«…вы выродки рода человеческого, не вам строить жизнь людей, история вас осудила давно, вы погибнете, не помогут вам убийства, а наш славный народ будет жить без вас счастливой жизнью. Наш народ никогда не забудет своего славного рыцаря Вацлава Ивановского»{16}.
Следует отметить, что призывы к всенародной борьбе с советскими партизанами не прекращались и тогда, когда все поняли, что новый приход большевиков неизбежен. Особенно ухудшились военные дела германской армии, когда 6 июня 1944 г. в Западной Европе высадились англо-американские войска. Однако, несмотря на это, руководитель научного отдела БЦР Я. Кипель писал в газете «Голас вёскі» 9 июня 1944 г.:
«Мы должны все — от малого до большого — напрячь свои силы и не допустить в Беларусь возвращения большевиков. Только тогда, когда не будет большевиков на Беларуси, мы станем полными хозяевами своей земли»{17}.
Впрочем, подводя итог идеологического противостояния, следует отметить, что советская пропаганда все же не достигла своих целей. Население сказало свое решительное «нет» агитаторам из леса, обещавшим, как и в 39-м, построить рай на многострадальной белорусской земле. Тогда маска добродетели последними была сброшена. Советские партизаны, отмечает польский историк Ю. Туронок, столкнувшись с реальностью, «отказались от пряника и прибегли к кнуту»{18}.
Если «враг» не сдается
В 1941-м Сталин, благословляя партизанскую войну, широко пропагандировал террор: открытый и тайный. Террор против населения, оставшегося по ту сторону линии фронта. Сталин, по существу поручивший Чернышеву организацию партизанского движения в области, не ошибся в нем. Человек, никогда не сталкивающийся с военной организацией, не обладавший ни военными знаниями, ни опытом, оказался великолепным организатором, но не менее жестким и даже жестоким диктатором, как и почти все его окружение. Методы сталинского руководства партизанским движением, которые претворял в жизнь Чернышев, проявились очень четко. Отличительной их чертой стала жестокость и недоверие к людям.
Теперь несколько слов о созданном в области специальном репрессивном аппарате. Для выполнения распоряжения «вождя народов» — придать партизанской войне всенародный характер — нужны были особые исполнители, из беспощадных фанатиков, руководимых «профессионалами». Вот они-то и прибыли в область. Первым был подполковник государственной безопасности Дмитрий Михайлович Армянинов — помощник генерала Чернышева, он же его заместитель по разведке и контрразведке. Кадровый чекист, Армянинов и ротой никогда не командовал и не кончал, как большинство его коллег, военной академии. Но у него было огромное преимущество, которое ценилось в то время на вес золота, — богатый «опыт» убеждения, приобретенный в советской охранке. После Второй мировой войны станет известно, что кровавый террор, развязанный в области, был санкционирован непосредственно Центром. Массовые убийства белорусских граждан осуществлялись в рамках так называемого оперативного дела, вошедшего в аналоги истории советского тайного сыска как операция по ликвидации националистической организации «Центральный комитет освобождения Западной Беларуси». Московские спецслужбы, подчиняясь Сталину, приставили к нему своих спецов. Они-то и возглавили советский репрессивный блок, в состав которого входили:
1. Подпольные партийные областной и районные комитеты КП(б)Б с приданными им карательными подразделениями — диверсионно-разведывательными группами и пропагандистскими структурами;
2. Особые отделы;
3. Военные трибуналы;
4. Территориальные комендатуры;
5. Служба разведки и контрразведки;
6. Спецотряды (читай: расстрельные команды) при Особых отделах;
7. Кадровые подразделения НКВД СССР и БССР;
8. Партизанские гарнизоны.
Особые отделы. Партийные органы и советский репрессивный аппарат были неразрывно связаны друг с другом. Однако большевиков в области насчитывалось свыше 2 тыс. человек, а число бойцов всех вооруженных формирований составляло более 30 тыс. человек. Поэтому и над самими партийными органами (читай: партизанскими отрядами) Москва установила надзор, создав органы, которые держали всех — как самих партизан, так и население — в постоянном страхе. Эту задачу выполнял, в основном, огромный штат уполномоченных Особых отделов, структура которых, разработанная чекистами, была одобрена генералом В. Чернышевым и введена во всех сформированных соединениях.
«Выполнение этой задачи, — писал после войны чекист Д. Зухба, — было возложено на члена обкома партии Д. Армянинова — руководителя оперативно-чекистской службы области — и меня как начальника разведки и контрразведки Ивенецко-Налибокской зоны»{19}.
Не будет преувеличением сказать, что в разное время этот аппарат насчитывал 181 человека. Непосредственно его штат составляли: Особый отдел соединения — 10 сотрудников, Особые отделы партизанских зон — 24 сотрудника, оперуполномоченные Особых отделов партизанских бригад — 25 человек, оперуполномоченные партизанских отрядов — 122 человека{20}.
Задачами Особых отделов, согласно воспоминаниям самих чекистов, являлись: 1) формирование разведывательной сети; 2) осуществление мероприятий по предупреждению аморальных явлений и пресечению преступности в партизанской среде; 3) исключение случаев дезертирства, трусости, паникерства и нарушения дисциплины; 4) пресечение фактов нарушений социалистической законности, грубого поведения партизан по отношению к населению{21}. Но помимо этих задач Особые отделы выполняли и другие функции, речь о которых мы поведем дальше.
Документально удалось установить ряд лиц, сотрудников Особых отделов соединения партизанских бригад и отрядов Барановичской области: Н. И. Талерко, капитан госбезопасности; П. И. Лысков (Лидская зона); Е. М. Петров (Щучинская зона); Д. В. Садовский (бригада им. П. Пономаренко), М. Г. Шлейников (отряд «Большевик»), П. Муратов (отряд «Балтиец»), И. Богуславский (Слонимская зона); Н. В. Шевко (Первая Белорусская кавалерийская бригада); Г. Гераськин (отряд «25 лет БССР»); К. Е. Коско (отряд «Ленинский»); В. Н. Стасюкевич (отряд им. Котовского).{22}
Деятельность Особых отделов с сентября 1943 г. курировали заместитель начальника ЦШПД комиссар внутренних дел Бельченко и заместитель начальника Главного управления СМЕРШ генерал-лейтенант Селивановский.
Военные трибуналы. Действовали в каждой из партизанских зон: 1) Столбцовской; 2) Щучинской; 3) Лидской; 4) Ивенецкой; 5) Слонимской; 6) Южной. Состав: 18 человек. Правовой основой деятельности партизанского судопроизводства было постановление подпольного обкома партии об исполнении приговоров.
«В нашей зоне (Щучинской. — А. Т.), — признавал в своих воспоминаниях бывший командир партизанской бригады Г. А. Шубин[6], — действовал военный трибунал, который был ликвидирован в 1944 г. Он руководствовался законами Советской власти, привлекал к ответственности лиц, посягавших на права и жизнь граждан»{23}.
«Дела» рассматривались «тройками» — командир, комиссар и особист. В случае вынесения смертного приговора (а других приговоров трибунал не выносил) поручение об его исполнении получала ликвидационная группа либо партизанский отряд. Таковы были основы. На практике, в большинстве случаев, решение о ликвидации выносилось на уровне командира партизанского отряда.
