На плечи Гарэда Совела легли женские пальцы. Сильного мужчину с легкостью отодвинули в сторону — на передний план вышла Новели Рас. Два самых близких ректору друга сейчас смотрелись комично: сухонькая старушка едва доходила боевику до груди. Но ректору смешно не было.

— Дверь закройте.

Гарэд Совел демонстративно захлопнул дверь, едва не прихлопнув ею секретаря, рвущегося с извинениями к ректору.

— Эристел, может ты нас посвятишь в мотивы своего поступка? — сдержанно поинтересовалась госпожа Рас. — Знаешь, очень необычное решение для тебя. А для нас — просто шок.

— Более чем, — процедил через зубы декан Совел.

— Успокойтесь, — ректор оторвался от своих мыслей. — Необычно? Да! Но, правильно!

— Да неужели? — взвился боевик. — Парняга посодействовал гибели потомства истиной пары в количестве… эм-м… особей семидесяти. А ты говоришь «правильно»?

— Он оказался лишь косвенно причастным.

— Он — соучастник!

— Соучастник, за которого горой вступилась потерпевшая!

Магистры замерли в недоумении.

— И взяла на поруки, — добил ректор.

— Девушки говорили что-то о его непричастности, — пробормотала пораженная госпожа Рас. — Но я решила, что это все эмоции. И твое кредо… Я не обратила должного внимания на их слова…

— Какие девушки? — уточнил Совел.

— Адептки Лоза и Чаргородская, — уточнила старушка.

— И Чаргородская? — изумился боевик. Эмоция перетекла в недоумение. — А она то, что о произошедшем в другом помещении знает?

— Видимо, знает, Гарэд. И очень хорошо. Они подруги. А еще, я думаю, она делает выводы из всего его поведения с ними. — Новели Рас повернулась к боевику. — Пока вас не было, жизнь на месте не стояла, знаешь ли.

— То есть, это не первая стычка? Я правильно понял? — не унимался декан боевого факультета.

— Правильно, Гарэд. Стычки были. Но об этом позже, если пожелаешь.

— Уже, желаю, — прошипел боевик.

— Эристел, лучше расскажи, почему ты решил нарушить традицию? Вряд ли только просьбы адепток поколебали твои принципы.

— Я поступил так, как посчитал правильным. Но именно просьба адептки Лозы стала поворотной точкой. И еще, теперь за ее будущее можно не волноваться. С такой охраной никто не рискнет ее обидеть или причинить вред. Милисент станет спокойной и сможет снова радоваться жизни.

— А ты уверен, что мужское эго не превозобладает над чувством благодарности, а? — навис над ректорским столом боевик. Он так стремительно сократил расстояние от дверей к столу, что порыв воздуха от его движения, выдернул локон из гульки пожилой леди. — Мы все знаем сердобольность дам, особенно полукровок, Эристел. К их сердцам достучаться довольно легко. Но получив прощение, мы начинаем ненавидеть простившую нас. Сначала тихо, незаметно даже для себя самого, а потом яростно, непримиримо. А все потому, что сами никогда, ни в чем не прощаем. Ни в большом, ни в малом. Никогда, Эристел! Потому, что мы — мужчины! Потому, что не умеем! И не мне тебе об этом рассказывать.

Новели Рас переводила изумленный взгляд с одного весьма раздраженного мужчины на другого, очень спокойного. И ждала.

— Девушке ничего не угрожает, Гарэд, — устало обронил ректор. — Тораш Ишар — ее пара.

— Пара? — в унисон воскликнули присутствующие. — Но Левзоев…

— Да-да, Сидар… То, что адепт Ишар — пара Милисент, я увидел, когда Тьма принялась за охоту. Тораш уже был на грани, когда Милисент попыталась остановить наказание. В это мгновение от нее к парню потянулась нить соединения.

— Не может быть! — изумилась госпожа Рас.

— Я и сам так думал, Новели.

— Но раз это произошло…

— Значит, Сидар дал свое посмертное согласие из Мира Спящих, — продолжил ректор. — Он сам подал знак о невиновности Тораша, выбрав защитником и новой парой для Милисент.

— Ты уверен?

— Уверен, как никогда. Еще больше я удивился, когда отозвал Тьму. От полуудушенного адепта на встречу девушке потянулась ответная нить. Слабая, рваная, но вполне различимая. Она упорно тянулась к адептке, пока не достигла ее.

— Удивительно! — старая леди присела на край кресла. — После истинной пары, в такой неоднозначной ситуации… Нужно было услышать сердцем.

— Это факт, Новели. Я едва не убил ее пару. Новую пару.

— Ну, если так… — боевик все еще не внял вере. — Хотя, все равно… не верится мне.

— Не привычно и не типично, — согласился ректор.

— Странно, что ты увидел нити, Эристел, — внезапно сказала Новели Рас. — Очень странно…

— Почему? — поинтересовался боевик. Ректор молчал, хмуро взирая на старую подругу.

— Одна из способностей читающих души, — ответила госпожа Рас. — Хотя твоя клановая ветвь, Эристел, в близком родстве со Священными. Но все же… Должно быть, что что-то в твоей жизни произошло крайне неординарное, раз эти способности проявились в тебе, ведь ты по своей природе некромант… И адепт был при смерти…

Мужчины переглянулись. Гарэд Совел отошел к окну. Ректор отвечать давней подруге не стал, лишь подобрал со столешницы перо и крепко сжал его.

— А еще что-то подобное случалось? — не отставала старушка.

— Нет. Это было впервые. Но вот я хотел бы спросить у тебя о другом, Новели, — ректор перехватил инициативу в свои руки. — Что там за история с ящерами, что полным составом вошли в твою группу?

— Не полным. У Аделин Ахар крайне слабый потенциал.

— А у остальных, значит, сильный? — поинтересовался боевик.

— В разной степени, но, да — значительно сильнее. Самый сильный у адепта Нияза. Ребята способностями не кичатся. Скорее, скрывают их. Даже, после тестирования старались быть незаметнее, хотя общую долю ненависти тогда получили сполна.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему не кичатся? Такие способности им бы весу в академии добавили, — добавил боевик.

— Ну, их как бы и так не очень любят, а возвышение над нагами ничем хорошим не закончилось бы, Гарэд. И это показал день тестов. Вы не поверите, мальчики, но столько ненависти в одном месте я еще никогда не ощущала. Так что их тактика «незаметности» вполне оправдана.

— Да, свои ментальные способности они хорошо скрывают, — подтвердил ректор. Без твоего теста могли и не узнать, что он у них есть, в принципе. Я только сегодня почувствовал… Как считаешь, каков их потенциал, направленность?

— Насчет силы ментальных способностей ящеров я еще сама не разобралась.

— Что ты этим хочешь сказать, Новели, — насторожился ректор, а декан боевиков сделал стойку.

— Мне кажется, у их способности векторная направленность.

— Это как? — не понял главный боевик. Эристел же при этих словах напрягся.

— Это значит, что их способности не распространяются на всех здесь и сейчас, Гарэд. Например, я как… неплохой менталист, находясь в этой комнате, могу «слышать» твой мозг, мозг Эристела, господина Нямека за стеной и всех, кто есть в округе. Кстати, Эристел, у тебя там посетительница. И очень разгневанная. Но Узвел ее пока успешно сдерживает. Но я отвлеклась. Чем дальше радиус, тем хуже слышно, но слышно. С любой стороны. Если напрячься, можно услышать даже слабенькую мысль из самого дальнего уголка академии. И даже, обрывок мысли. Я все слышу, всегда «на приеме», если специально не глушу звук. А без этого нельзя, так как от всех отголосков мыслей и эмоций, исходящих от адептов, можно с ума сойти. Вот я и блокирую их.

Совел упрямо сверлил взглядом сухенькую старушку. Она улыбнулась:

— Чем сильнее эмоция, Гарэд, или навязчивее мысль, тем отчетливее я ее слышу. Иногда и блоки не помогаю. Рушатся, как песочные. Но мое восприятие все равно объемно, — улыбка перешла в насмешку — мужчина немного побледнел, сжал челюсти и отвел глаза.

— Это общеизвестно, Новели, — ректор пропустил реакцию друга. — Меня интересует, как ментальные способности проявляются у ящеров?

— У них… Полностью о механизме говорить трудно… Их ментал работает векторно, секторно или точечно. Это пока все, что я успела определить и выяснить, не проявляя к группе прямого, глубокого интереса.