Однако более тщательный анализ всех имеющихся документов, а также многочисленной мемуарной литературы, изданной за рубежом, позволяет утверждать обратное{5}.
Еще летом 1940 г. в Берлине, куда годом ранее, в 1939-м, хлынули, спасаясь от советского террора, белорусские политические деятели, в кругах которых господствовала идея поддержки Третьего рейха для возрождения Беларуси, создается Белорусский комитет самопомощи (БКС). Отделения БКС помимо немецкой столицы появились в Лодзи, Познани, Торуни, Гамбурге, Данциге, Праге, Мюнхене, Вене, Лейпциге, а также в Варшаве с двумя подотделениями: в Кракове и Бяла-Подляске. Первоначально планировалось, что организация, первым руководителем которой стал А. Боровский, будет называться Белорусский национальный комитет и станет главным белорусским центром в эмиграции. Однако немецкие власти ответили отказом. Существование белорусской организации, имеющей в своем названии слово «национальный» могло квалифицироваться как «политическая организация, что противоречило пакту о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года»{6}.
Чего же добивался БКС, задачи которого, согласно уставу, не шли дальше вспомогательных функций? Он стремился возродить величие и славу белорусского государства. Подобных примеров в истории Беларуси предостаточно. Так было в 1812 г., когда представители высших слоев общества, стремясь возродить Белорусско-Литовское государство, поддержали французского императора Наполеона Бонапарта. Что из этого получилось, история знает. Вновь обрести независимость белорусы попытались после российского переворота 1917 г. Только большевики, узурпировавшие власть, штыками развеяли эти иллюзии. Ничего не дали и 1919–1920 гг.
Новая попытка была связана с именем Адольфа Гитлера. И шансы, как свидетельствуют документы, у белорусских эмигрантов были. Мало того, фюрер, обещая поддержку, обнадеживал. «Мы должны, — подчеркивал он, — создать свободные от Сталина республики»{7}.
События в Берлине тем временем развивались стремительно. 1 ноября 1940 г. руководитель Белорусского комитета в Варшаве Ф. Акинчиц организовывает курсы по подготовке будущих политологов, административных руководителей, представителей прессы. Слушатели — белорусы, оказавшиеся в вынужденной эмиграции{8}. 19 июня 1941 г. члены редколлегии еженедельника «Раніца», издававшегося для белорусов в Берлине и в состав которой входили Н. Щорс, В. Гадлевский, П. Татаринович, Ч. Ханявка, Н. Жданович, Б. Манкевич и другие, создали организацию под названием «Центр». Председателем стал Щорс, а ее членами — Ханявка, Гадлевский, Шкелёнок, Шкутко и Тумаш{9}. Создание «Центра» за несколько дней до немецкого вторжения на территорию СССР свидетельствовало, что его главной целью была не деятельность среди эмигрантов, как считали в Берлине, а координация работы по ходу занятия немцами белорусских территорий{10}. Таким образом, это был орган, который в соответствующих условиях собирался объявить себя Временным правительством Беларуси. Согласно сообщениям Ждановича, близкого соратника Щорса, распределение должностей в этом правительстве было предусмотрено заранее. Его ядро составили члены «Центра»{11}. О планах эмигрантов стало известно руководству нацистской Германии. Берлин предпринимает упреждающие шаги. 18 июня 1941 г. начальник полиции безопасности своим распоряжением запрещает членам организации въезд в Беларусь «без разрешения полицейских властей»{12}. Одновременно Розенберг получает категорический запрет на переговоры с Временным правительством Беларуси{13}.
Щорс, рассчитывая на успех, все же прибыл в Минск. Только немцы «убедили» его в том, что планы белорусов — пока безнадежное дело, так как позиция Берлина в белорусском вопросе еще не определена: нет директив Гитлера и начинать политическую деятельность рано{14}. Розенберг, подчиняясь Берлину, запретил чиновникам своего ведомства признавать белорусское правительство{15}.
Глава I. Испытание на излом. Белорусы и поляки; борьба за власть
Любыми путями в Беларусь стали прибывать эмигранты. Уже в первые дни июля там находилось 50 белорусских политических деятелей, из них 30 в Минске, остальные в западных районах республики{16}. «Белорусские десанты» высаживались ежедневно. Но дома белорусов или, как их называет Ю. Туронок, «белорусских нацистов»{17}, ждали серьезные препятствия. Причем не только со стороны немцев, но и поляков, которым оккупационная администрация предоставила свободу действий. Сам факт, что плакаты вермахта печатались на немецком, польском и русском, но не на белорусском языке, говорил о многом.
Чего же добивались поляки — бывшие служащие аппарата управления 2-ой Речи Посполитой — появившись в Беларуси с передовыми частями германской армии? Они имели свой план, суть которого сводилась к следующему: вернуть Западную Беларусь в лоно Польши. Да и польская программа, если внимательно ее изучить, говорила сама за себя: 1. полонизация местной администрации; 2. возвращение бывшим хозяевам недвижимости (имений, предприятий); 3. нейтрализация и вывод из игры активных политических противников из числа белорусских деятелей{18}.
Как показали дальнейшие события, прибывшие польские чиновники, до 1939 г. составлявшие костяк административных органов 2-й Речи Посполитой, заняли все главенствующие должности в городских и районных управах. СД это несколько насторожило, но лишь из-за боязни, что под ширмой администраторов будет действовать польское движение сопротивления. Сквозь пальцы германские спецслужбы смотрели и на то, что местная полиция состояла сплошь из одних поляков, а язык, который использовался в учреждениях, являлся польским. В сжатые сроки поляки взяли власть в Лиде, Слониме, Новогрудке и Барановичах. Для достижения своих целей они не брезговали ничем, даже использованием дочерей. Судя по документам, которые сохранились и были опубликованы после Второй мировой войны, в Новогрудке польские чиновники открыли для солдат и офицеров немецкого гарнизона бордель, штат которого состоял из «красивых польских девушек»{19}. В 8 поветах Лидчины поляки, войдя в контакт с военной администрацией, «вошли во власть»{20}.
Противостояние в обществе нарастало. Это привело к «массовым жертвам среди белорусской интеллигенции»{21}. Дошло до того, что белорусы боялись попадать на глаза полякам, которые, преследуя свои цели, обрабатывали руководителей немецкой администрации: белорусы — это большевики, а мы, поляки, — настоящие друзья западной культуры и Германии{22}. В местечке Мир по ложным доносам поляков немцы расстреляли всех белорусов — сотрудников и переводчиков комендатуры{23}. Усиление польской угрозы диктовало необходимость принятия неотложных мер для укрепления белорусских позиций.
