Вот несколько примеров: Павел Михайлович Малинников, 1920 г. рождения, уроженец села Икорал Ононского района Читинской области, из крестьян, пять классов образования, холост, партизанил с 1942-го по 1944 г., награжден орденом Красной Звезды. Старший лейтенант Федор Тимофеевич Семин, родился в 1913 г. в д. Плетни Рославльского района Смоленской области. С 1944 г. в звании старшего лейтенанта и должности командира кавэскадрона НКВД участвует в борьбе с белорусским подпольем.
Из наград встречаются ордена Красной Звезды, медали «За победу над Германией», «30 лет Советской Армии и Флота», «За взятие Берлина», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «Партизану Отечественной войны» нескольких степеней{32}.
УНКГБ (МГБ) по Барановичской области. Приступило к работе в июле 1944 г. Начальник областного управления: полковник государственной безопасности Д. М. Армянинов. Состав: областное управление, 26 городских и районных отделов. Штат сотрудников: 800 офицеров безопасности. Штат осведомителей: 16 тыс. агентов.
РОМ НКВД БССР. Имелось городское управление и 27 горрайотделов милиции. Штат укомплектовывался прибывшими из Советского Союза сотрудниками правоохранительного блока и бывшими советскими партизанами{33}. Общее количество личного состава РОМ НКВД Барановичской области не превышало 760 человек.
Прокуратура. Структурно представляла 28 подразделений: прокуратура Барановичской области, прокуратура Белорусской железной дороги и 26 районных подразделений. Штат работников данного ведомства составлял 2166 человек. Также необходимо отметить следующее обстоятельство: облпрокуратуре подчинялись следственные отделы НКВД, МГБ и РОМ.
Военный трибунал войск НКВД по Барановичской области. Дислоцировался в областном центре, насчитывал около 15 человек.
Суды Барановичской области. Восстановлены в июле 1944 г. Если до 22.06.1941 г. их количество достигало 28 — по одному в каждом районе, Барановичский областной и Барановичский городской — то в конце 1944 г. их насчитывалось 35. В некоторых городах, например Ляховичи, Лида и Барановичи, располагалось по два и более судов (судебных участков). Штат судебного корпуса: 175 человек.
Суд Белорусской железной дороги. Размещался в столице области; штат: 28 человек.
Тюрьмы НКВД-МГБ БССР Барановичской области. Восстановлены 8 июля 1944 г., а уже через десять дней, 18 июля, приказом НКВД БССР объявляются штаты этих учреждений в УНКВД по Барановичской области, определяются места их дислокации и нумерация. Так, тюрьмы № 11–17 дислоцировались на территории области.
В Беларуси в конце 1944 г. была развернута 31 тюрьма с лимитом пополнения 12027 человек. Самой крупной из них (2000 человек) была брестская тюрьма, а наименьшей — 60 человек — столбцовская{34}.
Исправительно-трудовые колонии. Являясь низовыми подразделениями Управления исправительно-трудовых лагерей (УИТК) НКВД БССР, представляли структурное звено Главного управления исправительно-трудовых лагерей (ГУЛАГ) НКВД СССР.
Динамику развертывания ИТК на территории Беларуси можно отследить по следующим цифрам: в 1944 г. на территории республики было образовано шесть колоний и один пересыльный пункт в Орше, на 1.02.1946 г., в систему УИТЛК МВД БССР входили 11 колоний и 1 пересыльный пункт; по состоянию на май 1946 г. насчитывалось уже 14 ИТК, в которых содержалось 15198 заключенных{35}.
А теперь о том, кто попадал под «опеку» спецслужб. Только, прежде чем ответить на этот вопрос, отметим следующее: данные о «контингенте» чекисты черпали из донесений антифашистского подполья, разведки партизан, разведки ГРУ, органов государственной безопасности, органов СМЕРШа, документов немецкой военной и гражданской администрации, попавших в руки очередной власти. Историк А. Литвин выделяет три группы людей, оказавшихся под пристальным вниманием органов советского правосудия: 1) политическую; 2) военную; 3) экономическую (хозяйственную).
Политическую группу, согласно А. Литвину, составляли: сотрудники немецкой администрации, БНС, БЦР, СБМ, Белорусского научно-культурного товарищества, Белорусских профсоюзов, члены местной администрации (уровень — волости, райгоруправы), работники судебных органов, учреждений пропаганды и агитации (радио и газет), издательства и т. д
Военную группу представляли: Белорусская самооборона (БСО), Белорусская краевая оборона (БКО), местные полицейские и охранные батальоны, народное ополчение, население «оборонных деревень», сотрудники служб безопасности (СД) и секретной политической полиции (ГФП).
Экономическая группа: руководство и служащие хозяйственных органов и организаций — различных частных и кооперативных предприятий, колхозов, сельскохозяйственных общин, государственных имений, банков, лесничеств и т. п.{36}
К месту будет сказано: советская система поставила под подозрение всех, кто побывал на оккупированной территории. Под сомнение попали все военнослужащие и гражданские лица, оказавшиеся даже на короткое время за линией фронта. В измене и предательстве подозревалось все население области. Тысячи, десятки тысяч людей стали «сомнительными личностями»[9].
Ни давности, ни забвения
Прежде чем мы приступим к рассказу о практической «деятельности» сотрудников репрессивных ведомств, чьи подразделения дислоцировались во всех районах области, попытаемся прояснить, за какие такие заслуги они, бойцы невидимого фронта НКВД, СМЕРШа были удостоены военных орденов и медалей, неполный перечень которых привел брестский автор В. Мисюк в своей работе «Скрижали УВД».
Итак, опираясь на открытые источники, попытаемся воссоздать «наградной лист» сталинского силовика той поры. По неистребимой тяге к убийству безоружного населения и политических пленных его однозначно можно поставить в один ряд с нацистами. Вот несколько примеров хозяйничанья «советских айнзатцгрупп».
Из отчета лейтенанта госбезопасности Филиппова об эвакуации белорусских тюрем 3 сентября 1941 г.:
«Политрук тюрьмы г. Ошмяны Клименко и помощник уполномоченного Авдеев в моменты бомбежки г. Ошмяны самочинно вывели из камер 30 человек з/к, обвиняемых в преступлениях к-р (контрреволюционного. — А. Т.) характера, и в подвале тюрьмы расстреляли, оставив трупы незарытыми… и покинули тюрьму со всем личным составом…
Во время эвакуации з/к из тюрьмы г. Глубокое (двигались пешим строем) з/к поляки подняли крики: «Да здравствует Гитлер!» Начальник тюрьмы Приемышев, доведя их до леса, по его заявлению, расстрелял до 600 человек. По распоряжению военного прокурора войск НКВД Приемышев в г. Витебске был арестован. По делу производилось расследование, материалы которого были переданы члену Военного совета Центрального фронта — секретарю ЦК КП(б) Белоруссии тов. Пономаренко. Т. Пономаренко действия Приемышева признал правильными, освободил его из-под стражи…»{37}
Свидетельство командующего 11-й армией Эриха фон Манштейна о жестокой расправе в декабре 1941 г. на Керченском полуострове:
«В Феодосии большевики убили наших раненых, находящихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру».
В Керчи одному немецкому врачу вытянули язык и прибили гвоздями к столу. Казни пленных санкционировал представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте, заместитель Наркома обороны и начальник ГлавПУРа Л. З. Мехлис, отдавший приказ «кончать пленных»{38}.
