«Общее собрание приветствует и полностью присоединяется к предложению народов, заселяющих Западную Беларусь, об установлении Советской власти на территории Западной Беларуси и присоединении к Советской Беларуси»{22}.
Для жителей западных областей Беларуси — будущих советских избирателей, было не просто в новинку, но и в диковинку то, что во время проведения предвыборной кампании от каждого округа выдвигался только один кандидат. Был непонятен запрет и на деятельность всех политических партий, кроме коммунистической.
О том, как шла агитация, которая, естественно, проводилась Москвой, рассказывает Михаил Шведюк, воспоминания которого в 2003 г. опубликовала газета «Наша слова»:
«Советские власти стали «приглашать» людей на общие собрания. Собрания проходили очень часто, почти каждый день. Комиссары произносили долгие речи, в которых восхвалялся Советский Союз и отец всех народов Иосиф Виссарионович Сталин. Собрания заканчивались продолжительными аплодисментами: иначе быть не могло.
На собрание шли молодые и старые, здоровые и больные, заинтересованные и безразличные. Шли из-за боязни. Тех же, кто не приходил, вскоре подозревали во враждебности к Советской власти»{23}.
Выборы состоялись 22 октября 1939 года[1]. Понятно, что, кроме коммунистов, никакие другие партии в них не участвовали. Нет никаких сомнений, что кандидатов для предстоящего спектакля подбирали в Минске. Другие кандидатуры не допускались. Признавались только партийные списки. К примеру, в Барановичах и Барановичском повете было избрано более 30 делегатов, все — коммунисты{24}.
Как же проходило само «народное волеизъявление»? Ответить на этот вопрос помогают воспоминания Николая Дикевича, фрагменты из которых поместил на своих страницах журнал «Лідскі летапісец» (2003):
«Очень интересно было слушать агитаторов, о чём говорили на собраниях, о выборах. Непонятным был сам процесс и само слово «голосовать». Но все стало на свои места, когда зашли в класс и увидели оборудованные кабины для голосования. Напротив трех больших окон, размещенных впритык одного к другому, были сделаны кабины, разгороженные принесенными женщинами покрывалами. Входы в кабины были завешены довоенными прозрачными оконными занавесками. Заходи, пожалуйста, и тайно выражай свои взгляды на кандидатов! Чем не прозрачные выборы?»{25}
В исторической литературе укрепилось мнение, что эти выборы проводились без открытого вмешательства армии, но «в ее присутствии». Об этом, в частности, говорится в книге Т. Протько «Становление советской тоталитарной системы в Беларуси»{26}. И хотя все еще остается немало скептиков, которые не верят в эту версию, факты свидетельствуют, что без частей регулярной Красной Армии здесь не обошлось. Например, с целью подготовки Собрания в Белостоке был создан Центральный предвыборный комитет, для руководства которым командируется Председатель ЦИК БССР Н. Наталевич, а в состав комитета вошли командиры РККА Греков, Марков и Спасов{27}.
«Несговорчивых» от участия в выборах решительно изолировали. За этим четко следило ведомство Цанавы, за которым, к слову, в этот период числится немало темных делишек. За семнадцать октябрьских дней было «арестовано 4315 человек, в числе которых 476 руководителей и членов белорусских политических партий и организаций, а также 3820 других противников плебисцита»{28}. В числе арестованных, а затем этапированных во внутреннюю тюрьму НКВД г. Минска были А. Луцкевич, В. Богданович, А. Трепко, С. Бусел, В. Гришкевич, В. Самойло и др.{29} До 22 октября, согласно данным М. Мельтюхова, автора работы «Советско-польские войны», НКВД арестовало 19832 человека{30}.
Не обошлось, кстати, без «проколов». В Белосток на Народное собрание отправился и Д. Космович — лидер западнобелорусской молодежи 30-х гг. Видимо, спецслужбы не располагали в отношении его компрометирующими материалами, коль не препятствовали утверждению его в должности главы администрации Несвижа и выдвижению кандидатом в делегаты.
Народное (Национальное) собрание Западной Беларуси начало свою работу 28 октября. По сценарию Москвы принимаются следующие резолюции:
1. О вхождении Западной Беларуси а состав БССР («просить Верховный Совет СССР и Верховный Совет БССР принять Западную Беларусь в состав Советского Союза и БССР»){31}.
2. О государственной власти.
3. О конфискации земель, национализации банков и крупной промышленности{32}.
Заслуживает внимания следующий факт. По предложению В. З. Царюка, прорвавшегося к трибуне, было единогласно принято решение установить в г. Белостоке памятник погибшим борцам за освобождение белорусского народа. Царюка, как водится, приметили, но… памятник не возвели. Видно, в Москве и Минске не решились открыто возводить обелиск в память о тех, кого местное население воспринимало как оккупантов.
2 ноября 1939 г. Внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР, на которой присутствовали 66 представителей недавних «кресов всходних», в числе которых, кстати, были и партийные, советские и военные функционеры П. Пономаренко, Б. Гуталевич, Г. Эйдинов и др., удовлетворила «просьбу» западных белорусов и включила вновь приобретенные Москвой земли в состав Союза ССР с вхождением их в БССР{33}.
В 2002 г. в Минске вышла книга Яна Коваля «Генерал вызвольнага фронту». Автор, со ссылкой на Д. Космовича, повествует о пребывании белорусской делегации в Москве:
«Сядзеў і глядзеў на сядзячых у фатэлях перада мной партыйных правадыроў. Сэрца напаўнялася кіпучай злосьцю. Тэта ж была «хеўра» злачынцаў, на сумленьні якой былі мільёны нявінных ахвяраў…»{34}
Завершающим актом спектакля, отрепетированного в Кремле, стала Внеочередная Третья сессия Верховного Совета БССР. 12 ноября она рассмотрела заявление полномочной комиссии Народного собрания о включении Западной Беларуси в состав БССР. Итогом этого рассмотрения стало постановление, в котором говорилось:
1. Приветствовать решение Верховного Совета СССР о включении Западной Беларуси в состав Советского Союза.
2. Принять Западную Беларусь в состав БССР{35}.
На основании анализа документов можно сделать вывод, что правомерность политических мероприятий, проводимых Москвой на территориях западных областей Беларуси, весьма сомнительна, а итог этих мероприятий — «всенародное ликование» — не что иное, как блеф.
Забегая вперед, скажем, что в следующем, 1940 г. состоятся выборы в Верховный Совет СССР и в Верховный Совет БССР. Пройдут они, не трудно догадаться, по той же схеме, что и осенью 39-го. 3 февраля 1940 г. на «освобожденные» территории поступило предписание, требующее «не позднее 10 февраля 1940 г. представить Центральному Комитету КП(б)Б кандидатуры в Верховный Совет СССР»{36}. Уже 20 февраля «проходные» кандидатуры были утверждены.
