Для сталинистов первостепенное значение имела строгая регламентация всей культурной жизни области. Свидетельство тому — судьба Барановичского областного театра, действовавшего в 1940–1941 гг. и 1944–1948 гг. В состав труппы входили следующие актеры: А. Леонова, Е. Горобченко, Е. Мазуренко, Н. Школяренко… Актеров с белорусскими фамилиями было немного: Б. Савич, Б. Талпего, Н. Василевский… Художественный руководитель театра Я. Тональский (с 1944 г.) напрямую замыкался на партийные органы. Любая попытка своеволия пресекалась на корню. Талантливые деятели культуры и руководители культучреждений, не принявшие советскую власть, были репрессированы. Так, например, 7 лет лагерей получил в 1947 г. П. П. Герасько — начальник отдела кинофикации города Барановичи. 3 года лагерей получил в 1946 г. А. Я. Житко — артист областного ансамбля песни. 10 лет в лагерях провел художник Д. В. Назаревский и 5 лет методист дома народного творчества г. Барановичи В. Ф. Шах (оба осуждены в 1950 г.){99}.
Поэтому нет ничего удивительного, что и репертуар областного театра, расформированного областными чиновниками 1.07.1948 г. состоял сплошь из русской и советской классики: «Платон Кречет» А. Корнейчука, «Русский вопрос» К. Симонова, «Мещане» М. Горького, «Поздняя любовь» А. Островского, «Испанцы» М. Лермонтова{100}.
Таким образом, культура была для большевиков «полем битвы», а творческие работники — «ратниками», эдакими идеологическими «снайперами».
Белорусское национальное движение в годы оккупации и победа над Германией, несмотря на террор, обостряли чувство национальной принадлежности и вызывали вполне обоснованную гордость. Москва, остерегаясь взрыва белорусского национализма, предпринимает упреждающие шаги. Так, 24 мая 1945 г. на приеме в честь Победы над нацистами русский народ был провозглашен Сталиным «ведущей силой Советского Союза». А в феврале 1945 г. ЦК КПБ(б)Б, стремясь угодить Москве, принимает специальную резолюцию о перевоспитании общества в духе советского патриотизма и ненависти к немецким оккупантам (которых в Беларуси, к слову, уже давно не было).
Тем не менее рост национального самосознания белорусов не прекращался. Потребовались более жесткие подходы. В августе 1947 г. ЦК КП(б)Б, стараясь удержать ситуацию под контролем, принимает решение «О пропаганде советского патриотизма». В нем осуждалась попытка западнобелорусской интеллигенции противостоять насаждению русской культуры и бойкотировать руководство, которое игнорировало национальные традиции.
С 1947 г. присланный из Москвы на пост ЦК КПБ Н. Гусаров (1947–1950) усилил, как того и требовал Центр, идеологический террор и борьбу с белорусским национализмом. Формировалась система партийной учебы для освоения «Краткого курса истории ВКП(б)» и биографии Сталина. Не обошлось и без кадровых перестановок в Барановичской области. Происходит рокировка первых секретарей обкома партии: В. Е. Самутин (апрель 1949 — июнь 1950), Н. П. Покровский (1950–1952), С. О. Притыцкий (1953–1954); председателей Областного исполнительного комитета: В. В. Леднев (ноябрь 1950 — январь 1954); партийного и советского руководства большинства районов: А. В. Черненко (январь-май 1946), А. А. Гордиенко (май 1946 — январь 1948), Н. И. Диев (январь 1948 — сентябрь 1951), В. З. Царюк (сентябрь 1951 — январь 1957) — председатели Барановичского ГИК; Ф. Я. Денисевич (ноябрь 1946 — декабрь 1949), С. С. Жуков (январь 1950 — декабрь 1956) — первые секретари Барановичского ГК КПБ; П. Н. Кузьмин (июль 1949 — январь 1950), К. П. Буряк (январь 1950 — август 1951), Т. Г. Вежновец (август 1951–1961) — председатели Городищенского РИК; И. Ф. Ярошевич (сентябрь 1950 — декабрь 1953), П. Л. Володченков (январь 1954 — ноябрь 1958) — первые секретари Городищенского РК КПБ; В. К. Перунов (с марта 1946), П. П. Логинов (март 1953 — март 1954) — председатели Новомышского РИК; М. Т. Анищик (апрель 1947 — апрель 1949), П. В. Гращенко (декабрь 1949 — август 1950), М. М. Буров (октябрь 1950 — август 1953), Р. Г. Шевченко (октябрь 1953 — декабрь 1956) — первые секретари Новомышского РК КПБ…{101}
Бывшее партизанское руководство, подчиняясь Москве, усилило русификацию коренного населения. Партийные чиновники, умело используя факт сотрудничества белорусских деятелей с нацистами, попытались дискредитировать саму идею белорусского возрождения. Ответственность за преступления нацистов и довоенные злодеяния органов НКВД перекладывалась и на белорусов, которые сотрудничали с немцами.
Естественное неприятие нацизма, «незаметно трансформировалось во враждебность к послевоенным деятелям и всему белорусскому — языку, культуре, национальным традициям и символам»{102}.
Чистилище, или Как советизировали белорусскую школу
В эти годы наносится хорошо спланированный Кремлем удар по белорусской школе, чудовищные последствия которого ощущаются и ныне. Ни для кого не было секретом, что некоторая часть учителей так и не признала советскую власть. Поэтому остро встал вопрос подготовки новых педагогических кадров. Вновь, как и в довоенные годы, прошла чистка школ. В результате многие учителя, которые, рискуя жизнью, не поддерживали Советы, были уволены. В этом списке оказались талантливые, творческие педагоги, работники народного образования.
Обзор архивных документов позволяет выделить следующие репрессивные методы, которые активно применялись в период послевоенной советизации национальных школ:
1. Мобилизация белорусских учителей в Красную Армию летом 1944 г.;
2. Проведение репрессивной политики в отношении педагогического корпуса (аресты, этапирование в концлагеря);
3. Вытеснение белорусов из школ (увольнение);
4. Создание условий для выезда в Польшу и другие регионы СССР;
5. Усиление белорусской школы «восточниками»;
6. Привлечение на сторону советской власти части интеллигенции, а именно тех слоев, которые, по мнению советских спецслужб, доказали свою лояльность большевикам;
7. Подготовка учительских кадров из числа местного населения;
8. Милитаризация школ;
9. Русификация.
Мобилизация учителей-белорусов в Красную Армию летом 1944 г.
По приказу Сталина все мужское население, способное носить оружие, подлежало мобилизации. Забирали не только на фронт — из большинства мужчин, по тем или иным причинам не пополнивших армейские ряды, были сформированы так называемые рабочие команды, которые под «опекой» офицеров НКВД приступили к восстановлению коммуникаций, ремонту шоссейных и железных дорог. Любая попытка уклониться от трудовой мобилизации пресекалась.
«Мобилизация, — напишет в своей книге «Штрыхі з успамінаў» слонимчанин В. Супрун, — почти закончилась. И местные власти только теперь поняли, что на на фронт отправили почти всех учителей, а через какую-то неделю необходимо открывать школы, которые необходимо укомплектовать специалистами. Началась компания по поиску и бронированию учителей»{103}.
Белорусских специалистов, тех, кто еще оставался в живых, отозвав с фронта, направили в распоряжение местных властей, где они, пройдя инструктаж, правда, предварительно зарегистрировавшись в РО НКВД, пополнили малочисленный учительский корпус.
Именно они, национальные кадры, и стали возрождать школу. Но кадров и «кадров профессиональных не хватало»{104}. Не хватало, кроме того, и обустроенных классов. Да что там классов. Не было самих зданий, в которых могли бы учиться дети. Из 58 школ в бывшем Новомышском районе 44 размещались в наемных помещениях{105}. Куда же подевались прежние помещения школ? Ответ на этот вопрос находим у одного из директоров послевоенной поры В. Супруна: школы полностью были уничтожены советскими партизанами{106}.
