Чонсок представил себе, как опустился бы перед Руми на колени; как руки забрались бы под её платье; как скользнули по ногам, поднимая легкую ткань выше и выше; как добрался бы до перевязи; как подался бы ближе и прикоснулся бы губами к нежной коже… Телу стало жарко…

– Ваши фантазии написаны у вас на лице, Повелитель… – тихо произнесла Тэруми, специально делая акцент на обращении и снова попадая в волнующий её плен собственной власти над ним.

Чонсок прокашлялся, пытаясь прийти в себя, и на мгновение с силой прижал её руку к своему боку.

– Знай, если ты вдруг решишь его разлюбить, я буду тебя ждать, – весело и громко сообщил Давид Тэруми, когда они подошли.

– Скорее небеса упадут на землю, – отшутилась Тэруми и посмотрела на Чона, открыто любуясь любимым мужчиной.

Аларик, как можно незаметнее, отошел, не желая встречаться глазами с Тэруми, а после отправился к девушкам, что стояли и весело болтали между собой, игриво стреляя глазами в особо симпатичных парней.

Беата позвала всех к столу, и люди пришли в движение, радостно распределяясь кто куда. Тэруми заметила внимание Фенриса – как не заметить, когда угрюмый словно везде – и уставилась на него в ответ.

– Ничего не скажешь? – спросила она, улавливая его задумчивость.

– Скажу, – наконец-то произнес он, а потом его глаза стали насмешливыми. – Как ты дошла до жизни такой?

Лайя захохотала, а Тэруми беззвучно послала его, Фенрис улыбнулся.

– Вот теперь мне стало спокойнее, ты всё та же Тэруми, – серьезным тоном сказал он и предусмотрительно набросил на себя извиняющийся вид, чтобы не попасть под гнев Чонсока.

Всеобщее застолье негромко гудело, скромные запасы вина добавляли к общим ощущениям веселья. Ирвин и ещё несколько мужчин, преимущественно преклонных лет, уселись за инструменты. Негромко заиграла задорная музыка. Люди стали пританцовывать, но выйти танцевать стеснялись.

Тэруми и сама не понимала, откуда взялось такое безрассудство. Наверное, необычность собственного образа сказывалась, но под изумленный взгляд Чонсока, да и остальных, Тэруми поднялась, скинула с себя неудобную обувь и вышла в центр. Она не делала каких-то показательных па и не старалась показаться изящной, женственной… Она прикрыла глаза от удовольствия и отдалась во власть мелодии, двигалась так, как хотела, как чувствовала… Волнистые волосы подпрыгивали от её движений, и легкая, воздушная юбка отвечала ей тем же, выставляя напоказ босые ступни…

Музыканты при виде первого танцора радостно заулыбались и заиграли с ещё большим энтузиазмом. Лайя поспешила присоединиться. Обувь тоже оставила. Рыжие волосы пламенем замелькали от быстрых движений ведьмы, притягивая взгляд и завлекая.

– Дамы, – сказал им Чонсок, подходя, – разрешите присоединиться?

Обе ведьмы радостно рассмеялись и вовлекли его в их безумие свободы быть собой.

А потом подтянулись остальные… Люди плясали, улыбались, забывали про монстров, голод, предстоящую зиму, смерть, свою изоляцию… Они были счастливы здесь и сейчас.

Когда музыка смолкла, раздался недовольный гомон, но Ирвин загадочно улыбнулся, оставил своих музыкантов, а сам направился к Беате. Заиграла плавная мелодия. Женщина, не дожидаясь приглашения, сама устремилась к нему навстречу и, попадая в его объятия, принялась медленно покачиваться в такт музыки.

Чонсок прижал Тэруми к себе и увлек под нежные переливы мелодии.

– Мне кажется, по этикету такое расстояние между нами недопустимо, – шутливо поддела его она, купаясь в любви, отраженной в его глазах.

– Сегодня сбылась моя мечта, – ответил с нежностью он.

– Это какая?

– Я танцую со своей танэри на глазах у всех, – прошептал он, наклоняясь и целуя её в плечо.

– Амэнэ! – одернула его Тэруми.

– Никто не смотрит, – снова прошептал он, но целовать больше не стал, понимая, что иначе остановиться уже не сможет.

Лайя направилась к Фенрису. В общем безумии он не принимал участия, расположился на подоконнике и издалека за всеми наблюдал, но чаще всего, конечно, взгляд замирал на ней.

– Потанцуете со мной, Фенрис Эарендил?

Она протянула ему руку, приглашая.

– Не очень идея, – улыбнулся он. – Ты же помнишь, как я танцую. А ты босая. Наступлю на ногу, будет больно…

– Попытка засчитана, но нет.

Она взяла его за руку и потянула за собой. Фенрис послушно дошел до края толпы и остановился, руки легли на её талию. Лайя обвила шею. Фенрис стал переминаться с ноги на ногу, едва отрывая ступни от земли.

– Так подойдет? – иронично уточнил он.

Лайя захохотала, а потом поцеловала его в нос.

– Так изумительно!

Он сильнее обнял её и прижался щекой к щеке. Глаза закрылись. Восприятие мира ушло, концентрируясь на тепле тела Лайи, на её запахе, на собственном волнении, которое возникало каждый раз, когда её руки касались его волос, когда добирались до шеи, затылка, когда вот так скользили потом по спине. Она была его миром. Всегда. Магия встрепенулась, прося соединить их руки, но Фенрис не поддался порыву, не желая портить Лайе праздник.

– Давай уйдем отсюда, – прошептала Лайя. – В купальне сейчас точно никого нет.

Просить дважды не пришлось.

Никто не заметил ухода ведьмы и мага.

Едва Фенрис закрыл дверь купальни на ключ, как притянул Лайю к себе. Лайя откинула назад голову, подставляя шею под ласку, и он послушно наклонился. Губы заскользили по её нежной коже вниз, оставляя еле уловимые поцелуи. Он целовал осторожно, сдержанно. Хотел подарить ей нежность и любовь, ведь обычно их страсть была безудержна.

Лайя прижалась губами к его губам, отвечая нетерпеливо и страстно. Руки уже стягивали с него одежду, пришлось завести ей их за спину. Девушка недовольно зашевелилась, не понимая, почему он медлит.

– Ты мне совсем не помогаешь, – низкий бархатистый голос заставлял её трепетать ещё больше. – Я хочу тобой насладиться, а ты сжигаешь меня своей страстью, заставляя терять контроль.

О чем он говорит? Контроль? Какой контроль? Лайя горела от желания почувствовать его. Поцелуи, нежности… всё потом. А сейчас насытиться, ощутить внутри, коснуться обнаженного тела, увидеть, как его глаза темнеют от такой же сумасшедшей страсти.

Одежда… мешает. Лайя расстегнула ремень на его штанах, запустила руку внутрь и сжала его. Прикосновение вызвало у обоих шумный выдох. Фенрис притянул её голову к себе… И чем сильнее и нетерпеливее были её движения рукой, тем глубже и яростнее он её целовал.

– Лайя… подожди…

Он задыхался. Разум давно растворился в ощущениях.

Лайя скинула с себя платье. Нагое тело призывно качнулось, пальцы ведьмы очертили собственный живот, завлекая, а потом она прыгнула в воду и проплыв немного, замерла в той зоне, где температура была холоднее.

Фенрис прыгнул следом. Как только она прильнула к нему, его опалило жаром.

– Ты так нужна мне… – Простая истина, которая составляла смысл его жизни.

Он подхватил её за бедра. Лайя направила его в себя и поддалась вперед, полностью принимая. Ноги обвили его бедра, а сама она откинулась на воду, позволяя телу скользить по поверхности. Волосы девушки намокли и ярким пламенем перемещались в воде в такт их движениям. Фенрис ни на что другое смотреть не мог. Раз за разом, направляя её, сильнее и грубее, он видел, как расходятся круги по воде, как обнимают огненные локоны её неземное тело, и сходил с ума. Контраст холодной воды, в которой они находились, и жа́ра, который горел внутри, усиливали ощущения.

Тихие стоны смешивались с его именем… Лучше бы молчала… её голос лишь сильнее распаляет… Продлить ещё на немного… Любимая…

Лайя чувствовала его грань и сама торопила его: не дала ему отстраниться, сильнее обхватила. Он сдался, одним мощным движением прижал её к себе, содрогаясь и изливаясь в неё. Она схватила его за шею и потянула на себя, касаясь всем телом, впиваясь поцелуем в губы, собирая его стон. Уже полностью погрузившись с ним под воду с головой, она ощутила, как её тело готовится ответить на его любовь. Фенрис уловил перемену и сделал ещё пару резких, сильных движений. Лайя выгнулась, сжимая его, а ногти оставили на спине след.