это то, что есть у каждого. Это то, что всегда с тобой. И я вытеснила чужого из твоей головы, вызвав образ твоей мамы.

– Так это была ты… – то ли грустно, то ли радостно произнес Чжи Минг.

Теперь покраснела Света.

– Да ну тебя!

– То есть ты смогла победить чиан-ши при помощи коммутатора, использовав его как резонатор? – нарушил неловкое молчание Серега.

Света кивнула.

– Только теперь непонятно, что с этой реликвией Шаолиня делать. Если мы ее вернем в монастырь, англичане, чего доброго, всю братию загипнотизируют, вместе с настоятелем. Тогда такое начнется…

В этот миг грохнула пушка и в нескольких метрах от носа лодки упало ядро, окатив ребят солеными брызгами. Наперерез им шел британский корвет.

Снова прогремел выстрел. На этот раз ядро переломило бушприт. Передний парус, словно огромный лопух, спланировал в море. Лодка сразу замедлила ход и стала забирать в сторону. Рыбаки дружно завыли.

– Эй, там, на лохани! – крикнули с корвета по-китайски. – Лечь в дрейф!

Друзья узнали голос Робертса. Старик умоляюще посмотрел на Серегу, а молодой рыбак так просто упал на пол и закрыл голову руками. Серега махнул рукой. Мол, что тут поделаешь, приехали. Кормчий пнул сына в бок. Парень вскочил, забегал, ослабляя шкоты. Потом они вдвоем свернули жалюзи парусов. Джонка проплыла по инерции еще немного и остановилась, закачавшись на волнах. Через минуту к ним подошел корвет. С форштевня корабля на них злобно смотрела фигура русалки, как бы говоря: «Зря вы ввязались в это дело, ребята!»

– Я спускаю шлюпку. Мне нужны только беглецы и их поклажа! – крикнул Робертс, обращаясь к рыбакам. – Вы потом можете убираться на все четыре стороны. Если вздумаете меня дурачить, всех отправлю на дно. Ясно?

Кормчий джонки сравнил огневую мощь пеппербокса и корвета. Баланс сил был явно не в пользу Сереги.

– Нам все ясно, господин, – ответил старик.

– Мисс Эллиот и уважаемые сэры. Теперь информация для вас. – Робертс обернулся и махнул рукой. Два гренадера подтащили к фальшборту Джао Даши. – Дети, поздоровайтесь с учителем.

Луна осветила истерзанного мастера. Лицо его было покрыто кровоподтеками, одежда разорвана, на голом плече виднелась рана. Но страшнее всего были его глаза. Темные и блуждающие.

– Он у меня полностью под контролем. – Робертс схватил Джао Даши за шиворот и встряхнул его. Голова учителя безвольно зашаталась. – Хрустальная пуповина, слыхали про такое? И не вздумайте утопить статую. Ваш учитель сразу же полетит за ней. Так что без фокусов. Сначала переправляем Дамо, потом вас!

Робертс подал знак, матросы начали спускать шлюпку.

– Приплыли, – тихо сказал Женька. – Ты сможешь в него попасть?

– Не думаю, – покачал головой Серега. – Света, как там твоя мелодия?

– На таком расстоянии у меня не получится, – ответила Света. – Если этот паук завладеет Дамо, нам его не победить. Думаю, он все понял там, в трапезной.

– Еще не известно, что у него на уме, – согласился Женька. – Робертс получит статую, а потом отправит нас на корм рыбам. Так, на всякий случай.

– Надо избавиться от нее, – проговорил Чжи Минг.

– Но как же мастер? – Все переглянулись.

– Мастер одобрил бы наш выбор, – твердо сказал Чжи Минг. – Он воин, а воин всегда готов к смерти. Реликвия Шаолиня не должна снова оказаться в лапах англичан. Они с ней столько бед натворят…

Тем временем с борта корвета скинули веревочную лестницу. Матросы начали спускаться в шлюпку.

– Тогда сейчас, потом будет поздно, – сказал Серега и взялся за веревку, которой была обвязана статуя. Ему показалось, что он слышит тихую, щемящую сердце мелодию.

В этот миг на палубе корабля возникло непонятное оживление. Тревожно затрубил рожок, послышались крики, команда забегала. Шлюпку стали поднимать обратно, матросы полезли вверх. Вдруг раздался пушечный залп. Клочья такелажа полетели в сторону джонки. Кто-то атаковал судно Робертса.

Корабль поднял паруса и начал набирать ход. В тот же миг, как символ избавления, море озарили лучи восходящего солнца. В его блеске ребята увидели три большие боевые джонки, которые полным ходом шли на корвет.

– Это флаг господина Хао Дао, – сказал, кланяясь, незаметно подошедший кормчий. Фэй Цзя понял, что ветер переменился и пора восстанавливать отношения с прежними хозяевами.

– Хао Дао? – удивленно переспросил Чжи Минг. – Того самого пирата, что до войны держал в страхе все побережье, от Гуанчжоу до Нинбо?

– Господин Хао Дао запретил называть пиратами его и его людей. Про них следует говорить «драконы моря». – Старик скромно потупил глаза.

Действительно, на парусах джонок красовался яркий герб – дракон обвивал якорь, а в его хвосте, скрученном в форме Инь-Ян, бурлило две волны.

– Я слышал, что Хао Дао отошел от дел. Говорят даже, что он умер?

– Всякое болтают, – ответил рыбак. – Знаю только, что в его эскадре раздор и что с англичанами они не воюют. Но, видно, Будда вам благоволит.

Прямо на глазах у ребят разыгрывалось настоящее морское сражение. Корвет обладал более мощным парусным вооружением и легко мог уйти от погони. Но, очевидно, Робертс не хотел терять свою добычу. Поэтому все маневры противники совершали в пределах прямой видимости. И рыбацкая джонка оказалась в первом ряду театра боевых действий.