Но что-то пошло не так. В последний момент перед глазами всплыло лицо Севера, его обвиняющий взгляд. Рука дрогнула, и пуля ушла выше цели, высекая искры из каменной стены. Впервые за долгие годы работы она промахнулась.

— Твою мать! — выругалась Настя, чувствуя, как предательски задрожали руки. Внизу началась суета — охранники моментально увели бизнесмена внутрь здания, действуя слишком слаженно, словно знали о готовящемся покушении.

Слёзы затуманили зрение — чёртовы, непрошеные слёзы от воспоминаний о его словах, о той ночи, когда он назвал её шлюхой. Настя попыталась прицелиться снова, но цель уже исчезла. В ушах звенело от адреналина и злости на саму себя. Нужно уходить, и быстро.

Настя начала поспешно собирать оборудование, проклиная свою слабость. Наум будет в бешенстве — она никогда не проваливала задания. Каждое движение давалось с трудом, руки всё ещё дрожали от пережитого стресса. Профессиональные навыки боролись с эмоциями, и впервые в жизни эмоции побеждали.

Отступая, она не могла отделаться от ощущения, что всё это было подстроено. Слишком уж спокойно вели себя охранники, слишком быстро среагировали на выстрел. Словно они знали, что он будет. Словно ждали его. В голове промелькнула страшная догадка — что, если Наум узнал о её встречах с Севером? Что если это задание — не просто работа, а часть какого-то большего плана?

Но времени на размышления не было. Нужно было действовать быстро и чётко, пока полиция не оцепила район. В отдалении уже слышался вой сирен — кто-то из местных жителей наверняка вызвал полицию, услышав выстрел. Настя знала, что у неё есть максимум десять минут, прежде чем первые патрульные машины появятся в районе.

Настя перевернулась на спину, прижимая к себе винтовку и пытаясь успокоить дыхание. Она чувствовала, как по щекам катятся слёзы — от злости, от страха, от осознания собственной уязвимости. Руки всё ещё дрожали, когда она начала отползать от края крыши. Глушитель винтовки зацепился за что-то — в темноте. Резкое движение — и тонкое золотое украшение порвалось, оставшись лежать на месте преступления.

Настя двигалась вдоль технических надстроек на крыше, стараясь держаться в тени. Каждый шаг, каждое движение давались с трудом — её словно парализовало осознание провала. Где-то внизу хлопнула дверь подъезда, послышались встревоженные голоса жильцов. Нужно было уходить, пока любопытные не начали высовываться из окон.

Прижавшись к холодной стене, она пыталась восстановить дыхание и собраться с мыслями. Что-то было категорически неправильно во всей этой ситуации. Охрана действовала слишком слаженно, да и сам бизнесмен вел себя странно — словно знал, что выстрела можно не бояться.

В голове крутились обрывки разговоров с Наумом за последние недели. Его странные взгляды, недомолвки, внезапные вспышки ярости. Может быть, он что-то заподозрил? Узнал о её встречах с Севером? От этой мысли по спине пробежал холодок — Наум никогда не прощал предательства.

Спустившись на три этажа, она проникла в здание через незапертое окно технического помещения. Здесь нужно было действовать быстро — переодеться, спрятать оружие, стать обычной девушкой, возвращающейся домой после вечеринки. Руки дрожали, когда она стягивала с себя чёрный костюм, запихивая его в приготовленные мешки, далее она уже облачалась в обычную одежду — джинсы, рубашка, кожаная куртка.

Винтовку она разобрала и аккуратно упаковала в специальный чемоданчик. Теперь нужно было добраться до заранее подготовленного тайника за мусорными баками в соседнем переулке. Это самая опасная часть отступления — на улицах уже наверняка полно полиции.

Выглянув в коридор, Настя услышала шаги жильцов, разбуженных суетой на улице. Пришлось ждать, пока любопытные вернутся в свои квартиры. Время утекало, как песок сквозь пальцы, а она всё ещё была слишком близко к месту преступления.

Наконец коридор опустел, и она смогла двинуться к запасному выходу. Каждый шаг давался с трудом — ноги словно налились свинцом. В голове продолжали крутиться мысли о странностях этого задания, о возможном предательстве Наума… Но сейчас нужно было сосредоточиться только на том, чтобы выбраться отсюда живой.

Тяжёлая дверь чёрного хода поддалась с протяжным скрипом. Настя замерла, прислушиваясь к звукам улицы. Сирены всё ещё выли, но уже где-то вдалеке. Возможно, полиция решила, что снайпер успел покинуть район. Это давало ей шанс, но расслабляться было рано.

В тёмном переулке она двигалась как тень, стараясь держаться ближе к стенам домов. Каждый раз, когда мимо проезжала машина, сердце замирало — вдруг это патруль? Но пока везло — район жил своей обычной ночной жизнью, не обращая внимания на одинокую девушку в летнем платье.

Добравшись до тайника, Настя почувствовала, как внутри всё сжимается от подступающей истерики. Руки дрожали так сильно, что она едва не выронила чемоданчик с винтовкой. Прислонившись к холодной кирпичной стене, она закрыла глаза, пытаясь справиться с накатившими эмоциями.

Впервые за двенадцать лет работы она провалила задание. Провалила из-за чего? Из-за слабости, из-за того, что позволила прошлому вмешаться в настоящее. Перед глазами снова всплыло лицо Севера, его презрительный взгляд во время их последней встречи. «Ты просто шлюха, продажная тварь!» — его слова до сих пор жгли душу раскаленным железом.

Слёзы покатились по щекам, размазывая тщательно наложенный макияж. Настя даже не пыталась их сдержать — здесь, в темноте грязного переулка, можно было позволить себе минуту слабости. Она сползла по стене, обхватив колени руками, и разрыдалась, как маленькая девочка.

Все эти годы она строила из себя неуязвимую, холодную профессионалку. «Призрак» — так её называли в криминальных кругах. Бесчувственная машина для убийств, не знающая промахов и сомнений. А теперь что? Всё рассыпалось в прах из-за одного взгляда, одного воспоминания.

Рука машинально потянулась к шее, но пальцы нащупали лишь пустоту. Цепочка… Настя задохнулась от новой волны отчаяния. Единственная вещь, связывающая её с прошлым, с той наивной девушкой, которой она когда-то была, теперь была потеряна. Знак Близнецов на цепочке — он сразу узнает его. Ведь это был его подарок на её последний день рождения, перед тем как всё полетело в тартарары.

— Соберись, дура! — прошипела она сама себе, с силой вытирая слёзы. Нужно думать о настоящем, о том, как выбраться из этой ситуации. Наум не простит провала, особенно такого. Что-то подсказывало ей, что сегодняшнее задание было проверкой, и она её не прошла.

В переулке раздались шаги, и Настя мгновенно вжалась в тень. Мимо прошла парочка подвыпивших прохожих, не заметивших её. Когда их голоса затихли вдали, она наконец заставила себя подняться. Нужно было действовать, пока ещё есть шанс всё исправить.

Где-то в глубине души зрела уверенность, что это конец. Не просто провал задания — конец всей её тщательно выстроенной жизни. Потеря цепочки была словно символом: прошлое, которое она так старательно прятала, теперь неизбежно настигнет её. И Север… он уже наверняка едет на место преступления, скоро найдёт цепочку, и тогда…

Внезапный порыв ветра донёс звук приближающихся сирен. Пора было уходить. Настя механически одернула куртку, стёрла последние следы туши под глазами. Теперь главное — добраться до мотоцикла и убраться отсюда как можно дальше. А потом… потом она придумает, что делать дальше. Если, конечно, Наум даст ей такой шанс.

Настя быстро преодолела оставшееся расстояние до места, где был спрятан мотоцикл. Она двигалась как призрак — бесшумно и незаметно, используя каждую тень, каждый темный угол. Годы тренировок не прошли даром — даже в состоянии эмоционального срыва тело действовало на автомате, следуя вбитым в подкорку алгоритмам.

Мотоцикл ждал её там, где она его оставила — в тёмном дворе между гаражами. Настя провела рукой по прохладному металлу, словно здороваясь со старым другом. Этот байк не раз спасал ей жизнь, став чем-то большим, чем просто средством передвижения.