Пока эльф говорил это, его большой палец водил круги на её открытой ладони, оставляя тысячи мурашек по всему телу. Лайя забыла про весь остальной свет. Для неё существовали лишь эти нежные прикосновения.

Когда он отпустил её руку, Лайя ощутила сожаление и пустоту. Фенрис стал устраиваться на ночлег и улегся головой к её голове, отворачиваясь спиной к костру, а лицом к поваленному дереву. Лайя последовала его примеру и легла так же.

– Извини, – услышала она его шепот, – мне нужно было тебя отвлечь.

– У тебя получилось, – так же тихо ответила она, чувствуя, как снова заливается жаркой краской волнения.

Лайя ворочалась, стараясь удобнее расположить голову на своей сумке, и случайно соприкоснулась головой с его. Надо было отодвинуться, но она не хотела. Не сегодня. Фенрис, видимо, решил так же.

***

Проснулась резко. Было ещё темно. Тихонько поднялась со своего места, давая знак Чонсоку, что сменит его. Воин устроился рядом с Тэмином, заснул сразу, как только голова коснулась земли.

Лайя поежилась, растирая собственное закоченевшее тело. Перед рассветом всегда холоднее. Костер почти погас, заново разжигать не было смысла – скоро снова в путь. Эльф спал, обняв себя руками и втянув голову в плечи, прижимаясь лбом к дереву. Весь сжался. Укрыться ему было нечем: его плащ служил подушкой.

Лайя грустно улыбнулась, вспоминая, сколько раз она вот так ночевала на земле, в холоде и сырости, одна. Повинуясь внезапному порыву, девушка сняла с себя плащ и бережно укрыла мужчину. Эльф заворочался, приоткрыл глаза, но поняв, что опасности нет, снова провалился в сон, перед этим неосознанно подтянув повыше согретую её теплом ткань, пряча нос. Это выглядело так мило, что Лайя не могла перестать смотреть. И не скажешь, что перед ней грозная ищейка Инквизиции.

Подувший ветерок напомнил ей о цене поступка. Лайя потерла руки, согревая их, а потом взяла клинки и отошла на расстояние, достаточное, чтобы не мешать мужчинам спать, но при этом близкое, чтобы все были в её поле зрения.

Хотелось единения с природой. Магия согреет её и наполнит силой. Лайя сняла доспех: не могла к нему привыкнуть, он хоть и подходил ей, но всё же был изготовлен для другого и в некоторых местах сильно натирал и раздражал кожу. Рукава рубашки скрутила, максимально оголяя руки, позволяя ветру холодить кожу. И скинула сапоги, по той же причине. Закатала штаны до колен. Ступни ощутили холод и сырость почвы, а сердце радостно запело, почувствовав силу земли.

Она взяла клинки в обе руки, немного покрутила, пытаясь привыкнуть и приспособиться. Каждый раз, как в первый. Ладно. Всё получится. Дело только в практике. Мысль о силовой тренировке показалась сейчас тоскливой. Хотелось просто гармонии. Плавный взмах, ещё и ещё, поворот, прыжок. Деревья в округе не мешали, а заставляли обходить, менять траекторию, уклоняться. Она не знала техники боя на этом оружии, поэтому перемещалась, как чувствовала, двигалась, как делала это с кинжалами, с поправками на длину лезвия.

Она прошептала заклинание и закрыла глаза – ей всегда хотелось это попробовать. Внутреннее зрение считывало энергию окружающего мира, и Лайя безошибочно продолжила кружить, плавно, словно в танце, рисуя оружием в воздухе невидимые узоры. Рука правильно определяла расстояние, и клинок ни разу не коснулся дерева. Несмотря на заклинание, энергия не уходила, а восполнялась. Лес был на её стороне, земля и ветер через кожу питали её, а первые проблески солнца рассеивали мрак, целуя лицо, гладя волосы.

***

Ему снилась ведьма. Она сидела рядом с ним и улыбалась, зелёные глаза смотрели с нежностью и грустью. Она приблизилась к его лицу. Её волосы упали ему на лицо, и её запах окутал его, сводя с ума.

Фенрис открыл глаза, вырываясь из плена сна. Потянулся, стряхивая с себя наваждение ночи. Руки, оказавшиеся вне уютного тепла ткани, сразу же попросились обратно. Фенрис заметил плащ, который укрывал его, и изумленно распахнул глаза. Знал, чей он. Точнее, вспомнил… Это был не сон. Она действительно сидела возле него и действительно смотрела. Фенрис зачем-то поднес её плащ к лицу, вдыхая чужой запах. И это тоже не снилось…

Он растерялся. Зачем? Ни одной разумной мысли, объясняющей поступок ведьмы, в его голове так и не возникло. Азуры зашевелились, просыпаясь, и Фенрис поспешил скрутить её плащ и отложить в сторону.

– А где ведьмочка? – раздался сонный голос Тэмина.

Чонсок заметил первый, указал пальцем и опять опустил голову, пытаясь ещё немного поспать.

– Во дает, – промолвил юноша и восхищенно присвистнул, – она двигается с закрытыми глазами! Никогда такого не видел! Вот бы и мне такому научиться!

– Она ведьма, – ворчливо напомнил ему Чонсок.

– Я не думаю, что все ведьмы так могут. Наша ведьма особенная, я уверен! – пылко произнес Тэмин.

– Ты уделяешь этому слишком много внимания, – раздраженно фыркнул воин.

– Ай, ничего ты не понимаешь, – отмахнулся от него юноша.

– Да, куда уж мне, – сказал Чонсок и поднялся, понимая, что спать у него уже не получится. Взгляд невольно обратился к девушке, там и остался…

Лайя подобрала свои вещи и подошла к ним, беспокойно осмотрела лагерь.

– Что-то случилось? Я почувствовала, что вы взволнованы. Всё в порядке? Других я на территории не ощущала.

Девушка переводила взгляд с одного на другого. Фенрис с каменным лицом изучал виднеющийся лес, делая вид, что её здесь нет. Чонсок задумчиво её рассматривал, словно впервые видел, а Тэмин без зазрения совести пялился на её руны. Лайя сразу опустила назад штаны и надела сапоги.

– А тебе говорили в детстве, что подслушивать чужие эмоции нехорошо? – сказал Тэмин, смотря уже в глаза, ведь ноги Лайя спрятала.

Девушка ахнула, понимая, чьи именно эмоции считала случайно.

– Вот-вот! Это, знаешь ли, немного личное, что ли, – добавил он.

– Я не специально. Вы спали, а мне хотелось попробовать одну вещь, а потом я почувствовала… думала что-то случилось, ведь эмоции были такие яркие и… – стала оправдываться она, пытаясь объяснить, что примененное ею заклинание против её воли выдало такой побочный эффект.

– Просто больше так не делай, по крайней мере, специально, – прикасаясь к её руке, попросил Тэмин.

Чонсок проследил взглядом за рукой Тэмина, юноша заметил это и поспешил убрать.

– Хорошо, – согласилась Лайя, но любопытство не давало покоя, и она рискнула спросить: – А чего волновались-то?

Тэмин рассмеялся, поднялся и потрепал её по голове:

– Любопытство когда-нибудь доведет тебя до костра, – и, глядя на её обиженное выражение лица, добавил шепотом, но так, чтобы все услышали: – нам с Фенрисом очень понравилась твоя тренировка, – и подмигнул ей, довольный охватившим её смущением.

– Мы встречались раньше? – вдруг спросил Чонсок, всё ещё внимательно рассматривая девушку и хмурясь.

Не только Лайя недоуменно уставилась на воина. В глазах Тэмина загорелись недобрые, но заинтересованные огоньки. Фенрис утратил привычную маску безразличия и удивленно окинул взглядом Чонсока и Лайю.

– Это вряд ли, – отмахнулась Лайя.

– Вряд ли… – повторил Чонсок и стал собираться в дорогу.

– Это где это ты рыжую ведьму мог встретить? – Тэмина явно интересовали подробности.

– Почему именно ведьму? – немного задумчиво проговорил Чонсок. – Она же женщина, в моей жизни было много женщин…

– Ясно, – перебил его танэри и ушел в сторону, давая понять, что разговор закончен.

– В смысле много знакомых женщин… – поправил себя Чонсок.

– Закрыли тему, – холодно отрезал Тэмин. – Если все собрались, то пойдёмте.

***

День тянулся бесконечно долго. Впереди опять маячила спина эльфа, за ним на некотором отдалении шли Чонсок и Тэмин. Молча. Напряжение между ними витало в воздухе. Всё-таки поссорились. Она интуитивно чувствовала свою вину, но не могла понять почему. Сама же шла, как и вчера, позади всех.

Лайя немного знала эту местность. Через пару дней они выйдут к реке, а там и прямая дорога к Налии. Налия навсегда осталась в её сердце большим, шумным и красивым городом. Она жила там достаточно продолжительное время, сначала с родителями, а потом в приемной семье. Грустная улыбка тронула губы. Как давно это было, словно в другой жизни.