Источник: К'яры Б. Штодзённасць за лініяй фронту. Мінск, 2005. С. 180.
А теперь несколько подробней остановимся на Колдычевском лагере, охрану которого осуществляла рота белорусских и польских полицейских{85} и который, согласно данным немецких архивов, являлся «центром подготовки белорусских гестаповцев»{86}. Указывают на это и отечественные исследователи. Так, Б. Шерман, автор книги «…И ужаснулась земля», пишет:
«для охраны лагеря Колдычево в марте 1942 г. прибыл 13-й карательный батальон под командованием ярого буржуазного националиста Францишка Кушеля»{87}.
Впрочем, приведенная цитата, надо признать, пестрит неточностями. Во-первых, охрану лагеря несла рота полицейских, а не батальон{88}. Во-вторых, Кушель в марте 1942 г. не мог быть в Колдычево. В это время он находился в Минске, руководя полицейскими курсами, о чем есть ряд документальных свидетельств{89}. И наконец, 13-й белорусский полицейский батальон был сформирован в марте-апреле 1943 г. и им командовал немецкий офицер майор Юнкер, а его заместителем являлся 27-летний рабочий-белорус Александр Л.
О порядках, царивших в Колдычевском лагере, основываясь на свидетельствах офицера СД, достаточно подробно поведал уже упоминавшийся нами известный общественный деятель времен Второй мировой войны Я. Малецкий{90}. Есть и масса других свидетельств. Мы остановимся только на трех из них, но для полного представления о Колдычевском лагере этого будет предостаточно. В первом случае речь идет о побеге — из лагеря сбежали свыше 50 евреев. Однако 17 девушек, затравленных овчарками, были схвачены полицейскими во главе с М. М. Кухто[21]. Беглянкам отрезали груди и пригвоздили кольями к земле. После этого полицейские в целях устрашения специально выводили заключенных из лагеря и показывали распятых{91}. Второй пример: неизвестный гражданин в возрасте 30–32 лет, задержанный по подозрению в связях с участниками Армии Крайовой, молчал на допросах, отказываясь назвать свое имя и выдать своих товарищей. В ходе допроса полицейские — комендант охраны лагеря лейтенант СД Н. А. Калько, шеф лагеря Иоран и охранники Виган и Вороник — пытаясь «разговорить» поляка, финским ножом прикололи к полу стопу ноги, а затем убили{92}. Среди заключенных была беременная учительница из Слонима Ядвига Санчик, арестованная за связь с советскими партизанами. Полицейские изнасиловали ее, затем принялись дверью ломать пальцы рук, рвали волосы, а потом распороли живот штыками{93}.
Подобных задокументированных свидетельств осталось немало. И их подлинность не вызывает сомнений. Но для истины важно отметить и другое обстоятельство: Колдычевский лагерь — это не только реализация нацистской политики геноцида относительно определенных групп населения, но и реакция белорусских националистов на кровавый террор польского и советского сопротивления[22]. К слову, подобная реакция была, безусловно, на руку захватчикам, которые внимательно отслеживали борьбу белорусов со своими политическими оппонентами и конкурентами в борьбе за власть.
Белорусская Самопомощь
Хронологические рамки третьего этапа (июнь 1942 г. — май 1943 г.) совпадают с созданием Белорусского корпуса самообороны и его роспуском. Решение создать Белорусскую самооборону оккупированный Минск принял 29.06.1942 г. В этот день шеф ГКБ В. Кубе поручил И. Ермаченко, назначенного главным комендантом БСА, сформировать национальные части, которые планировалось подчинить командиру СС и полиции ГКБ{94}. Уже на следующий день, 30 июня, централь БНС выступила с обращением в СМИ. Текст обращения, подписанный И. Ермаченко, В. Гадлевским, В. Ивановским, В. Козловским, Ю. Саковичем и архиепископом Филофеем (Нарко){95}, фрагмент которого мы приводим, гласил:
«Стагодзьдзямі знявольвалі нас расейцы-маскалі і палякі-ляхі. Стагодзьдзямі нашы прашчуры, як і мы, мусілі стварыць толькі дабрабыт для маскоўскай і польскай шляхты. А тады прыйшлі крывавыя сабакі Масквы, бальшавікі, якія ў сваей хлуслівай жыдоўскай прапагандзе, праўда, дэкляравалі нам свабоду, але толькі яшчэ падлей й агідней мучылі нас, рабавалі нас, рабавалі й прыгняталі.
На месцы расейскіх і польскіх абшарнікаў, якія прагульвалі плён нашых палёў і нашай працы ў Парыжы, Варшаве і Маскве, зьявіліся злачынныя жыды, якія камісарамі апанавалі нашу зямлю. Нашае жыццё было абясцэненае. Нават веру нашых бацькоў у нас адабралі і нашыя цэркві апаганілі, нашых сьвятароў пазабівалі, нашыя сьвятыні сплюгавілі.
І вось прыйшлі немцы Адольфа Гітлера… яны аддалі нам зямлю… арганізавалі беларускія школы, у якіх гучыць наша мова.
Але Масква няхоча нашае свабоды. Таму Сталін спрабуе з дапамогай сваіх камісараў зноў накінуць свой стары рэжым тэрору на нашу Бацькаўшчыну. Цяпер гэта значыць, што мы павінны бараніць зямлю, якую нам далі немцы. Мы хочам спакойна шанаваць нашыя рэлігійныя традыцыі.
Мы заклікаем усіх беларусаў да стварэння Беларускай Самааховы, супраць тых высланых Масквою злачынных банд, якія, праўда, завуць сябе «партызанамі», але толькі рабуюць нас.
Стварыўшы Беларускую Самаахову, мы стаемся сябрамі зброі нямецкіх жаўнераў у нашай Бацькаўшчыне. Служба ў Самаахове — гэта почэсная служба беларускага народу, асабліва ягонай моладзі.
Рыхтуйцеся зьявіцца да раённых кіраўнікоў Беларускае Народнае Самапомачы й увайсьці ў Беларускую Самаахову — вольны корпус усіх беларускіх змагароў за свабоду»{96}.
Организационным оформлением национальных войск занялась Главная военная комиссия (ГВК) в составе И. Ермаченко, В. Валькевича, Ю. Саковича, И. Косяка, Ф. Кушеля, М. Пугачева, В. Чеботаревича. Аналогичные комиссии появились в Барановичском, Новогрудском, Слонимском и Лидском округах.
Проект организации БСА разработал майор Ф. Кушель, положив в его основу следующую структуру: 3 дивизии и вспомогательные части. Как свидетельствуют документы, штаб корпуса, начальником которого централь БНС назначила подполковника И. Гутько, и 1-ю дивизию, в задачи которой входило оперативное прикрытие Минского и Слуцкого округов, планировалось разместить в Минске. 2-ю дивизию, в зону оперативного контроля которой вошли Барановичский, Новогрудский и Слонимские округа, предусматривалось разместить в Барановичах. 3-я дивизия, со штабом в Вилейке, предназначалась для оперативного прикрытия Вилейского, Лидского и Глубокского округов{97}.
Немецкие власти, отклонив проект Ф. Кушеля, 14.07.1942 г. своим приказом, автором которого стал генерал Ценер, ввели собственную организационную структуру БСА: в каждом повете разрешалось создать войсковую единицу от роты до батальона под командованием белорусских офицеров. Вводился и контроль над создаваемыми частями. Только так и не иначе можно трактовать требования гитлеровцев: подразделения БСА в поветах подчинить коменданту поста жандармерии, в округах — полицай-гебитскоменданту, в ГКБ — начальнику полиции и войск СС{98}.
