Первую версию опровергает факт пребывания на белорусской земле Адольфа Гитлера. Разве мог приехать руководитель нацистской Германии в Брест, где в это время еще не были подавлены очаги сопротивления? К сожалению, вопрос посещения нацистского лидера на Беларуси до конца не исследован. В то же время в воспоминаниях адъютанта Гитлера Николауса фон Белова, которые вышли в Майнце в 1980 г., есть данные, подтверждающие факт нахождения Гитлера на белорусской территории{33}.
Теперь вернемся к вопросу о дате посещения Гитлером Брестской крепости. В 1966 г. на экраны вышел документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». В нем есть кадры немецкой кинохроники: Гитлер вместе с Муссолини на развалинах Брестской крепости. Когда это было и в связи с какими обстоятельствами? Как отмечается в третьем томе «Истории Италии», в августе 1941 г. Муссолини вместе с Гитлером осматривали развалины Брестской крепости, а затем приняли парад итальянских частей в районе Умани{34}.
Уже известно, что Гитлер и Муссолини посетили восточный фронт после 25 августа 1941 г. В результате изучения многочисленных источников профессор Э. Иоффе пришел к выводу, что Гитлер и Муссолини посетили Брестскую крепость 26–27 августа 1941 г.{35} Об этом, в частности, говорят документы мемориального комплекса «Брестская крепость-герой»: приезд Гитлера и Муссолини в Брестскую крепость датируется 26 августа 1941 г. После этого они отправились под Ленинград, в штаб армии «Север». Кадры немецкой кинохроники запечатлели Гитлера и Муссолини на выставке боевой техники на фоне Тереспольских ворот Брестской крепости. Их гидом стал фельдмаршал фон Клюге. В 1991 г. в издательстве «Беларусь» вышел в свет фотоальбом Владимира Шнаревича «Я — крепость, веду бой…», в котором помещены снимки, свидетельствующие о пребывании Гитлера и Муссолини в Брестской крепости. Эти кадры есть и в документальном фильме «Восточный фронт сражается» (производство «Беларусьфильма», 1989).
Из показаний начальника личной охраны Гитлера группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Ганса Раттенхубера, допрошенного офицерами СМЕРШа 28 ноября 1945 г.:
«В отношении поездок Гитлера на фронт могу сказать следующее:…3. Во время войны с Советским Союзом в 1941–1942 гг. Гитлер вылетел в г. Брест и Умань, в районы городов Риги и Минска, в Мариуполь к фельдмаршалу Клейсту, в Полтаву — к фельдмаршалу Рейхенау и в Смоленск — к фельдмаршалу Клюге… Гитлер и Муссолини в Брест-Литовске посетили только крепость. За время посещения крепость была окружена батальоном сопровождения фюрера и закрыта для проникновения туда военнослужащих и гражданских лиц. Я уже указывал, что Гитлер и Муссолини ездили каждый день в своем отдельном спецпоезде. Полеты в Брест и Умань тоже совершались в разных самолетах, ибо по этому поводу имелось специальное указание Гитлера. Пилотом для Муссолини Гитлер назначил своего шеф-пилота генерал-лейтенанта Баура, а самолет Гитлера пилотировал полковник Дольди. Во время автомобильных поездок Гитлер и Муссолини сидели в кузове вместе. Рядом с шофером Кемпкой обычно сидел в той же машине адъютант Шауб или Шмидт»{36}.
В 2004 г. в Бресте вышла книга «Брестская крепость на ветрах истории». Так вот, на странице 121 о визите Гитлера в Брест сказано следующее:
«26 августа 1941 г. в Брестскую крепость прибыли Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. В свите фюрера находились также И. Риббентроп, Г. Геринг, генерал-фельдмаршал А. Кессельринг. В ходе «познавательной» поездки нацистские руководители осмотрели разрушенные укрепления. «Экскурсию» вел не кто иной, как командующий 4-й армией (осуществляла вторжение в июне 41-го) генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге».
Остается надеяться, что, когда наши исследователи получат доступ к секретным архивам государственных служб безопасности на территории России, Беларуси и Украины, а также к немецким архивам в Кобленце, можно будет поставить окончательную точку в дискуссии разных исторических школ по поводу обороны Брестской крепости.
Гремел боями июнь
А пока вернемся в лето 1941 г. В середине первого военного дня на Барановичи выдвинулись танковые и механизированные дивизии 2-й танковой группы Гудериана: 24-й корпус в составе 3-й и 4-й танковой, 10-й моторизованной и 1-й кавалерийской дивизий, 46-го танкового корпуса в составе 10 танковых дивизий, моторизованной дивизии СС «Рейх», пехотного полка «Великая Германия», 47-й танковый корпус в составе 17-й, 18-й танковых и 25-й моторизованных дивизий. Непосредственно на город Барановичи, который в ночь с 22 на 23 июня подвергся бомбардировке немецкой авиационной группировки из 6о самолетов, наступала 18-я танковая дивизия 47-го танкового корпуса{37}. Не выдержав натиска гитлеровцев, действовавших в центре 4-й армии, 42-я и 6-я стрелковые дивизии, которыми командовали генерал К. С. Лазаренко и полковник М. А. Папеди-Шапко, отступили. Немецкие части, продвинувшись на 6о километров, вошли в Кобрин. Создалась угроза глубокого охвата обоих крыльев Западного фронта. 4-я армия оказалась под угрозой окружения. Павлов взывал о помощи. Ее оказали, прислав заместителей наркома обороны СССР маршалов Б. Шапошникова и Г. Кулика. Как показали дальнейшие события, «польза» от маршалов имела трагические последствия: сталинские «спецы», изучив обстановку, решили драться до последнего солдата. Ибо отступление, считали они, означало гибель большевистского режима, конец царствования кремлевской верхушки. Известный своей беспардонностью маршал Кулик приземлился 24 июня в расположении войск генерала Болдина около Белостока, чтобы увидеть, как того требовал Сталин, своими глазами 10-ю армию, пытающуюся в условиях нехватки горючего и боеприпасов выйти из-под готового замкнуться германского окружения. Кулик, по словам А. Уткина, автора книги «Вторая мировая война», посоветовал «продолжать действовать» и улетел, на что командир корпуса Никитин отреагировал одной лишь фразой: «Странный визит…»{38}
Большевики, как мы знаем, всегда отличались безразличием к цене победы. Главное, чтобы была достигнута цель. Любой ценой. До сих пор, пока Западный фронт сражался, советская машина власти функционировала. У Сталина и его окружения была только одна цель — продлить существование советского строя. Партийная верхушка, виновная в развязывании Второй мировой войны и своими действиями спровоцировавшая германское вторжение, заставляла целый народ или громадное большинство его слепо следовать за ней, сражаться до конца и приносить бесчисленные жертвы за безумную идею советизации Европы.
В 21 час 45 минут 22.06.1941 г. штаб Западного фронта получил директиву № 3. Директива поставила практически невыполнимую задачу:
«Окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.06. овладеть районом Сувалки… окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды… к исходу 24.06. овладеть районом Люблин»{39}.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков спустя десятилетия напишет:
«Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня…»{40}.
Полководец, грудь которого была увешена 4 Золотыми Звездами Героя, опустил одну весьма существенную деталь: директива № 3 была подписана Наркомом обороны маршалом С. Тимошенко, секретарем ЦК ВКП(б) Г. Маленковым и самим Жуковым, являющимся тогда начальником Генштаба РККА{41}.
