Газета «Голос рабочего» за 1939 г. сообщала:
«На национализированных предприятиях города Барановичи:
1. Мясокомбинат. Продукция комбината за 25 дней работы в ноябре составляет более 500 тыс. рублей. В городе, в помещении бывшей мастерской Баранцевича, открыто отделение комбината по выработке сухих колбас (Московской, Литовской и др.). Здесь работает 12 человек;
2. Фабрика «17 сентября». В трех цехах деревообрабатывающей фабрики работает 65 рабочих. Фабрика изготавливает мебель. На днях будет завершен заказ оборудования для школ города — до 200 лавок, столов, классных досок. В производстве находится 100 массивных письменных столов, 30 канцелярских шкафов, мягкие кресла, диваны. Скоро фабрика перейдет в новое помещение. По Улановской улице завершается строительство нового светлого и просторного здания фабрики. Здесь будет работать до 200 рабочих.
3. Лесозавод № 2. Крупные капиталисты Кушнер и Барышник, хозяева завода «Тормлын» в Барановичах, высасывали из рабочих последние капли крови. На основе решения Народного собрания сейчас завод Кушнера и Барышника национализирован и перешел в руки рабочих. Дирекция начала подготовку к пуску завода. В скором времени дирекция приступает к набору рабочей силы{215}.
Между тем положение Барановичской области, промышленность которой полностью сконцентрировалась в руках новой власти, оставалось еще весьма критическим. Проблема, которая возникла в ней, — это уничтожение системы обеспечения населения товарами первой необходимости. Согласно данным, поступавшим в ЦК КПБ, в «освобожденных» районах имелось 717 магазинов, потребительская кооперация объединяла 1250 человек{216}. Но «все товары, которые можно было приобрести, пропали»{217}. В декабре 1939 г. начались проблемы с хлебом — появились большие очереди. Обком партии потребовал выявить и ликвидировать «чуждый элемент», проникший в хлебопекарню{218}, но этим изменить ситуацию не удалось. Перебои с хлебом стали нормой повседневной жизни. Его не стало во всех населенных пунктах. Дошло до того, что ситуацию в Белостоке — очереди по 200 человек у каждого магазина — и Львове рассматривало Политбюро ЦК ВКП(б){219}.
Для «полешуков» наступил непонятный и доселе невиданный «дефицит». В народе появились анекдоты и поговорки, как, например: «Ны коровы ны свіні, тілько Сталін на стыні…»
Продовольственный кризис породил массовую спекуляцию, возникли черные рынки. Тому способствовал переход на советский рубль. «Новшество» гражданской администрации регламентировалось решением Политбюро ЦК ВКП(б) «О переходе на советскую валюту на территории Западной Украины и Западной Беларуси» от 8.12.1939 г.{220}, согласно которому с 21 декабря 1939 г., злотые по счетам и вкладам подлежали обмену. Злотые обменивались на рубли по курсу 1:1, но не более 300 злотых (первоначальный валютный курс был примерно 1 зл. — 10 рублей). Для сравнения отметим, что в это время зарплату в 300 рублей в месяц получала, например, уборщица аппарата ЦК ВКП(б){221}. Чтобы остановить массовую спекуляцию, Прокуратура и Верховный Суд БССР стали карать «спекулянтов» по всей строгости закона «вплоть до высшей меры наказания»{222}. Арестовав более 100 работников торговли, быстро определили «крайних». Основная часть оказавшихся в застенках были представителями малого бизнеса — владельцы магазинов, частных ресторанов, продавцы. Всех их, обвинив «во вредительстве», отдали под суд{223}.
Таблица № 20. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ГОСТОРГОВЛИ И МАЛОГО БИЗНЕСА, ОСУЖДЕННЫЕ ОСОБЫМ СОВЕЩАНИЕМ ПРИ НКВД СССР (1940–1941)[19].
| № п/п | Фамилия, инициалы | Национальность | Вид деятельности | Место жительства | Дата вынес. приговора |
| 1. | Вербило М. И. | белорус | торговец | д. Волька Барановичского р-на | 9.07.1940 г. 8 лет ИТЛ |
| 2. | Гансевский И. К. | поляк | предприниматель | д. Липск Барановичского р-на | 4.09.1940 г. 8 лет ИТЛ |
| 3. | Подлишевский Л. Л. | поляк | предприниматель | м. Дятлово Дятловского р-на | 12.05.1941 г. 8 лет ИТЛ |
| 4. | Шуливичева Ю. М. | полька | владелец частного ресторана | г. Барановичи | 21.08.1940 г. 8 лет ИТЛ |
| 5. | Канода М. И. | поляк | руководитель торгового объединения | г. Барановичи | 29.11.1940 г. 5 лет ИТЛ |
| 6. | Судник В. Ф. | поляк | заведующий магазином № 21 | г. Барановичи | 11.12.1940 г. 8 лет ИТЛ |
Источник: Памяць: Гіст. — дакум. хроніка горада Баранавічы і Баранавіцкага раёна. Мінск, 2000. С. 528–599.
Зато вольготно в родной стихии чувствовали себя «победители». В «Слонімскім краї» (2000. № 2) имеются комментарии по этому поводу:
«Стоял я с другом Степаном Лежыным, — вспоминает Петр Партуха, — на перекрестке улиц Чкалова и Советской города Слонима. Неожиданно останавливается около нас машина. Выпрыгивает из нее офицер, наверное, лейтенант. «Ребята, у кого может есть часы?» А у Степана их было двое: одни карманные, а другие — наручные. И он говорит мне: «Надо продать одни, но сколько спросить?». Я говорю: «А сколько они стоят?» Тогда они стоили 35 злотых. Я говорю: «Проси больше, конечно». Он попросил где-то 70 или 80 злотых. Офицер, долго не думая, отдал деньги, сел в машину и уехал. Потом мы узнали, что польские деньги уже ничего не стоят…»{224}
Практически тоже самое рассказывает и Д. Коген, житель города Новогрудка:
«Советские власти издали приказ, в котором жителей города обязывали вернуться к нормальной жизни, открыть магазины и мастерские и в будущем строго подчиняться приказам. Мы (евреи. — А. Т.) вновь открыли наши магазины, полные товара, и смогли заработать много денег. Наши дела процветали. Толпы покупателей, главным образом советских военнослужащих, сметали товар с полок почти подчистую. Русские даже не пытались торговаться и платили рублями, а согласно с обменным курсом один рубль шел за один злотый. Спрос на наш товар был таким большим, что мы подняли цены, но покупатели продолжали идти. За несколько недель магазин опустел, и не было возможности обновить ассортимент товаров. У нас дома стояли полные мешки денег. К сожалению, мы скоро поняли, что их настоящая стоимость ниже за официально объявленный курс»{225}.
