Может быть, Англия и Франция, принявшие решение 12 сентября прекратить военные действия против агрессора, не имели возможности оказать реальную военную поддержку Польше? Отнюдь нет. Если, к примеру, в 1938 г. военные расходы Франции составляли 29,1 млрд. франков, или 8,6 % национального дохода, то в 1939 г. они равнялись соответственно 93,6 млрд. франков, или 23 %. В Великобритании соответственно в 1938 г. — 397,4 млн. фунтов стерлингов (8 %), в 1939 г. — 719 млн. фунтов стерлингов (22 %){82}. В начале сентября 1939 г. сухопутная армия Франции насчитывала 2,5 млн. человек. На границе с Германией, как утверждается западными исследователями, были сосредоточены 8 французских армий — 85 дивизий. Против 300 орудий, которыми гитлеровцы располагали на Западном фронте, у французской армии было 600 орудий, против 700 самолетов — 1500 самолетов. Группа армий «Ц», расположенная на западной границе Германии, не имела танковых и моторизованных частей, все они были брошены против Польши{83}.
По условиям франко-польского военного соглашения (май 1939 г.) Франция обязалась на третий день после объявления всеобщей мобилизации начать военные действия против Германии, а на пятнадцатый день — перейти в наступление своими главными силами. Как это выглядело на самом деле, можно, например, увидеть в труде доктора исторических наук Д. Мельникова, который писал так: начальник генерального штаба французской армии генерал Гамелен сообщил заместителю генерального штаба Польши, что Франция бросит против Германии от 30 до 40 дивизий. На деле оказалось, что на третий день Франция решилась лишь на то, чтобы объявить войну Германии, а на пятнадцатый французы не только не перешли в генеральное наступление, но вообще занялись разработкой планов длительной позиционной войны под прикрытием «линии Мажино»{84}. Что же касается англичан, то они, как утверждает Д. Мельников, и не думали об активном участии в войне во имя защиты польских интересов. К 15 октября, когда военные действия в Польше будут давно закончены, Великобритания направит на континент всего только четыре дивизии (около 158 тыс. чел.){85}. После войны будет обнародован следующий факт: прямые британские инвестиции в промышленность Германии к 1940 г. выросли с 271 млн. до 275 млн. долларов{86}.
Вот как оценивал тогдашнее положение известный военный историк генерал Фуллер:
«Самая сложная армия в мире (французская), против которой стояло не более 23 немецких дивизий, спокойно отсиживалась за укреплениями из стали и бетона, в то время как ее храбрый до донкихотства союзник был уничтожен»{87}.
Как видим, западные державы, дав гарантии Польше и обязавшись оказать незамедлительную помощь против нацистской агрессии, предали ее. А ведь будь союзники Польши решительней, вмешавшись в «оперативный конфликт» Германии и Польши, здание гитлеровской захватнической политики, фундамент которого был заложен в Москве, рухнуло бы. Этого не произошло. Гитлер провел свой 18-дневный поход без помех. Естественно, что война в этих условиях должна была кончиться победой Германии, хотя польские войска дрались храбро, с большим упорством и ожесточением.
Таким образом, сам собой напрашивается вывод: успех нацистов объясняется лишь бездеятельностью союзников Польши. Данный факт нашел свое подтверждение на Нюрнбергском процессе. Особый интерес в этом отношении имеют показания генерала Ф. Гальдера:
«Наш успех в Польше стал возможным только благодаря тому, что мы полностью оголили наши западные границы. Если бы французы правильно оценили обстановку… они могли форсировать Рейн, и мы были бы не в состоянии помешать им»{88}.
Более точно изложил эту точку зрения генерал Йодль, тогдашний помощник Гитлера:
«Если мы не потерпели крах еще в 1939 году, это объясняется лишь тем, что во время польского похода примерно 100 французских и английских дивизий, дислоцировавшихся на Западе, пребывали в полном бездействии, хотя им противостояли всего лишь 23 немецких дивизии»{89}.
Западные белорусы — солдаты 2-й Речи Посполитой. Схватка с тоталитаризмом. 1939-й
Каждый год в вооруженные силы 2-й Речи Посполитой призывалось не менее 20 тыс. белорусов, что составляло 9,5 % от общего числа Войска Польского{90}. Основная их часть служила в пехоте и кавалерии, редко — в артиллерии. Некоторые полки уланов, которые считались гордостью польской армии, почти полностью состояли из белорусов, как, к примеру, 10-й полк, дислоцировавшийся в Белостоке{91}.
Накануне и в первые дни войны 350 тыс. белорусов, проживающих в восточных воеводствах (Новогрудском, Полесском, Виленском и Белостокском), «распри позабыв», добровольцами вступили в польскую армию{92}. Воспитанные веками в духе национального патриотизма, они, одетые в мундиры Войска Польского, оказались первыми, не вставшими на колени перед железными ордами третьего Рейха, покрыв себя славой, и внесли славную страницу в историю борьбы с нацизмом. Это они, умирая, защищали Варшаву до 28 сентября. Варшавский гарнизон численностью в 97425 солдат и сержантов и 5031 офицера{93} сражался до последнего. К примеру, польские летчики сбили над Варшавой 3 сентября 3 немецких самолета, 5 сентября — 9 и 6-го — 15. Нацисты, надо отметить, с беспощадной жестокостью истребили 20 тыс. варшавян{94}.
В 1991 г. в издательстве «Воениздат» (Москва) вышла книга «Вторая мировая война». Автор ее, Уинстон Черчилль, отдавая дань защитникам польской столицы, в свое время писал:
«Героическая оборона Варшавы показывает, что душа Польши бессмертна и что Польша снова появится как утес, который временно оказался захлестнутым сильной волной, но все же остается утесом»{95}.
До 30 сентября польские войска удерживали крепость Модлин. В течение месяца нацисты не могли использовать гданьский порт из-за мужественного сопротивления польских солдат и моряков, укрывавшихся на узкой косе Хель.
О мужестве воинов-белорусов свидетельствуют воспоминания самих участников тех драматических событий. Вот, к примеру, что рассказал о первых днях Второй мировой уроженец Новогрудчины Борис Рагуля:
«В июле 1939 г. я вышел из школы с сержантскими нашивками и был направлен в 42-й полк в Белосток. 27 августа меня поставили командовать эскадроном, объявив, что всем сержантам из школы резервистов присвоят звание лейтенанта. Сразу же наш полк выступил в направлении границы с Восточной Пруссией. Вечером 31 августа взвод копал окопы первой линии обороны. Проснулись уже от артиллерийской канонады. Сзади и впереди рвались снаряды. Когда рассвело, стало окончательно ясно, что немцы движутся вперед. Неожиданно появились немецкие самолеты. Третья бомба разбила пулемет слева. Мы остались с тремя легкими пулеметами и винтовками. В пылу боя я даже не мог узнать, сколько воинов мы потеряли, только видел, что справа от меня трое погибли, а семь получили ранения.
Вот замолчал последний пулемет, немцы наседали, а приказа отходить не было. Мы вступили в рукопашную. Неожиданно поступил приказ отходить. Не знаю, как мы еще смогли организованно отойти — у нас совсем не осталось патронов, чтобы обеспечить отход. Только теперь заговорила польская артиллерия. Вскоре пришел приказ контратаковать и отбросить противника за границу. Мы атаковали с таким напором, что враг на самом деле откатился назад. На первой линии обороны мы остановились и продержались там до ночи, когда пришел приказ под покровом ночи отойти. Вот так мы воевали: недокормленные, недовооруженные»{96}.
