«Воссоединение»
Анализ документов, использованных нами в процессе исследования, позволяет утверждать: уже в 1939 г. в Западной Беларуси был засеян и начал давать всходы урожай семян, выведенных и опробированных большевиками еще в 1917 г.
«Передовые» рабочие и крестьяне начали свою освободительную миссию с грабежей и убийств. Как явствует из архивных источников, отряды рабочей гвардии были брошены «на вылавливание скрывающихся в лесах и других местах белопольских бандитов: офицеров, помещиков, жандармов и крупных чиновников польской государственности»{9}. При задержании таковых с ними определялись без особых церемоний — просто пускали в расход, т. е. расстреливали. Без суда, на месте — там, где застали. Уже цитированный нами Киселев, вспоминая начало своей деятельности в западных областях Беларуси, писал:
«Значительную часть рабочегвардейцы убивали на месте»{10}.
Когда, к примеру, в Малоритском районе был зверски убит солтыс Коробейко, районный прокурор попросту отказался от обвинения, не найдя в действиях обвиняемых состава преступления. В это же самое время, в том же самом районе другой прокурорский работник потребовал смертной казни для крестьянина, который 25 сентября убил коменданта польской полиции Чипика. Это настолько взволновало присутствующих, что обком снял прокурора с работы. Тем временем убийство представителей бывшей польской администрации приобретало катастрофический размах. Как писал все тот же секретарь обкома Киселев,
«таких убийств заклятых врагов народа, совершенных в гневе народом в первые дни прихода Красной Армии, было немало. Мы оправдываем их, мы на стороне тех, кто, выйдя из неволи, расправлялся со своим врагом»{11}.
«Освобождая» белорусов от кабалы польских помещиков и капиталистов, Временные управления, опираясь на штыки РККА, изъяли у трудящихся-крестьян западных областей Беларуси 431 тыс. га земли, 14 тыс. лошадей, 33,4 тыс. коров{12}.
В 1986 г. в Нью-Йорке вышла книга Анатолия Кузнецова «Бабий Яр», в которой так описывается осень 39-го:
«Состоялась расчудесная война с Польшей. Гитлер с Запада, мы (Советский Союз. — А. Т.) с Востока — и Польши нет.
Конечно, для отвода глаз мы назвали это «освобождением Западной Украины и Западной Беларуси» и развесили плакаты, где какой-то оборванный хлоп обнимает мужественного красноармейца-освободителя. Но так принято. Тот, кто нападает, всегда — освободитель от чего-нибудь. Папа Жорика Гороховского был мобилизован на эту войну и однажды по пьянке рассказал, как их там в самом деле встречали. Прежде всего они там, от самого большого командира до последнего ездового, накинулись на магазины с тканями, обувью и стали набивать мешки и чемоданы. Господи, чего только не навезли наши бравые воины из Польши. Один политрук привез чемодан лакированных ботинок, но они вдруг стали расползаться после первых шагов. Оказалось, что они схватили декоративную обувь для покойников, сшитую на живую нитку. А Жоркин папа привез даже кучу велосипедных звонков. Мы носились с ними, звякали и веселились: "Польше каюк”»{13}
Временные управления не могли полностью справиться со всеми политическими, экономическими и, что важно, репрессивными задачами. Да и к концу октября 1939 г. авторитет советской власти резко пошел на спад. Казалось, один толчок — даже собственное неосторожное движение — и все эти Временные управления, комитеты и гвардии рассыплются, как карточные домики. Население, столкнувшись с суровой действительностью, стало роптать. Люди, организовавшись в вооруженные отряды, уходили в леса. Сопротивление принимало партизанские формы. Костяк данных отрядов составляли бывшие польские военнослужащие и чиновники, которые, как утверждается в польской историографии, выступали за объединение Польши в одно государство в старых границах{14}.
Есть все основания утверждать: сопротивление 1939–1941 гг. имело кроме польского и белорусский оттенок и выражало идею национальной независимости. Так, в сентябре 1939 г. борьбу со сталинским режимом активно вели белорусские партизанские отряды Я. Новикова и И. Тарасюка, ряды которых насчитывали около 5 тысяч бойцов{15}. По некоторым данным, на юге Слонимщины в это же время действовал молодежный белорусско-польский отряд{16}.
Ситуацию в Западной Беларуси надо было спасать. Это понимали в Москве и использовали старый прием. Пропагандистская машина сталинистов, раструбив на весь мир о желании новых подданных воссоединиться с «освободителями», совершила одно из своих очередных «чудес». Волю Сталина она изобразила как волю всех белорусов. Для этой цели было инсценировано всеобщее «народное ликование» и «всебелорусское торжество». Присоединенные земли «переживали в эти осенние месяцы такой накал «политической активности», которого здесь еще не знали»{17}. Пропаганда Москвы достигла небывалого размаха. Это была уже даже не пропаганда, а разнузданная самореклама, ошеломляющая своей въедливостью, хвастливостью и вездесущностью. Сталинские агитаторы использовали в своей агитационной кампании приемы, которые для «полешуков», знавших не понаслышке, что такое предвыборные технологии, были новинкой. В стремлении склонить местное население на свою сторону были завезены с востока тысячи тонн соли и товаров народного потребления{18}. Но главным «аргументом» все-таки был чекист — опора большевистского режима.
Документы убедительно свидетельствуют: это был спектакль, прошедший под полным контролем Кремля. Если посмотреть центральные и местные газеты того времени, то мы найдем немало материалов о стихийной инициативе ранее угнетенных масс, свободном выдвижении кандидатов и тому подобные пропагандистские материалы. На самом же деле решение о созыве Народного собрания в Западной Беларуси, как свидетельствуют партийные источники, в рабочем порядке было принято Политбюро ЦК ВКП(б) 1 октября 1939 г.
Один из подпунктов этого решения гласил:
«Днем выборов в Народное собрание назначить 22 октября 1939 года»{19}.
Дальнейшая разработка сценария проводилась в Центральном Комитете КП(б)Б. Уже 2 октября 1939 г. Бюро ЦК КП(б)Б рассмотрело и приняло к «неуклонному исполнению постановление ЦК ВКП(б) от 1 октября 1939 года». Секретарю ЦК КП(б)Б Малинину и заведующему одного из отделов ЦК Эйдинову было поручено
«организовать группу и разработать проекты деклараций Народного собрания по вопросам… о вхождении в состав БССР и СССР»{20}.
14 октября Бюро ЦК КП(б)Б утверждает проекты решений и подробный порядок проведения Народного собрания{21}.
Как с правовой, так и логической точки зрения выборы, организованные в столь короткий срок, сразу же за введением, по сути, оккупационных войск, мероприятие довольно сомнительное. Но только не для московских «миротворцев». Первая комедия была разыграна 5 октября. В этот день Временное управление города Белостока обратилось к жителям аннексированных территорий с предложением созвать Народное собрание для решения основных вопросов государственного устройства. Уже на следующий день «почин» белостокцев нашел поддержку в народе. Вот фрагменты резолюции работников 1-й городской амбулатории города Барановичи:
