Спецслужбы, ликвидировав Воскобойника, пытались вразумить своего секретного сотрудника. Из этого, как мы уже знаем, ничего путного не вышло. Но даже и тогда, когда Каминский оборвал все оперативные контакты, лишив жизни трех сотрудников советских спецслужб, его не ликвидировали. В июле 1944 г., когда РОНА ведет бои с Красной Армией, на позиции каминцев сбросили 30 тыс. листовок. Советское военное командование, обращаясь к бойцам Каминского, просит «всех советских граждан, которые обманом или насилием были втянуты на службу к немцам», сложить оружие, гарантируя жизнь{215}. Что произошло потом, мы уже знаем.
Решение, принятое на Лубянке, было до примитивности простым: ликвидировать агента, который слишком много знал.
И сегодня, спустя много десятилетий, ФСБ России не называет исполнителя нейтрализации Каминского. Но нам известна ее схема. В 1944 г., как сообщается в некоторых публикациях, один заключенный концлагеря Заксенхаузен — бывший командир диверсионного отряда, воевавшего под Орлом, капитан госбезопасности, — сумел организовать «утечку» информации с компроматом на Каминского. Он «по секрету» сообщил сокамернику, что командир РОНА генерал СС Каминский на самом деле — давний агент НКВД, внедренный к немцам{216}.
Естественно, предать огласке такую взрывную информацию ведомство Гиммлера не могло: в те дни, после провала июльского покушения на фюрера, шла тотальная чистка армии. Проводили ее эсесовцы, они-то и решили, что Каминскому для приговора будет вполне достаточно обвинения в обыкновенном мародерстве. На «Ультрамарина» была выдана санкция на арест. Суд СС обвинил его в мародерстве и приговорил к расстрелу. Чтобы избежать бунта русских эсесовцев, и была инсценирована засада, в которой «трагически погиб командир штурмовой бригады СС ваффен — бригаденфюрер СС Каминский»{217}.
И последнее. Что касается РОНА. Бригада участвовала в важнейших боевых событиях на Беларуси в первой половине 1944 г. и сыграла важную роль в борьбе с партизанами. РОНА была едва ли не самым эффективным антипартизанским соединением, созданным на оккупированной территории. Но Каминскому, увы, не удалось сделать РОНА армией в полном смысле этого слова.
Казачьи формирования
В годы минувшей войны территория области стала пристанищем не только для солдат РОА и РОНА, но и для казачьих формирований, действовавших в составе гитлеровских войск.
Что это за формирования? Почему они оказались на службе у нацистов? Какова их дальнейшая судьба? Ответы на эти и другие вопросы дает научная работа авторитетного специалиста по истории Второй мировой войны, профессора А. М. Литвина «Казачий стан в Беларуси» (Нёман. 1996. № 12).
Как следует из исследования белорусского автора, летом 1942 г. фронт на юге Советского Союза выдвинулся далеко на восток, к Кавказу. Немецкая армия заняла казачьи территории, на которых во время Гражданской войны существовали шесть республик: Донская, Кубанская, Терская, а также Оренбургская, Уральская и Астраханская. Эти республики — казачьи вольницы — были жесточайше подавлены большевиками.
И не удивительно, что казаки встретили немцев как освободителей. Население целых станиц выходило навстречу частям вермахта с цветами и хлебом-солью. Захватчики вели себя в этих местах вполне корректно, здесь почти не было случаев дикости и жестокости, столь частых в других оккупированных районах страны. Землевладельцам возвратили землю и имущество, отобранное когда-то советской властью, и казаки спокойно зажили в возрожденных станицах.
В сентябре 1942 г. в Новочеркасске собрались представители большого казачьего схода. По казацкой традиции выбрали походного атамана — начальника штаба Войска Донского. Им стал инженер С. В. Павлов, который еще летом добился от немецкого командования разрешение на формирование Донского войскового штаба и строевых казачьих частей{218}. Павлову было присвоено звание полковника и походного атамана.
Павлов Сергей (настоящее имя Ерофей) Васильевич родился 4 октября 1896 г. в станице Екатерининской в казачьей семье, глава которой, Василий Михайлович Павлов, был войсковым старшиной. Ерофей, следуя семейным традициям, окончил Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище, из которого был направлен в чине хорунжего в 47-й Донский казачий полк в начале Первой мировой войны. В конце 1916 г. командирован в Винницкую школу военных летчиков и зачислен в состав русской авиации. На Дон, домой, возвратился после революции 1917 г., где после установления штыками власти большевиков периодически вспыхивали восстания. Боевой офицер-фронтовик, первоклассный военный летчик, кавалер многих орденов за храбрость, вступает в отряд донских партизан, был тяжело ранен и долгое время, скрываясь от красных, объявивших за его голову награду, находится на излечении в станице Константиновской. Во время общего восстания казаков, подлечившись, вступает в их ряды. Служит в броневых частях и донской авиации. Оставленный вместе с другими донцами в Новороссийске, переходит на нелегальное положение. Приобретя фальшивые документы, стал Сергеем Поповым. Работает бухгалтером, чертежником, но постоянно живет под угрозой ареста.
В это время ЧК арестовывает и держит в заложниках его отца, от которого с помощью пыток пытается узнать местонахождение сына. Не добившись желаемого, оперативники ДонЧК, мстя за Ерофея, изрубили Павлова-старшего шашками. К 1939 г., пройдя заочный курс технической школы, С. В. Попов получил аттестат инженера-конструктора{219}.
Официальная история гласит: полковник С. В. Павлов в сжатые сроки формирует первые два полка, а в конце декабря 1942 г. в Новочеркасске формирует еще один полк — Донской казачий. В их состав вошли добровольцы, местные жители и военнопленные. Казаки, становясь под знамена вермахта, принимали присягу, автором которой являлся профессиональный писатель — атаман Всевеликого Войска Донского генерал Петр Николаевич Краснов[55]:
«Обещаю и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Евангелием в том, что буду Вождю Новой Европы и Германского народа Адольфу Гитлеру верно служить и бороться с большевизмом, не щадя своей жизни до последней капли крови.
В поле и крепостях, в окопах, на воде, на воздухе, на суше, в сражениях, стычках, разъездах, полетах, осадах и штурмах буду оказывать врагу храброе сопротивление и все буду делать, верно служа вместе с германским воинством защите Новой Европы и родного моего войска от большевистского рабства и достижению полной победы Германии над большевизмом и его союзниками»{220}.
Полки носили традиционную униформу. Из тайников извлекалось оружие: шашки, револьверы, кинжалы и винтовки. По свидетельству людей, близко знавших Павлова, это «был человек выдающихся организаторских способностей, и во многом именно благодаря его руководству казакам удавалось повысить боеспособность добровольческих частей»{221}.
Вряд ли казаки считали государственной изменой возобновление борьбы против советской власти. Особенно теперь, когда избавление казалось уже таким близким. Советские партизаны, пытавшиеся проникнуть в казачьи станицы, встретили сокрушительный отпор добровольческих частей{222}.
Катастрофа немцев под Сталинградом вынудила казаков отступать вместе с ними. Павлов (уже в чине генерал-майора), в активе которого имелось 10 отборных полков, выдвигается на запад. Это был массовый отход тысяч добровольцев и их семей. Они еще не забыли трагедию 20-х гг., и вполне обоснованно боялись сталинского гнева. Переход, несмотря на помощь немцев, был тяжелым.
