Необходимо сказать, что под принуждением шла и мобилизация молодежи в школы ФЗО. Казалось бы, какое тут может быть принуждение, когда идет речь о подготовке кадровых работников для промышленности? Но все дело в том, что эту мобилизованную молодежь эшелонами вывозили на шахты и рудники далекой Караганды, Кузбасса, Урала. Психологически для молодежи, большинство из которой пережило немецкую депортацию, это было настоящей катастрофой. Молодому человеку тяжело было представить, что советская власть может оторвать его от родного дома, батьковщины и вывезти неизвестно куда. По этой причине многие на сборные пункты просто не являлись. Например, в д. Савичи Городищенского района на сборный пункт обязаны были прийти десять человек, но в назначенный срок никто из них так и не появился. По Городищенской зоне за десять дней (15–25.10.1948) было мобилизовано сто человек, 24 из них в назначенный срок на сборный пункт не пришли.
В связи с этим Барновичский облисполком принял соответствующее решение, в котором указал председателю Городищенского райсполкома Лукашевичу на его неудовлетворительную работу и потребовал выполнения плана мобилизации рабочей силы и вместе с тем обязал того же Лукашевича в пятидневный срок обеспечить выполнение постановления СНК БССР и облисполкома по уже доведенному плану.
Специальным решением облисполкома предусматривалась и организация пунктов сбора. Официально это решение звучало так: «Об организации пунктов сбора и отправки мобилизованной молодежи в школы ФЗО Свердловской области». Мобилизованных по области отправляли эшелонами, выделяя из продуктовых фондов на каждого человека по 600 граммов хлеба на день во время переезда{160}.
Депортация белорусов во внутренние районы СССР продолжалась долгие годы[22]. Все это не могло не сказаться на демографическом сальдо. Из объяснительной записки заместителя начальника Статистического управления Барановичской области Н. Бачило к расчету численности населения на 1.07.1953 г. по Барановичской области:
«По имеющимся официальным данным, выбыло по переселению в Карело-Финскую ССР 1702 человека, направлено по организационному набору рабочей силы в промышленные районы страны 2889 человек, из которых 2688 из сельской местности. Кроме того, выбытие происходило на работу в Минск, призыв в школы ФЗО и по другим причинам»{161}.
Быт «победителей»
Теперь о том, как жило население области, на плечи которого легло непосильное бремя восстановления народного хозяйства. Десятки тысяч людей, уклонившихся от депортации, сгонялись на восстановление железных дорог и заготовку дров для паровозов, так как угля не хватало. Так, в Гловсевитском сельском Совете было мобилизовано 200 человек для обновления железной дороги Слоним — Барановичи. Были это деревенские мужики, молодежь и женщины разного возраста. Людей поселили в пустом бараке, в качестве питания выделили…бесплатный кипяток{162}.
Власть безжалостно эксплуатировала энтузиазм и нищету рабочих, доля ручного труда которых составляла 60–70 %{163}. Возрождая экономику, они, вкалывали почти бесплатно и без ограничения рабочего дня, то есть не меньше, чем заключенные сталинских и нацистских лагерей, а также военнопленные немецкой армии.
Возвращаясь к тем драматическим дням, отметим следующее: областные чиновники, добиваясь выполнения различных показателей, ни в грош не ставили жизни белорусов. Очень показателен в этом плане следующий документ: распоряжение председателя Барановичского областного Совета депутатов Бондаренко от 28 сентября 1944 г. В нем, в частности, говорится:
«В соответствии с распоряжением СНК БССР от 9 сентября 1944 г. за № 936 и постановлением ГКО от 1 апреля 1944 г. за № 1517 обязываю исполкомы районных Советов депутатов трудящихся организовать из местных граждан специальные команды и провести силами этих команд очистку бывших полей сражений. Собрать и похоронить трупы вражеских солдат и офицеров, а также трупы животных…»{164}
Мы не располагаем цифрами погибших именно в те годы. Но отметим: с 1944-го по 2000 г. в Беларуси подорвалось на минах более 6 тыс. человек, из них 2622 погибло{165}.
Основную часть уцелевшего населения составляли женщины, подростки и старые немощные люди. Более 1,5 млн. человек в Беларуси проживало в землянках{166}. Только в одном из районов Барановичской области — Городищенском — в землянках, хлевах и других временных постройках ютилось свыше 1239 семей: д. Застаринье — 96, Колбовичи — 80, Почапово — 64, Адаховщина — 4, Копани — 1, Крутовцы — 79, Миловиды — 186, Полонка — 33, Торчицы — 30…{167} По свидетельству современников, люди умирали от голода. Не хватало одежды, соли, газа, спичек, мыла. Инвалиды войны нищенствовали и умирали. До 1948 г. они не имели льгот. Государственная помощь одеждой и продовольствием не спасала. Инвалиды, отвергнутые властями, шли на преступления. Как вспоминал Джек Коган, инвалид Второй мировой, чтобы выжить, он
«начал покупать в Новогрудке на рынке масло и другие товары и возить их на продажу в Минск. Добирался на поезде, который вез раненых солдат с фронта. Путешествие из Новогрудка начиналось на узкоколейке до Новоельни, оттуда товарным поездом до Баранович, а оттуда пассажирским до Минска. Когда садился на поезд, то вместо разрешения на поездку предоставлял военному патрулю свое удостоверение инвалида. Так я стал предпринимателем. Это был единственный известный мне способ заработать на жизнь. Я покупал и перепродавал разные товары, но главным образом интересовался армейскими сапогами, дрожжами для тех, кто гнал самогонку, и золотом для тех, кто хотел выехать из Советского Союза. Теперь мой маршрут пролегал от Москвы до Львова»{168}.
Республика получала помощь из-за рубежа. Так, в 1947 г. она получила товаров на 61 млн. американских долларов — продукты питания, медицинское оборудование, промтовары. Москва по идеологическим мотивам вскоре отказалась от такой помощи{169}. Зато советские чиновники, в свою очередь, ни в чем себе не отказывали. В 1944 г. из центральных районов России, которые не пострадали от нацистов, в Беларусь прибыл состав с продовольствием, медикаментами, одеждой. Пономаренко, который, как мы знаем, являлся первым лицом в республике, стал распоряжаться грузом как своим собственным имуществом. В ЦК ВКП(б) ушла в этой связи докладная записка. Только она, как и следовало ожидать, попала к. Пономаренко.
Основным источником доходов для жителей города становилась заработная плата. Выжить, правда, получая советские дензнаки, было непросто. В послевоенные годы заработок директора сельской школы составлял 970 рублей. Бутылка самогонки стоила 120–150 рублей{170}. Зарплата рабочего составляла 200–300 рублей при условии выработки месячной нормы на 130–150 %. В то время как обед стоил 8-10 рублей{171}.
В 1946–1947 гг. сохранялось нормированное обеспечение. Хлебные карточки в июле 1946 г. получали все жители области. В 1946 г. повышается заработная плата в ведущих областях промышленности (лесная, строительная и др.). Тогда же увеличивается заработок низкооплачиваемых категорий рабочих и служащих, выросли стипендии, пенсии. Так называемая «хлебная надбавка» была введена одновременно с повышением пайковых цен на хлеб в связи с подготовкой к отмене карточной системы (декабрь 1947 г.) и переходу к свободной торговле. Отмена карточной системы совмещалась с денежной реформой, включала в себя, во-первых, замену старых денежных знаков на новые, во-вторых, ликвидацию последствий инфляции времен войны путем сокращения так называемых «нетрудовых доходов» на сберегательных книжках (1:1 обменивались лишь вклады до 3 тыс. рублей), что было форменным грабежом населения, в-третьих, установление единых государственных цен (до 1948 г. существовали два уровня: коммерческие и пайковые).
