Безжалостная ирония судьбы: «освобожденные» содержались в тех же концентрационных лагерях, что и при Гитлере, но только под охраной соотечественников из НКВД.
К примеру, в марте 1945 г. при освобождении Восточной Пруссии советским войскам достался концентрационный лагерь близ города Ризенбург. В нем находилось 300 советских граждан. Войска наступали так стремительно, что нацисты не успели ни ликвидировать заключенных, ни уничтожить или вывезти архив. Поэтому в руки СМЕРШа попали все личные дела, заведенные немцами на пленников. Среди этих документов были протоколы допросов, в которых фиксировались показания пленного, нередко касающиеся характеристики вооружения Советской Армии, организации войск. В общем, того, что принято именовать «военной тайной».
Разумеется, выданные врагу «тайны» погоды в войне не сделали, но это было весомым основанием большую часть бедолаг отправить из фашистского ада прямиком в ад советской исправительно-трудовой системы.
Не менее важно и другое обстоятельство: как Советы возвратили на Родину своих граждан? Речь пойдет о так называемых «зачистках» — широкомасштабных карательных операциях войск армии и НКВД в Европе.
Термин «зачистка» бойцы Советской Армии впервые услышали летом 1945 г. Чтобы ожидающие отправки домой победители «не скучали», их начали привлекать к мероприятиям по зачистке «освобожденной» территории. Выступая перед бойцами, политработники объясняли, что вчерашние офицеры и солдаты гитлеровской армии, сбросив военную форму, затесались в среду мирных жителей или скрываются в лесах. Вместе с ними бродят предатели советского народа всех мастей, стремясь ускользнуть от справедливого возмездия. Поэтому долг солдата — помочь СМЕРШу выловить врагов. Первая зачистка началась в ночь на 12 мая 1945 г. и длилась четверо суток.
К этому времени воинские части имели план «прочески» подведомственной им, согласно дислокации, территории. Десятки тысяч бойцов, получив сухой паек на четыре дня, вооруженные штатным оружием, оправились под руководством военных контрразведчиков на дикую охоту.
16 мая к концу дня зачистка была закончена. Советские войска облазили все леса, овраги, сады, дома, чердаки, подвалы, сараи, сеновалы. Согласно ориентировке, искали эсэсовцев, гестаповцев, солдат вермахта и предателей, то есть белорусов, выехавших из страны. За три дня было выловлено 1300 человек, Правда, не «гитлеровских бандитов» и их пособников, о которых говорили во время инструктажей офицеры советской военной разведки, а «остовцев» — людей, угнанных или добровольно приехавших на работу в Германию, а также бывших узников концентрационных лагерей. Эти люди бродили по лесам, оборванные, голодные, прячась от своих «освободителей».
По окончании «зачистки» весь улов был размещен в конюшнях близ деревни Перлин. Белорусы с тревогой спрашивали у солдат: «Что с нами будет?» Но что те могли им ответить? Во-первых, они и сами ничего толком не знали, а во-вторых, все они были «под колпаком» у армейских оперуполномоченных СМЕРШа и любые разговоры с задержанными могли кончиться для них плохо.
И таких зачисток в течение лета — осени 1945 г. было проведено множество.
Казалось бы, если человек сам не хочет возвращаться на Родину, зачем его тянуть туда, как быка за кольцо в носу? И вообще, что за абсурд — «агитация за возвращение на Родину»! Так и хочется спросить: «Что же это за Родина-мать такая, если ее дети не хотят возвращаться туда добровольно?» Зачем же охотиться на них, захотят, сами попросятся домой. Но в том то и дело, что времени ждать, когда они захотят вернуться, у СССР не было. Родина срочно нуждалась в бесплатной рабочей силе. Требовались руки для восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Поэтому, в сущности, участь и солдата-победителя, и «врага народа» (читай белоруса. — А. Т.), пойманного в лесах Германии и других стран Европы, была одинакова. Все они были обречены на каторжный труд и полуголодное существование.
Из листовки советского военного командования, распространенной среди белорусов, содержащихся под охраной войск НКВД СССР на территории Германии:
«…каждый честный советский гражданин и каждая гражданка, дождавшись счастья вернуться на Родину, обязаны помочь правительству в обнародовании предателей, врагов и шпионов. Долг каждого честного патриота выдать мерзавцев из своей среды. Помните, что великий Сталин вам простил все ваши грехи, только в них вам нужно признаться. Покажите на деле свою преданность. Для доказательства ее имеются два пути. Первый — здесь на месте рассказать о всех своих грехах и помочь правительству уничтожить всех врагов из вашей среды. Второй путь — кто прибудет на Родину, должен доказать свою преданность самопожертвованием, не жалея сил и жизни работать над выполнением производственных и колхозных государственных планов. И только тогда наше правительство учтет вашу заслугу перед нашим народом»{62}.
А чтобы счастливый репатриант — белорус, да и не только, вернувшись на Родину, не передумал браться за выполнение производственных планов, чекисты, подчиняясь воле Сталина, требовали от власти на местах, чтобы всех «возвращенцев» судили. Таким образом, репатрианты ехали на Родину фактически как преступники, обреченные на лишение свободы и принудительные работы.
Из воспоминаний подполковника В. Ершова:
«В конце 1945 года мне пришлось побывать в Харькове, встречаться с одним ответственным работником Харьковского тракторного завода. Не буду останавливаться на рассказах о том, как к ним на завод, как и на сотни других заводов, были присланы репатрианты, как они каторжно работали на этих стройках, в каких жизненных условиях жили, как голодали. В конце концов, всем было в то время плохо»{63}.
Репатрианты — это лишь одна из категорий репрессированных сталинским режимом. Кроме них, миллионы советских и тысячи иностранных граждан находились в лагерях и колониях ГУЛАГа.[12]
Глава III. Где так вольно дышит человек…
1944-й год внес свои «коррективы» в судьбу области, население которой жило в ожидании перемен. Надеялись, разумеется, на улучшение. Однако избавиться от призраков прошлого было непросто. Люди, уставшие от смены властей, обращались друг к другу с одним вопросом:
— Как вы думаете, 39-й может еще повториться?
— По-моему, это уже невозможно, — успокаивали себя и их.
Правда, говорили об этом почему-то не очень-то уверенным голосом.
Вскоре произошли такие события, которые не только напомнили о самом ужасном прошлом, но и по масштабам надвинувшейся трагедии намного превзошли их. Вновь, как в 1921-м и 1939-м белорусские земли стали предметом торга. Территориальный вопрос усугубил и без того нелегкое положение послевоенной Беларуси. Вопреки утверждениям официальной советской историографии, что «после Великой Отечественной войны проблемы территориального устройства в рамках исторических границ и территории для белорусской социалистической нации не существовало»{64}, Беларусь в очередной раз стала заложницей в политических играх кремлевских стратегов.
Наказанные после… смерти
Еще в августе 1944 г. Кремль планировал выделить из состава Беларуси Полоцкую область[13] и передать ее в РСФСР, объединив с Калининградской. Минску стоило немалых трудов, чтобы Сталин «закрыл» эту проблему: «народ (белорусы. — А. Т.) хороший и обижать его действительно не следует»{65}.
