– Из их рассказов я так и не понял, спасала та ведьма деревню или всё же губила, но это и неважно было, – продолжил Грегори. – Смущала лишь несостыковка. Я знаю только одного эльфа со шрамом на лице, но также знаю, что он не стал бы путешествовать со спутниками, тем более такими, – эту загадку отложил на потом. Про Лукаса мне сказали, что он ушел с этими незнакомцами добровольно. А куда и зачем? Никто не знал. Мы как-то с ним не оговаривали раньше вот такие непредвиденные ситуации, но я надеялся, что он первым делом вспомнит о Мирке. Поэтому я надеялся, что застану его здесь.

– Дарли?.. – спросил Фенрис.

Грегори с пренебрежением хмыкнул:

– Ничего толком не нашла, уловить след ворожбы или магии не смогла, стояла там и узоры, оставленные огнем, рассматривала. Но когда я уже узнал, что сын отправился с этими незнакомцами, то даже был рад этому факту. Лукас мог уйти только со своими, и было бы крайне неприятно, если бы Дарли оказалась более способной. И всё же пришлось подстраховаться. Я заплатил людям, чтобы их показания были менее… явными. Сам знаешь, у нас народ за монеты на многое готов закрыть глаза. Плюс припугнул, что если они будут трепаться, то Илана пришлет отряд посерьезнее того, что уже сейчас в поселении, и их всех заберут на допросы к Инквизитору до выяснения обстоятельств. Думаю, сработало.

– Сработало, – ответил Фенрис, – Иримэ приходила после, ей никто ничего толком не рассказал.

– Хорошо. Меньше проблем. Я похоронил жену, отпросился у Дарли и отправился сюда.

– Она разве уполномочена отпускать тебя надолго? – удивился Фенрис.

– Говорю ж, новенькая, бестолковая, – усмехнулся Грегори, а потом вдруг стал серьёзным: – Попадет ей, конечно, поэтому завтра уже поспешу обратно в Илану. Раз Лукас в безопасности, то можно возвращаться на службу. Я теперь малышей в Башне стерегу. После стольких лет службы… Унизительно!

– Готово! – сообщил Мирк и удалился.

Грегори сделал приглашающий жест к столу. Лайя и Фенрис сели с одной стороны, Лукас и Грегори с другой. Разложенное по тарелкам ароматное жаркое с подливкой на картофельном пюре на время заняло всех трапезой. Грегори периодически подливал в бокалы вина. Никаких громких слов не говорили. Пили молча.

Лукас ел мало, часто бросал взгляды на отца и пытался сдержать слёзы. Рядом с ним пришла новая волна осознания того, что как раньше больше не будет, что тот страшный сон, в который он, Лукас, попал, никогда не закончится, что это его новая реальность. Лайя не удержалась и протянула ему через стол руку и слегка сжала его ладонь в поддержке. Парень ей едва заметно улыбнулся, смущаясь своей слабости перед отцом.

– Всё будет хорошо, – одними губами беззвучно произнесла она, смотря в умные серые глаза, и убрала руку, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Грегори сделал вид, что ничего не заметил. Когда все уже сыто откинулись на спинки своих стульев, мужчина сказал:

– Лукас, покажи, пожалуйста, Лайе свой новый дом. Я хочу переговорить с Фенрисом, не думаю, что вам будут интересны дела Башни и Инквизиции.

Конечно, и Лукасу, и Лайе было интересно, но возражать они открыто не стали. Лайя только бросила обеспокоенный взгляд на Фенриса, не решаясь оставить его одного. Он слегка кивнул и коснулся её руки. Лайя нехотя удалилась вслед за Лукасом, утешая себя мыслью, что если Фенрис доверяет солдату, то и она должна.

Грегори смотрел на эльфа и не узнавал его. Всё тот же внешне, но глаза, больше не мертвые. То, как его бывший командир мимолетно следил глазами за рыжей девушкой, как предупреждал её страхи, как касался, как при этом начинали светиться его глаза, было удивительно. Похоже, самая бесчувственная ищейка королевства влюбился, как мальчишка. Свобода явно сотворила чудо. Вздумай Грегори кому-нибудь рассказать об этом – не поверили бы. Но самым удивительным было то, что похоже, это взаимно. Радость за него разливалась в душе у солдата: Фенрис это заслужил.

У Грегори было столько вопросов, но задавать не было смысла: эльф всё равно соврет. Осуждения не было, всё-таки он, Грегори, продолжал жить и работать в Инквизиции, а методы там очень результативные. Если из него захотят добыть информацию, то никакая выдержка не поможет, всё расскажет. Поэтому чем меньше знает, тем безопаснее Фенрису и его новым спутникам. Тем более на Фенриса у Грегори были большие планы.

– Насколько всё плохо? – спросил Фенрис, когда Лукас и Лайя ушли.

– Твои поиски пока приостановили, ищут каких-то двух имперцев. Я хоть и не был ещё в Башне со времени происшествия в Наваде, но уже знаю новости. В Иллиную прибыл большой отряд танэри и кто-то из личной охраны Повелителя. Инквизитор выделил им кайнарис Маркуса и Прифкса вместе с отрядами, естественно.

Фенрис переплел пальцы и поднес их к лицу, опираясь на руки подбородком, задумчиво уставился в пространство перед собой, ничего толком не видя. Отряда танэри он не боялся, а вот привлечение Маркуса очень, очень всё усложнит. Маг был талантлив, по чутью и силе немногим проигрывал Фенрису. И если бы Фенрис с Маркусом играл в «прятки-догонялки» один на один, то победа наверняка была бы за ним, Фенрисом. А при наличии в компании приметной ведьмы и азуров делало всё не так однозначно… Хотя, с другой стороны, Маркус тоже стеснен в перемещениях, сейчас со спутниками. И непонятно, те будут способствовать поискам или, наоборот, из-за различия в подходах к делу создавать препятствия. Сразу вспомнился собственный неудачный опыт совместной вылазки в окрестностях Налии с тогда ещё Тэмином.

– В Трекании есть кто? – спросил Фенрис после паузы, которую ему дал Грегори на размышления.

– Нет, тут всё тихо, они так высоко не забрались ещё. У меня налажена надежная сеть информаторов. Уверен в сведениях. Поэтому можешь, пересидеть немного у Мирка.

– Спасибо. Мы сняли дом.

Они помолчали немного.

– Лукас сказал, что ты укрываешь других беглых магов. Ты же понимаешь, что ждет тебя и всех причастных, если тебя раскроют, – сказал Фенрис.

– Я не просто укрываю беглых магов, – спокойно сказал Грегори, – я помогаю им начать новую жизнь. Начиналось всё с попытки оградить собственного сына от Башни, а потом переросло в понимание, что так не должно продолжаться. – Он посмотрел Фенрису прямо в глаза, в его глазах загорелся такой же огонек веры, какой был у Лукаса, когда он рассказывал про свои планы и мечты. – Когда ты сбежал, меня перевели следить за детьми. Мне достались новички. Знаешь, что я изо дня в день наблюдал? Тоску в детских глазах, слёзы по ночам, потерянность и беззащитность. А самое ужасное, что дети сами не понимали, что с ними и почему это все! Им стирали память, но ведь невозможно стереть чувства!

– Со временем это пройдет, – отстраненно произнес Фенрис, невольно вспоминая собственные поиски правды, которые ни к чему никогда не приводили, а делали лишь хуже. Он не был уверен, что его путь это тот самый, который стоит повторять.

– Почему тогда это не прошло у тебя? – словно угадав мысли Фенриса, сказал Грегори. – Я же был рядом с тобой каждый день и видел…

– Неважно. Бесконтрольная магия опасна, во всем нужен порядок, – перебил его он.

– Согласен. Но такой порядок, как существует сейчас, преступен!

– Лукас рассказал мне о твоих идеях, ты же понимаешь, что я не стану менять существующий уклад, – произнес Фенрис, сразу же обозначая свою позицию.

– На всё воля Создателя. Он привел тебя к Лукасу, позволил спасти. Он привел тебя ко мне, чтобы ты узнал правду обо мне и о том, что я пытаюсь сделать. А это зачем-то да было нужно.

– Может, в этом и есть корень твоих проблем? Ты возлагаешь на провидение большие надежды. Я же вижу жизнь более реалистично и адекватно оцениваю свои возможности. Моя цель – выжить самому и спасти любимую женщину от уготованной ей участи.

– А если участь можно поменять?

– Мы прекратим этот спор сейчас.

Грегори не стал больше спорить, но его глаза отчетливо говорили: «Пока прекратим».