В 1934 г. Новогрудская белорусская гимназия прекратила свое существование.
Травля и ликвидация неугодных белорусских политиков
Осталось немало документальных иллюстраций того, как российские спецслужбы, создав в Польше структуры КПЗБ и КСМЗБ, всячески противодействовали созданию и укреплению белорусских национальных объединений{8}. В 1933 г. КПЗБ развернула компанию травли против прогрессивных лидеров белорусского национально-освободительного движения: Л. Станкевича, Р. Ширмы, М. Петкевича и других{9}.
В результате комплекса оперативных мероприятий, проведенных ОГПУ СССР, депутаты Сейма Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, П. Волошин, П. Метла вышли из Белорусского посольского клуба. Правда, это вовсе не означало конец их политической карьеры. Создав посольский клуб Белорусской крестьянско-рабочей громады, целью которого, согласно заявлению его председателя Б. Тарашкевича, «являлось создание революционного правительства рабочих и крестьян», они заставили понервничать функционеров в кабинетах на Старой площади{10}.
«Князь Нижарадзе»[3], как утверждают документы, спеша взять ситуацию под контроль, предпринимает ряд упреждающих мер. Так, например, под видом обмена политзаключенными, в БССР были приглашены на «отдых и лечение» руководители Белорусской революционной организации, Громады, клуба «Змаганне» Л. Родзевич, Я. Бобрович, П. Метла, А. Капуцкий, П. Клинцевич, С. Рак-Михайловский, П. Волошин, М. Бурсевич, И. Дворчанин, И. Гаврилик, Ф. Волынец и П. Кринчик. Белорусские политики недооценили коварства большевиков, их беспредельную жестокость и приняли это предложение. Однако домом отдыха для них стала минская внутренняя тюрьма ГПУ, больничными палатами — одиночные камеры, врачами — следователи всесильного ведомства. Они-то опытной рукой и вывели диагноз: «Расстрелять!»{11}
С теми, кто, зная коварство Москвы, отклонил приглашение посетить первое в мире социалистическое государство, спецы с Лубянки расправлялись в самой Польше, переправив туда через совпредставительство в Варшаве наиболее подготовленные кадры — террориста Павла Судоплатова[4] из внешней разведки СССР.
Василь Рагуля, депутат и сенатор Сейма 2-й Речи Посполитой, в своей книге «Успаміны» основываясь на достоверных источниках, раскрывает механизм расправы с неугодными Москве белорусскими политиками. В качестве примера можно проанализировать судьбу Михаила Ивановича Гурина (Морозовского), автора идеи единой Беларуси и единой компартии, независимой от Москвы и Варшавы. Родился он в 1891 г. в д. Еремичи Столбцовского уезда в белорусской семье. В 1912 г. окончил Псковский учительский институт. С 1920 г. — находится в БССР на советской работе. В 1924 г. его направляют на подпольную работу в Западную Беларусь, где М. Гурин становится в КПЗБ одним из лидеров группировки, которую в Москве окрестили «сецессией» (отщепенцами).
Видя опасность, исходящую из СССР, национальное крыло КПЗБ (Гурин (Морозовский), Томашевский (Старый) и др.) усиленно проводит курс на создание самостоятельной и единой компартии. «Раскольники» полагали, и, надо заметить, небезосновательно, что белорусы, живущие по разные стороны границы, установленной Рижским договором, одинаково лишены национальной свободы. Свои надежды они возлагали на народное восстание в Западной Беларуси осенью 1924 г. Оно и только оно, по их мнению, могло освободить западных белорусов от польской оккупации. Лубянка, получив по своим каналам взрывоопасную информацию, отреагировала незамедлительно. Узнав, что Гурин организовал подпольную типографию и наладил выпуск газеты «Красное знамя», кремлёвские эмиссары, появившиеся в Польше, спешно вошли в контакт с «детищем» Москвы — Польской коммунистической партией, чьи ряды кишели партийцами, стоящими на денежном довольствии советских секретных фондов. «Товарищи по борьбе», а точнее спецаппарат внешней разведки Советского Союза разгромил, предав огню, типографию Гурина. Сам он оказывается в тюрьме г. Белостока. Сидеть, правда, долго не пришлось. Вскоре Гурин, понятно, не без усилий Лубянки (свидетельство совместных действий польских и советских спецслужб) оказался на свободе, где его уже поджидали агенты НКВД. Зная это, Гурин на судебном процессе в Варшаве, состоявшемся в феврале 1928 г., дает показания против белорусских политических лидеров, называя их предателями национального возрождения. Этого ему простить не могли. Гурина убили в марте 1928 г. в Вильно. Убийца — агент НКВД Устинович{12}.
Надо отметить, что такой метод, как физическое устранение, применялся и по отношению ко многим другим «неугодным» белорусским политикам…
Использование церкви для распространения коммунистических идей
На Старой площади старательно отслеживали процессы, происходящие в среде верующих Западной Беларуси, где на то время, согласно данным В. Новицкого, автора исследования «Канфесіі на Беларусі», существовало 500 приходов{13}. Влияние церкви, особенно православного духовенства, предполагалось использовать для проталкивания коммунистических идей на Запад. 19 апреля 1925 г. на закрытом заседании Бюро ЦК КП(б)Б рассматривается «Белорусский вопрос за кордоном». И это не было случайностью. Ввиду выявившихся проколов в закордонной белорусской политике и необходимости изменить существующее положение в сторону большей активности и планомерности «дальнейшей работы» было решено «поручить т. Ульянову[5] выявить значение и силу влияния православного духовенства в Западной Беларуси и возможность использовать это влияние в нашу пользу, обсудить вопрос о возможности открытия в Минске Польской Католической Епископской кафедры, обсудить вопрос о некоторых шагах Мелхиседека, в частности, связанных с Белорусским вопросом»{14}. В качестве конкретных мер, если верить записям стенографистки, предлагалось «выступить с инициативой обмена Смарагла Латышенки, осужденного в Польше на 12 лет каторжных работ за убийство митрополита Георгия, предоставить возможность переезда в СССР епископу Пантелеймону (П. Рожновскому), не признавшему самостоятельность польской православной церкви и содержавшемуся за это в монастыре на Волыни»{15}.
Силовое подчинение Москве белорусских партизанских формирований, дислоцировавшихся в Польше
Подчиняясь решениям 1-й Белорусской национально-политической конференции (сентябрь 1921 г., Прага), провозгласившей Польшу и Советскую Россию оккупантами, эмигрантское правительство Вацлава Ластовского в Ковно взяло курс на вооруженное восстание в БССР. Однако реальная подготовка восстания стала возможна только против Польши.
Наиболее интенсивно партизанское движение велось на Белосточчине и Гродненщине, где, как и в других районах «крессов всходних», в различное время действовали белорусские вооруженные формирования А. Цвикевича, В. Прокулевича, Г. Шиманюка (Скоморох), В. Разумовича (Хмара), В. Масловского, Черта, Хоревского, Силюка, Мухи, Шершени, И. Угрюмого, П. Каско, А. Тарасюка, С. Хмары (Искра) и многих других. Например, повстанческий комитет во главе с В. Прокулевичем насчитывал четыре партизанских группы, которые помимо Польши действовали на территории Литвы и СССР — в Ковно, Утянах, Аранах и местечке Меречь. Для оперативного руководства национально-освободительным движением был создан Главный штаб белорусских партизан, которым руководил полковник Успенский. В подчинении Главного штаба только на Гродненщине находилось 12 отрядов, в каждом по нескольку десятков человек.
