Наум медленно поставил стакан на стол, его губы тронула едва заметная усмешка. В полумраке кабинета его глаза казались почти черными, без привычного серого оттенка.
— А что именно тебя интересует, майор? — он специально сделал ударение на последнем слове. — Присядь, в ногах правды нет.
— Я спрашиваю еще раз: что за цирк ты устроил в суде?
Наум поднялся из-за стола, неспешно подошел к бару и достал еще один стакан. Его движения были нарочито медленными, словно он наслаждался каждой секундой напряжения, повисшего в воздухе.
— Знаешь, Дима, — начал он, наполняя стакан, — иногда люди не те, кем кажутся. Особенно женщины. Особенно такие, как наша Настенька.
Север сделал шаг вперед, его кулаки непроизвольно сжались.
— Не смей говорить о ней в таком тоне.
— А то что? — Наум развернулся, держа в руках стакан. — Ударишь меня? Давай, попробуй. Только сначала подумай — что будет с твоей ненаглядной, если её опекун внезапно подаст заявление о нападении на него сотрудника правоохранительных органов?
В кабинет вошли двое охранников — здоровенные парни с каменными лицами. Они встали по обе стороны от двери, молча наблюдая за развитием событий.
— Документы поддельные, — процедил Север сквозь зубы. — Я проверю каждую букву, каждую подпись.
— Проверяй, — Наум пожал плечами. — Только учти — времени у тебя немного. Пока Настенька проходит экспертизу, я могу организовать её перевод в специализированное учреждение. Там ей окажут всю необходимую… помощь.
Последнее слово прозвучало как угроза. Север почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Он слишком хорошо знал, что может происходить в подобных «учреждениях», особенно если за этим стоят такие люди, как Наум.
— Чего ты добиваешься?
— О, наконец-то правильный вопрос! — Наум театрально всплеснул руками. — Присядь, майор. Разговор будет долгим.
Север остался стоять. Наум вздохнул и опустился в кресло, закинув ногу на ногу.
— Видишь ли, у меня есть определенные обязательства перед покойным отцом Насти. Он был… скажем так, непростым человеком. И его дочь — непростая девушка. То, что она втянула тебя в эту историю — досадная случайность. Которую, впрочем, еще можно исправить.
— Говори прямо, — потребовал Север.
— Хорошо, — Наум подался вперед. — Ты закрываешь дело. Все материалы, все улики — всё исчезает. Настя проходит лечение и возвращается к нормальной жизни. Под моей опекой, разумеется. А ты… ты получаешь повышение. Например, в столице. Далеко от всего этого.
Север почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Наум предлагал ему не просто сделку — он предлагал предать всё, во что Север верил. Предать Настю.
— А если я откажусь?
— Тогда, — Наум откинулся в кресле, — боюсь, состояние здоровья нашей общей знакомой может серьезно ухудшиться. Знаешь, бывают такие случаи — человек в состоянии психоза наносит себе непоправимый вред. Печально, но случается.
Север сделал резкое движение вперед, но охранники мгновенно оказались рядом, готовые вмешаться. Наум даже не дрогнул.
— У тебя есть время подумать, — он взглянул на дорогие часы. — Скажем, до завтрашнего утра. Потом начнется процедура перевода Насти в клинику. А там… сам понимаешь, всякое может случиться. Ты же понимаешь, что она больна? Ей нужна помощь, профессиональная помощь.
— Единственный больной здесь — это ты, — процедил Север сквозь зубы.
— Оскорбления? Как непрофессионально, — Наум покачал головой. — Я действую исключительно в интересах Анастасии. У меня есть все необходимые документы, подтверждающие её состояние. Заключения врачей, результаты обследований…
В этот момент дверь кабинет открылась, и в комнату вошел Михаил Старостин. Охранники пропустили посетителя. Появление Михаила заставило Наума слегка напрячься — что-то в выражении лица вошедшего его насторожило. А вот Севера наоборот, Дмитрий понимал. Что просто так друг бы сюда не пришел, не будь у него весомых доказательств.
— Знаешь, что интересно? — начал Михаил, присаживаясь напротив Наума. — Я только что от нотариуса. Очень познавательная была беседа.
Наум сохранял спокойствие, но в его глазах мелькнуло беспокойство.
— И что же такого интересного тебе рассказал нотариус?
— О завещании Станислава Швеца. О том, как хитро он все устроил. Ты ведь поэтому так спокоен, да? Знаешь, что Настя никуда не денется, пока ты контролируешь её через этот статус недееспособности.
— Я не понимаю, о чем ты, — Наум попытался сохранить невозмутимость, но его пальцы нервно постукивали по столу.
— Все ты понимаешь, — Михаил разложил на столе копии документов. — Вот здесь черным по белому написано: вся империя Швеца принадлежит Насте. Ты просто опекун, временный распорядитель. И если с ней что-то случится — ты теряешь все, включая половину собственных денег.
Север, слушавший этот разговор, начал понимать всю картину.
— Поэтому ты держишь её на коротком поводке? Угрожаешь психушкой, если она не будет играть по твоим правилам?
— Это клевета, — голос Наума стал жестче. — У меня есть все необходимые медицинские заключения…
— Купленные, — перебил его Михаил. — Мы проверили все клиники, все транзакции. Ты платил огромные деньги за эти «заключения». Но знаешь, что? Швец предусмотрел и это.
Наум впервые за весь разговор выглядел по-настоящему обеспокоенным.
— Что ты имеешь в виду?
— В завещании есть особый пункт, — Михаил достал еще один документ. — Если будет доказано, что опекун действовал во вред интересам наследницы, все имущество переходит под управление специального фонда. И никаких лазеек, никаких юридических уловок.
— Это блеф, — Наум попытался сохранить самообладание, но его голос дрогнул.
— Правда глаза колет? — усмехнулся Север. — Сколько лет ты держал её в страхе? Сколько лет заставлял подчиняться, угрожая психушкой?
— Я защищал её! — неожиданно взорвался Наум. — Ты думаешь, она смогла бы управлять всем этим? Она была слабой, неподготовленной…
— Нет, — тихо сказал Михаил. — Ты просто увидел возможность получить контроль над империей Швеца. И использовал для этого его дочь, манипулируя её страхами и неуверенностью.
Наум откинулся на спинку стула, его маска невозмутимости окончательно спала.
— У вас нет доказательств. Все документы в порядке, все медицинские заключения…
— А как насчет свидетелей? — спросил Север. — Врачей, которым ты платил? Людей, которые видели, как ты обращаешься с Настей? Думаешь, они будут молчать, когда мы начнем копать глубже?
— Ты не понимаешь, — он попытался взять себя в руки. — Все было не так просто. Швец оставил мне это наследство не просто так. Он знал, что я смогу сохранить и приумножить его империю.
— Нет, — покачал головой Михаил. — Швец оставил наследство своей дочери. А ты превратил её жизнь в ад, используя её страхи и неуверенность для собственной выгоды.
Север смотрел на Наума с плохо скрываемым презрением. Теперь, когда вся правда начала выходить наружу, он видел перед собой не могущественного криминального босса, а мелкого манипулятора, построившего свою империю на чужом страхе.
— Она доверяла тебе после смерти отца — процедил Север, — а ты превратил её жизнь в кошмар.
— Ты ничего не понимаешь! — Наум ударил кулаком по столу. — Думаешь, легко управлять такой империей? Нужно было принимать жесткие решения, держать все под контролем…
— И для этого нужно было заставлять её спать с тобой? — тихо спросил Михаил. — Это тоже было необходимо для управления бизнесом?
Наум побледнел.
— У нас были отношения…
— Отношения? — перебил его Север, с трудом сдерживая ярость. — Ты шантажировал её психушкой! Заставлял подчиняться, угрожая, что упечешь её в лечебницу навсегда!
— У меня есть все необходимые документы… — начал было Наум, но Михаил прервал его.
— Да-да, мы знаем про документы. Про все эти липовые справки и заключения. Интересно, что скажут врачи, когда мы начнем проверять подписи? Когда выясним, сколько им платили за фальшивые диагнозы?
