«Советское правительство, — обращался генерал В. Чернышев к населению области, — не думает наказывать вас за то, что вы остались в оккупированных районах. Советская власть — это ваша родная власть»{26}.
Только веры к той власти не было, и белорусы массово снимались с обжитых мест. «Накануне наступления Красной Армии в Германию из Барановичского округа, — явствует из отчета Барановичского комиссара за 11.08.1944 г., — выехало 500 членов СМБ»{27}. Интересная деталь: по дороге в Германию к эшелону с молодежью «присоединились юноши и девушки из Слонима и Новогрудка»{28}. Из числа «оборонцев»[6] примерно 50 крестьян при эвакуации округа отступили с немцами{29}.
В октябре 1944 г. в пределах Германии проживало не менее 700 тыс. белорусов, в том числе беженцев и эвакуированных — 80 тыс. человек, военнопленных польской армии — 60 тыс., военнопленных Красной Армии — 50 тыс., членов СБМ — 10 тыс. человек. Вместе с вывезенными из Белоруссии рабочими на территории Германии проживало около 1 млн. белорусов{30}.
Что двигало этими людьми? Ответ один. Они еще не забыли коллективизацию, репрессии, национальное угнетение и многое другое, что намертво ассоциировалось с Советской властью. Для них, западных белорусов, и не только, насильственно включенных в состав СССР в 1939–1940 гг., возвращение Красной Армии и власти Сталина — Пономаренко — Тура было не чем иным, как еще одной оккупацией, не менее жестокой, чем немецкая.
PАЗДEЛ XIV. ПОБЕДА ПО ИМЕНИ СМЕРТЬ
За што, о Божа праведны, магучы,
Караеш так няшчасны свой народ?
Чаму на стогн маўчыць
Твой гром бліскучы,
На стогн, што да цябе
йдзе з года ў год?
Янка Купала.
Белорусов, поляков, евреев и прочих жителей оккупированной области после возвращения Красной Армии ожидали нелегкие времена. В январе 1944 г. к немцам перешел командир 1346-й разведроты 253-й стрелковой дивизии капитан Игорь Капор. До этого, в декабре 1943 г., он находился на переподготовке при разведотделе штаба Белорусского фронта, где познакомился с тайным приказом НКВД, в котором сообщалось о том, какая судьба ждет население Беларуси, когда ее вновь займут советские войска. Мужчин, если верить приказу, который, правда, до сих пор надежно скрыт в сейфах соответствующего ведомства, предполагалось поголовно отправить в штрафные батальоны и бросить в бой даже непереодетыми, невооруженными и необученными, остальных — выселить за Урал{1}.
Детей-сирот, равно как и детей арестованных и направленных в штрафные батальоны, ожидали специальные детские дома НКВД, где их предстояло перевоспитать в большевистском духе.
Тайный приказ, о котором сообщил Капор, до сих пор недоступен историкам. Но характер действий советской военной администрации на освобождаемых территориях ему полностью соответствовал.
Глава I. Рай по заказу
Старая новая диктатура возвращалась как победительница. Вновь полновластным хозяином области стал И. П. Тур[1]. Вновь, как и в 39-м, власть он перенял у военных. Появился первый секретарь обкома партии в Барановичах 9 июля. Прибыл не один, а с группой высокопоставленных чиновников: секретарями ОК КП(б)Б тов. Чернышевым и Барановым, председателем облисполкома тов. Бондаренко, секретарем горкома КП(б)Б тов. Соврей, председателем горисполкома тов. Гнетько{2}.
Небезынтересно узнать о первых шагах органов Военного управления. Уже на следующий день, когда столица области оказалась под юрисдикцией советского военного командования, член Военного Совета 65-й армии М. М. Радецкий назначил начальником Барановичского гарнизона командира 15-й стрелковой Сивашской, ордена Ленина, дважды Краснознаменной дивизии генерал-майора К. Е. Гребенника, а комендантом города — майора М. К. Горбачева, бывшего секретаря Барановичского обкома комсомола.
«Освободители-2»
Первый циркуляр, появившийся на улицах города, мало чем отличался от приказов предшественников — немецких военных и гражданских властей.
ПРИКАЗ № 1 НАЧАЛЬНИКА БАРАНОВИЧСКОГО ГАРНИЗОНА.
9 июля 1944 года.
В целях наведения порядка в городе приказываю:
1. Всем гражданским лицам в течение 48 часов сдать военному коменданту города все огнестрельное и холодное оружие, как отечественное, так и трофейное. Хранение взрывчатых веществ категорически запрещается.
2. В ночное время во всех квартирах соблюдать светомаскировку. На улицах не допускать разведения костров.
3. Запретить передвижение гражданского населения как в городе, так и по дорогам с 9 часов вечера до 5 часов утра по московскому времени. Всякого рода массовые мероприятия (собрания, митинги, вечер и т. д.) после 7 часов вечера допускаются в каждом отдельном случае с разрешения военного комендата.
4. Запретить местным жителям пускать каких бы то ни было лиц, в том числе и военнослужащих, без разрешения военного коменданта в квартиры для ночлега.
5. Все захваченные у противника в городе трофеи являются государственной собственностью и подлежат учету.
6. Повести решительную борьбу с паникерами, распространителями ложных и провокационных слухов, рассматривать их как пособников врага.
7. Всех виновных в нарушении данного приказа привлекать к суду по законам военного времени.
Начальник Барановичского гарнизона Генерал-майор Гребенник{3}.
Как видно из приказа № 1, в областном центре вводилось военное положение. В город ввели 676-й стрелковый полк, учебную роту 15-й стрелковой дивизии, подразделения СМЕРШа.
10 июля военная администрация, переписав жителей города, зарегистрировала 4000 человек. Как отмечал в докладной записке начальнику политического отдела 65-й армии полковнику Ганиеву комендант Барановичей майор Горбачев, «среди населения много здоровых мужчин»{4}.
В тот день, когда проводилась перепись, Тур производит и первые кадровые назначения. Облвоенкомом Барановичской области утверждается полковник Кириенков. 12 июля он становится начальником Барановичского гарнизона, комендантом — майор Макаренко (по другим данным, капитан Алиев){5}.
Регистрация населения затронула всю территорию области. Что это означало, было понятно и без объяснений: для Красной Армии — новые рекруты, для местных жителей — очередные похоронки. В области намерения властей провести призыв вызвали одну реакцию — шок.
Существует очень много описаний этой мобилизации. Все они поражают какой-то особенно нездоровой, лихорадочной спешкой. Ее устроители не удосужились даже предоставить белорусам, входившим в отряды советского Сопротивления, краткосрочный отпуск, чтобы повидаться с домочадцами, — приказ о призыве появился уже 10 июля 1944 г. Забирали всех подряд: молодых и старых. В Барановичской области призвали более 20 тыс. человек{6}. В основном это были бывшие партизаны и подпольщики. Разумеется, они понимали, что все они — смертники. Большинство из них — кто через неделю, кто через месяц — проклянут пару календарных дат: день принятия присяги и тот день, когда их зачислили в строевые части.
