Где-то… Но не здесь. Здесь был лишь Крис, убийца её Тэруми, и она, ведьма, которая когда-то хотела приносить свет людям.

Крис выхватил оружие и бросился навстречу.

Телосложение у ищейки было внушительное, и двигался он с грацией хищника. Лайя сразу поняла, что в честном бою ей не выстоять. Но ей и не нужен честный бой, ей нужна ошибка мага. Всего одна…

– И как тебе, без посоха? – усмехаясь, проговорила Лайя, уходя от очередной атаки мага, внимательно следя за его реакцией. Злость, вспыхнувшая в его глазах, принесла ликование её душе. Безошибочно угаданное слабое место. – Ты же знаешь, что уже никогда не сможешь колдовать?

– Ты врешь, ведьма! – крикнул Крис, выплевывая слова.

– Нет способа вернуть магию назад, – громко засмеялась Лайя, предусмотрительно отскакивая на безопасное расстояние. «Выглядишь люто». Не думать. И снова приблизилась, создавая видимость сражения. – Ты теперь бесполезен. Ты теперь никто.

Он впал в неистовство и сделал резкий выпад, вкладывая всю свою ненависть в удар, открываясь. Лайя увернулась и всадила кинжал ему под ребра, а следом и ещё один. Крис захрипел и уронил меч, а она, поднеся своё лицо близко к его, стояла и смотрела, как гаснет жизнь в его глазах.

Его смерть ничего не принесла – легче не стало. Лайя вынула своё оружие, отворачиваясь от мага, окинула взглядом поле боя. Солдат уже почти не осталось. Несколько минут и Фенрис справился с последним. Лайя медленно направилась к воину, который уже не кричал, а просто сидел и сжимал в руках любимую. Возле них стоял Лукас. Из его глаз текли кровавые слёзы, такие же ручейки бежали и с носа, но юноша их не замечал.

– Ты поможешь ей? – взмолился Чонсок, поднимая на неё обезумевший взгляд. – Ты же можешь ей помочь? – Лайя покачала головой. Воин отказывался принимать такую правду. – Ты же спасла тогда Фенриса, так почему…

– Она мертва, – сорвалось с губ Лукаса. – Светлая магия не может помочь. Никакая не может. Я много читал, знаю… – он не договорил и устало опустился на землю.

– Но есть ещё темная, – с мольбой сказал Чонсок, продолжая искать в глазах ведьмы свою надежду. – Я заплачу́ любую цену. Хочешь, возьми мою жизнь?

Лайя смотрела на него и очень хотела сказать, что всё будет хорошо, что она сейчас найдет нужное заклинание, что Тэруми снова будет ему улыбаться, будет улыбаться ей… Но если такое заклинание и есть, то она его не знает.

– Всё что угодно, прошу-у-у-у… – снова стал выть воин.

Лайя села возле Чонсока, взяла Тэруми за руку.

– Вы как день и ночь. Как свет и тьма. Разные, но при этом единое целое. Такая сильная связь. Такая бывает у близнецов…

А разве может быть день без ночи или свет без тьмы? И кто из них она, Лайя? Раньше она искренне считала себя светом… Лайя посмотрела на свои руки, которые густо покрывали черные полосы… Горькая, неуместная улыбка тронула губы. Верховная ведьма по призванию… Верховная ведьма по рождению… Ведьма, которая так и не смогла выбрать, кто она. Свет или тьма. А в итоге так и не преуспела нигде. Не спасла…

Лайя убрала амулет танэри, сжала её холодную руку и зашептала заклинание жизни, пытаясь коснуться ушедшей души. Понимала, что бесполезно: заклинание работало только для живых, да и темная магия изгнала свет из собственной души, не давая возможности откликнуться. Но не могла иначе. Надежда составляла смысл жизни Чонсока, и оставить его без неё не посмела.

Фенрис обнял со спины, прижал к себе, положил свою руку поверх её, сплетая пальцы. Лайя устало откинула голову на его плечо, сплела их магию, при этом продолжая удерживать руку Тэруми. Его любовь, впечатанная в магическую суть, сплеталась с её тьмой, вытесняя, разбавляя. Тело Лайи наполнилось силой, а сквозь черные линии на руке стали пробиваться золотистые блики светлой магии.

Фенрис – личное лекарство для её души.

Лайя продолжала упорно искать жизнь в теле Тэруми, снова и снова. Связь с Фенрисом давала небывалую мощь, но этого всё равно было недостаточно. Отчаяние с новой силой захлестнуло её. Если бы можно было отдать свою жизнь взамен… Если бы это помогло найти душе Тэруми путь обратно…

Черные вихри вырвались из земли, радостно отзываясь на новую порцию душевной боли ведьмы, но их тут же опутывали золотистые щупальца, исходившие от скрепленных рук. Сплетаясь в золотисто-черный узор, нити магии стали перетекать в руку Тэруми, скрываясь в рукаве, постепенно расползаясь по её телу всё дальше и дальше.

– Ведьмочка, ты бы себя видела! Выглядишь паршиво! – услышала она слабый голос Тэруми. Танэри со стоном повернула голову, с удивлением рассматривая своих спутников, которые сидели возле неё. При виде Лукаса её глаза изумленно распахнулись. – Хотя нет, беру свои слова обратно. Чудовищнее малого сложно выглядеть.

Лайя заплакала и засмеялась одновременно.

– Что случилось? – удивленно произнесла Тэруми и подняла взгляд на залитое слезами лицо воина. – Амэнэ?..

– Мой дом, – ласково прошептала Лайя и наклонилась, уткнулась лбом ей в плечо, а затем провалилась в объятья ожидающей её тьмы.

***

Фенрис подскочил и перевернул её, приложил ухо к груди, стараясь расслышать сердцебиение. Тэруми постаралась подняться, но всё кружилось, а голова и шея сразу отозвались острой болью.

– Что с ней? Она же не умерла? Фенрис, почему ты молчишь? Она жива? – дрожащим от волнения голосом спрашивала Тэруми.

– Жива, – вместо Фенриса ответил Лукас. – Я вижу её образы. У мертвых образов не бывает.

Голос мага был бесцветным, а сам парень словно в одночасье постарел, настолько безжизненным и усталым были воспаленные глаза. Он поднялся и отошёл от всех.

Фенрис приподнял голову девушки и влил ей лекарство. Взял её руку в свои, надеясь, что его магия поможет ей. Но отклика не было, без её участия союза не получалось. Он совсем не чувствовал присутствия её силы, словно она была обычным человеком. Он поднес её холодную руку к губам и поцеловал. Кожа на её лице была неестественно бледной, на шею из ворота рубашки выходили черные, словно татуировки, узоры. На ладонях и кистях золотые и черные руны. Он снова поднес её руку и поцеловал каждый пальчик, закрывая глаза и молясь Создателю. Он никогда ничего не просил у него и надеялся, что сейчас его единственная отчаянная просьба будет услышана.

– Амэнэ, – прошептала Тэруми, переводя взгляд на Чонсока. – Что случилось? Я ничего не помню. Мы вроде как говорили с магом, а потом я взлетела вверх и отключилась.

– Ты умерла, – тихо и горько сказал со своего места Лукас, снова встревая в разговор.

Чонсок от его слов судорожно вздохнул, а затем ещё раз, словно ему не хватало воздуха.

– Очень смешно, – огрызнулась она, не веря юноше. – Лайя вылечила меня?

– Нет. Ты умерла… – опять ответил Лукас и снова безучастно уставился на землю перед собой.

– Чон?.. – непонимающе начала Тэруми и умолкла.

– Не нужно говорить, – ласково проговорил воин и бережно устроил её на земле, – отдыхай. Лайя придет в себя и подлечит тебя, даст сил, а пока я очень тебя прошу, постарайся не двигаться и просто отдыхай. – Воин повернулся к Фенрису. – Ты же понимаешь в зельях Лайи, есть что-нибудь для Тэруми?

– Обезболивающее, – сразу попросила танэри. – У меня так всё болит, словно я сломала себе половину костей.

Фенрис нехотя выпустил руку Лайи, нашел нужные колбы, протянул воину и сразу же вернулся обратно.

Чонсок старался следить за дыханием и выражением лица, чтобы ничего не выдало его. Нельзя, чтобы волновалась. Тэруми слишком слаба, если… если… Грудь схватил новый спазм, мешая делать вздох.

– Выпей, – он осторожно влил ей лекарство. – Вот так…

Он протянул руку, чтобы коснуться её волос, но передумал, вспоминая, что у неё болит голова. Выдавил слабую улыбку и отвел глаза, пряча царивший в душе ужас от её внимательных глаз. Поднялся, обводя глазами поле боя. Так много смерти кругом. Рядом. С ней…