В целях конспирации отбор людей и их инструктаж рекомендовалось проводить под видом сбора волостного актива, на котором планировалось прочитать им доклады о Конституции СССР и международном положении. Обком партии подробно расписал, что, кому и как делать во время операции. «Мелкая домашняя утварь, оставшаяся одежда, а также домашняя птица передается крестьянским комитетам для раздачи бедноте», — говорилось в постановлении бюро обкома, которое подписал первый секретарь И. Тур. Ознакомившись с этим постановлением, первый секретарь ЦК КП(б)Б П. Пономаренко наложил резолюцию:
«т. Калугину (второй секретарь ЦК КП(б)Б, который курировал административные органы. — А. Т.), немедленно проверить, кому разослали решение, ведь они могут расшифровать преждевременно все дело»{367}.
И. Тур в телефонном разговоре с П. Пономаренко успокоил его, заявив, что конспирация будет сохранена.
19 января 1940 г. Бюро ЦК КП(б)Б утвердило план депортации. Бюро ЦК КП(б)Б обратилось к Военному совету Белорусского военного округа с просьбой оказать помощь чекистам{368}. К этому времени особый состав областных управлений и районных отделов НКВД западных областей, из которых было отобрано для акции 4632 человека, усилили присланными из восточных областей 2300 чекистами. Командующий округом генерал армии Д. Павлов, выполняя распоряжение ЦК, выделил 6718 красноармейцев и пограничников{369}. В соответствии с планом, заранее были подготовлены заявки на 3453 железнодорожных вагона, из них 1953 вагона для широкой колеи и 1500 — для узкой; утверждены начальники эшелонов и 68 человек оперативных сотрудников НКВД БССР в качестве их заместителей{370}. Всего в Беларусь прибыло 55 эшелонов, 300 вагонов стояло в Лиде{371}. Пограничные войска были переведены на усиленный вариант охраны границы{372}.
В БССР из Москвы прибыло 18 высших чинов НКВД СССР. «Депортация антисоветских элементов, — инструктировал командированных комиссар III ранга И. Серов, — является проблемой огромной политической важности»{373}. В течение двух дней были заслушаны отчеты руководителей 37 оперативных участков и 4005 оперативных «троек», в состав которых входили областные «тройки»: начальник НКВД, заместитель начальника или начальник одного из отделов НКВД, начальник или заместитель начальника управления государственной безопасности (УГБ) НКВД БССР, оперативные «тройки»: заместители начальника отдела УГБ БССР, начальника отдела УНКВД, начальника отделения отдела УНКВД{374}.
29 января Цанава проинформировал Москву о полной готовности НКВД к осуществлению операции. В специальной докладной записке на имя Берии и Пономаренко Нарком внутренних дел БССР указывал, «что касается гужевого транспорта, то необходимое количество подвод будет мобилизовано у местного населения и самих выселяемых». В записке Цанавы говорилось также, что количество высланных людей в сравнении с первоначальными планами увеличилось с 8965 хозяйств (45410 человек) до 9603 хозяйств (51300 человек){375}. К записке был приложен подробный план проведения операции, количество и схема оперативных участков, схемы движения поездов и т. д. Для Барановичской области он выглядел следующим образом:
«Подлежат выселению — 3214 хозяйств (16929 человек). Выделено для проведения операции 3933 работника. Оперативных участков — 8: Барановичский (руководитель — зам. нач. УНКВД лейтенант Политыко, в его распоряжении 650 работников); Слонимский (рук. лейтенант Толкачев); Щучинский (рук. лейтенант ГБ Агасаров); Лидский (рук. ст. лейтенант Легаль); Воложинский (359 хозяйств, 1878 человек). Для доставки к станциям погрузки выделено 718 подвод. Погрузка в эшелоны на ст. Богданово, Воложин, Юратишки (рук. операции нач. уездного отдела НКВД лейтенант ГБ Уланов. В его распоряжении 475 работников, в том числе войсковой резерв 15 человек. Создано 180 опергрупп); Столбцовский (рук. Уланов); Несвижский (рук. мл. лейтенант ГБ Бузилев); Новогрудский (рук. лейтенант ГБ Габисония)»{376}.
На основе изложенного можно предположить, что существовал план Сталина по физическому уничтожению населения Западной Беларуси, который последовательно начал претворяться в жизнь еще с 17 сентября 1939 г. Видимо, сценарий этой карательно-политической акции все же существовал.
Время крови и слез
Первый акт задуманной Сталиным кровавой драмы, состоялся 10 февраля 1940 г., когда в дома осадников в буквальном смысле слова постучалась смерть. Именно в этот день была поставлена точка в кровавой драме, гриф секретности с которой снимут только спустя несколько десятилетий. Наиболее совершенная статистика не в силах передать глубину и масштабность произвола властей. Накануне, свидетельствуют документы, чекисты перекрыли все дороги в области. В наиболее удаленные хозяйства оперативные группы прибыли только к полудню 10 февраля. Несмотря на 40-градусный мороз могучий маховик карательной машины начал раскручиваться. На железнодорожных станциях стояли 32 эшелона (1940 вагонов), способных вместить многие тысячи репрессированных. С утра в деревнях и осадах лаяли собаки, мычали коровы, голосили женщины и дети. Мужчины, как и подобает мужчинам, молчали. Но это молчание было страшнее любых слов. Грубая брань чекистов, красноармейцев и пограничников слышалась повсюду. К 10.00 к станциям выдвинулись обозы, впереди, сзади и по бокам которых шли с оружием в руках конвойные. На санях разрешалось ехать только детям, больным и старикам. При встрече с односельчанами и знакомыми запрещалось разговаривать или что-нибудь передавать. Любая попытка сопротивления пресекалась. Свидетельство Михаила Шведюка:
«Утром нашу семью разбудил сильный стук в дверь. Был сильный крик: «Открывай дверь!» Дверь открыли, и мой отец увидел перед собою вооруженных энкэвэдэшников. Оторванная от сна, перепуганная и уже вся в слезах наша семья ждала, что будет дальше. Ждали не долго. Стали проверять, все ли есть в хате. После проверки списка лиц, подлежащих аресту, чекист дал строгий приказ отцу и деду, чтобы они садились на пол около стены и заложили руки за шею. Их двоих, сидящих на полу, все время караулил солдат с револьвером в руке. А перепуганной маме, ее сестрам и брату был отдан еще один приказ: «Собирайтесь с вещами»{377}.
Свидетельство Петра Пархуты:
«Это был 1940 год. Как-то увидели мы, как на Слонимский вокзал ведут много людей. Загрузили в вагоны всех и отправили… Все вагоны с зарешеченными окнами были забиты молодежью. Много было девчат-гимназисток, они были в гимназистской форме…»{378}.
В Ляховичской волости Барановичского уезда, согласно оперативной сводке № 1 НКВД БССР, при выселении семьи осадника Далекина два его брата пытались бежать. После трех предупредительных выстрелов оба были задержаны{379}.
К концу операции было выселено по области 16929 человек. 21 февраля Лаврентий Цанава направил на имя П. Пономаренко докладную записку о результатах карательной акции. В ней говорилось, что
