Но вернемся к мобилизации. За первые семь военных дней в СССР под ружье поставили 5300 тыс. человек, сформировали 96 новых дивизий{96}. Но этого было недостаточно. В течение ближайших полутора месяцев основные силы РККА будут разгромлены и захвачены в плен. В 1941 г. ее потери составят 5,3 млн. солдат и командиров убитыми, попавшими в плен и пропавшими без вести{97}. Нужны были срочно новые рекруты. В БССР, согласно архивным данным, проведут вторую мобилизацию — дополнительную{98}. Меры по проведению призыва, как и в июне, возлагались на специально выделенных представителей областных и районных комитетов партии{99}. Призыву подлежали граждане 1905–1914 гг. рождения{100}. В Белоруссии к середине июля 1941 г. призовут 200 тысяч человек; всего за лето — 0,5 млн. человек{101}. Кроме того, действующей армии будет передано 2,5 тысячи автомобилей, 35 тыс. коней, 23 тыс. повозок, 36 тыс. голов скота, 20 тыс. тонн продовольствия{102}.
Большинство рекрутов из Беларуси домой уже не вернулись. Все они погибли. Да и что мог сделать против танковых германских армад белорус, которому не выдали оружие. Все, что он имел, это «коктейль Молотова» и захваченные из дома косу и серп{103}. К зиме 1941 г. положение с обеспечением оружием кардинально не изменится. Это видно из данных о параде в Москве 7 ноября 1941 г. Тогда по Красной площади провозили пушки, взятые из музеев, а московское ополчение вооружали трофейными японскими винтовками, захваченными в ходе войны 1904 г.{104}.
В БССР проведут и третью мобилизацию. Население выгонят на «трудовой фронт» — строительство противотанковых рвов, переправ, гатей и на другие инженерные работы. К концу июня, например, только по рубежу р. Березина использовался труд 500 тысяч белорусов: стариков, женщин и детей{105}. Всего на всех рубежах в БССР было занято 2 млн. человек{106}. Задела дополнительная мобилизация и партийных функционеров: 30 членов и кандидатов в члены ЦК КП(б)Б, 12 секретарей обкомов и 86 первых секретарей райкомов партии, 99 секретарей городских и районных комитетов комсомола{107}. В окопы, на передний край, они, естественно, не попали, направив туда своих товарищей по партии — 130 тыс. комсомольцев и 26 тыс. коммунистов{108}.
Моральное состояние белорусских призывников падало с каждым днем. Как свидетельствуют документы, 0,2 % их писем являлись паникерскими и малодушными{109}. В архивном фонде первого секретаря ЦК КП(б)Б П. Пономаренко в Национальном архиве Республики Беларусь (г. Минск) хранится аналитическая записка «О некоторых важных вопросах войны». Приведем лишь одну выдержку из этого документа:
«При первой бомбежке эшелоны (с призывниками. — А. Т.) разбегаются, многие потом не собираются и оседают в лесах. Все леса прифронтовых областей полны такими беглецами. Многие, сбывая оружие, уходят домой. В Орловском округе из 110 тыс. человек призвано 45 тыс., оставшихся не могут собрать…»{110}
Но то документы. А вот свидетельство очевидца, который воочию видел, как все происходило:
«Послышались крики, ругань, неразбериха, а короче говоря — убегали на восток. Ужасный вид был у красноармейцев: двое в гимнастерках, остальные в белых рубашках, еще двое — в галифе, остальные в кальсонах, несколько — в ботинках, были босые…»{111}.
Как пишет Ю. Веселковский в своей книге «По следам Второй мировой войны»,
«воины трех советских дивизий, 17-й, 89-й и 103-й, не только отказались воевать, но пристрелили комиссаров, которые с наганами в руках заставляли их идти в бой, и разбежались. Много солдат охотнее шли в плен, чем воевать. Когда пришел приказ подготовиться к контратаке, то в дивизии не досчитались 500 бойцов, а в санитарном подразделении, насчитывающем перед этим 150 человек, отсутствовало 125 человек… Так выглядела Красная Армия под Белостоком»{112}.
В Минске, столкнувшись с отказом населения вступать в РККА, власти решили обогатить опыт, накопленный большевиками за годы гражданской войны. Прибегли к расстрелам. В аналитической записке «О некоторых важных вопросах войны», речь о которой уже велась, об этом сказано так: «в армиях сравнительно мало расстрелов»{113}. Для Л. Цанавы это стало призывом к действию. Особые отделы, которыми он командовал на Западном фронте, начали делать то же самое, что творили чекисты в довоенные годы — воевать всеми силами и средствами со своим народом{114}. За свою ликвидаторскую деятельность на Западном, а потом на Центральном фронтах, в том числе и во время мобилизации, Цанава был удостоен нескольких десятков орденов и медалей. Всего около 30 наград: три ордена Ленина, три ордена боевого Красного Знамени, орден Суворова 1-й степени, два ордена Кутузова 1-й степени»{115}.
Эвакуация — как инструмент тактики «выжженной земли»
Вопрос эвакуации населения, промышленного оборудования, государственных ценностей и скота из Барановичской области в восточные районы Советского Союза до настоящего времени не изучен. Причина, по нашему мнению, здесь может быть одна — отсутствие документальных источников. Напрашивается резонный вопрос: а была ли эвакуация вообще? На этот счет существует ряд мнений. Так, польский историк Ю. Туронок, автор книги «Беларусь под немецкой оккупацией», указывает, что «западные области страны в незначительной степени ощутили на себе последствия советской эвакуации»{116}. Получается, если следовать логике польского историка, эвакуация проводилась. Однако обратимся к документам. Как уже отмечалось, 22.06.1941 г. в Минске прошло заседание бюро ЦК КП(б)Б. Из протокола № 69 можно узнать, какие были приняты решения в этот день:
«…7) в двухдневный срок вывезти детей из детских домов, садов, лагерей из городов, подвергающихся бомбардировке в полосе военных действий и города Минска; 8) в суточный срок эвакуировать в Москву ценности, денежные знаки и архив Государственного банка БССР»{117}.
Достоверно известно, что из области сумели эвакуировать пионерский лагерь. Об этом свидетельствует бывший заведующий отделом Барановичского обкома ЛКСМБ А. Рыбаков:
«Война застала меня в Щучинском районе Барановичской области. Я работал начальником областного пионерского лагеря. Эвакуировать детей пришлось разными путями. Родители из ближайших районов, услышав про беду, добирались любыми видами транспорта и увозили не только своих, но и детей из соседних населенных пунктов»{118}.
