«Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей армией. Войну мы будем вести наступательно, перенося ее на территорию противника»{33}.
«Гроза» — прелюдия белорусской трагедии
Ход военных приготовлений — предстоящего «освободительного похода» в Европу — основательно обсуждался в Кремле с участием Сталина и его помощников — членов правительства: Молотова, Ворошилова, Берии и других. Так, 23 декабря 1940 г. в Москве состоялось совещание под руководством И. Сталина, на котором присутствовало в полном составе Политбюро и все высшее военное руководство страны: руководство Наркомата обороны, Генерального штаба, начальники центральных и главных управлений, командующие и начальники штабов военных округов и армий, генерал-инспектора родов войск, начальники всех академий, командиры некоторых корпусов и дивизий. Всего, как следует из исследования В. Суворова, 276 маршалов, генералов и адмиралов{34}. Совещание, проходившее девять дней (с 23 по 31 декабря), велось в обстановке строгой секретности. Речь, как сообщают документы, на том совещании шла о нападении на Германию.
После генерала армии Г. Жукова, доклад которого был посвящен новым приемам нападения, слово взял начальник штаба Прибалтийского особого военного округа П. С. Кленов. Он, как известно, говорил не просто о наступательных операциях, а об операциях особого рода:
«Эти операции вторжения для решения целого ряда особых задач… Механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника»{35}.
Тема второго доклада, с которым выступил начальник ГУ ВВС РККА генерал-лейтенант П. В. Рычагов, — «Военно-воздушные силы в наступательной операции и борьбе за господство в воздухе». «Лучшим способом поражения авиации на земле, — резюмировал любимец Сталина, — является одновременный удар по большому количеству аэродромов возможного базирования авиации противника»{36}. С докладом «Использование механизированных соединений в одновременной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв» перед присутствующими выступил командующий Западным особым военным округом генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов. Герой Испании, как всегда, был краток:
«Польша перестала существовать через 17 суток. Операция в Бельгии и Голландии закончилась через 15 суток. Операция во Франции, до ее капитуляции, закончилась через 17 суток. Три очень характерные цифры, которые не могут меня не заставить принять их за некоторое возможное число при расчетах нашей наступательной операции»{37}.
В заключительном слове нарком обороны маршал С. К. Тимошенко, подведя итоги, призвал присутствующих иметь в виду следующее:
«Возможность одновременного проведения на театре войны двух, а то и трех наступательных операций различных фронтов с намерением стратегически, как можно шире, потрясти всю обороноспособность противника»{38}.
Забегая вперед, стоит отметить, что одной теорией сталинский генералитет не ограничился. Еще до завершения совещания 49 высших командиров получили задания на оперативно-стратегическую игру. По размаху и важности эта игра, как убеждает нас советская историография, была крупнейшей за все предвоенные годы{39}.
Немного о ее сути. Советские войска тогда возглавлял генерал-полковник Д. Павлов, германские — генерал армии Г. Жуков. Игра, в ходе которой разыгрывался сценарий порабощения Европы, удовлетворила наблюдателей — Сталина и весь состав Политбюро. Тот факт, что Д. Павлов стал генералом армии, говорит о многом. Убывающие к местам дислокации войск советские генералы, отработав на картах штурм Кенигсберга, Варшавы, Праги, Бухареста, Кракова и Будапешта{40}, прекрасно понимали, что данная игра впоследствии будет иметь не столько «теоретическое, сколько сугубо практическое значение»{41}.
Повторно военачальники Сталина собрались в Москве 11 января 1941 г. Преамбула второй стратегической игры была таковой: РККА переносит боевые действия на территорию противника на глубину 90-180 км и выходит армиями правого крыла на рубеже рек Висла и Дунавец. Тогда же, судя по всему, Сталин одобрил план «Гроза», который становился программой действий Красной Армии. Кто же был автором этого плана? Ответ на этот вопрос дает В. Суворов:
«План проведения операции такого масштаба мог возникнуть в полном объеме только в результате длительных усилий штабов войск и командиров всех степеней. Непосредственным исполнителем, воплотившим в жизнь эти идеи был начальник ГШ РККА генерал армии Г. Жуков»{42}.
Теперь, когда окончательный план созрел, когда определилась и конкретная схема агрессии и очередность ударов, слово — последнее слово — оставалось за Сталиным. По данным различных источников, он и его выдвиженец Жуков надолго остались одни. Никто и никогда после этого не мог сказать и никогда не скажет, о чем они беседовали. Но итог беседы станет известен: была определена дата нанесения удара по союзнической Германии — 6 июля 1941 г.{43}
В соответствии с политической целью кампании в Европе генштаб РККА определил замысел предстоящей стратегической операции. Предусматривалось нанесение двух главных ударов — первый: севернее Полесья — с территории Беларуси и Прибалтики, второй: с территории Украины и Молдовы. Войска Красной Армии, согласно плану, выходили в промышленные районы Силезии и отрезали Германию от источников нефти, союзников и развивали наступление на Берлин и Дрезден{44}.
Попробуем представить себе картину тщательно продуманной переброски войск, которая, как и была предусмотрена жуковской «Грозой», началась весной 1941 г. В своей книге «Дело всей жизни» маршал Советского Союза А. Василевский пишет по этому поводу:
«В мае-июне 1941 г. по железной дороге на рубеж рек Западной Двины и Днепр были переброшены 19-я, 21-я и 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов, 25-й стрелковый корпус из Харьковского военного округа, а также 16-я армия из Забайкальского военного округа на Украину, в состав Киевского военного округа. 27 мая генштаб дал западным приграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых КП, а 19 июня — вывести на них КП управления Прибалтийского, Западного и Киевского ОВО. 12–15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к границе. 19 июня эти округа получили приказ маскировать аэродромы, военные части, парки, склады и базы и рассредоточить самолеты на аэродромах»{45}.
А вот что рассказывает о военных приготовлениях генерал армии С. М. Штеменко:
«Под строжайшим секретом в приграничные округа стали стягиваться дополнительные силы. Из глубины страны на запад перебрасывались 5 армий»{46}.
