— Всё. Не могу больше, — Алектор, словно подкошенный, опустился возле речки. Долбянка глухо стукнулась о землю, рядом повалился староста. и умыл лицо. — Холодная… — Его жест доброй воли (личной выгоды) обернулся к нему не тем боком. Потухшие трутовики оказались бесполезны — такой «парфюм» комаров не пугал. Мошкам было всё равно. Они впивались в Алектора и нас в равной степени. Зато с грузом за спиной да по пеклу было ой как тяжело идти. — А тебя совсем что ли не кусают? — Парень с подозрением уставился на вполне бодрого Тиноба в полном облачении. Капитан был единственным, кто не разоблачился под давящей жарой ни на одну шмотку.

— Кусают. Но я привычный к такому.

— Да как к этому можно привыкнуть?!!!

— Ко всему можно привыкнут, — пожал плечами Тиноб. — Но, наверное, ты прав. Нужно передохнуть. Лучше по светлому оборудовать ночлег — вряд ли мы куда-то успеем выйти сегодня, раз до сих пор не вышли. Только придётся немного дальше сдвинуться. Вон к тем деревьям.

— Почему нельзя здесь? — насупился злой староста. — Я ног не чувствую уже. И здесь вода.

— Потому и нельзя, что здесь вода. Водопой. Да и рыбу зверьё ловить приходит, — он подпихнул к Алектору остатки рыбьего черепа, возле которого приземлился парень, но так и не заметил этого.

— Какого чёрта ты раньше не сказал? — взвизгнул староста.

— Так говорю. Пошли, Часпид. Нам еще снова шалаши ставить и костры готовить.

— Чего? Какие шалаши? — Алектор побледнел.

— Такие, как и прошлую ночь. Неужели ты думаешь, что ночь будет такая, как сейчас? Жаркая.

На Часпида было больно смотреть. Он не ожидал такого подвоха. Ни от погоды, ни от Тиноба.

— Может, снова — один? — посмотрел с надеждой на капитана.

— Нет. Нужно позаботится о гигиене, Алектор. И с нами девушки, — Тиноб забрал долбянку с грибами, освобождая Алектора от опротивевшей ноши. — Пошли. — Хлопнул парня по плечу. — Девчонки, догоняйте.

Мы свернули к ближайшей опушке, но она никак не хотела к нам приближаться. Метров сто навскидку оказались всеми пятистами. Под конец мы ползли, как и Часпид. Найденные по дороге ягоды немного облегчили нашу участь и желудки. Но жрать хотелось всё сильнее.

На опушке Тиноб не остановился, аргументируя возможное наличие на местности крупных хищников. Учитывая остатки рыбьего скелета у реки, спорить не стали и почти активно поползли глубже в лес — мы с Сенти идти уже не могли. На трансформацию тоже сил не хватало. Часпид уныло брёл рядом. Тиноб оставался не пробиваем и на вид даже не уставшим. Нашел поляну тоже он. Когда мы добрались, он по быстрому уже расчистил место ночлега. Встряхнул Алектора и потащил его за стройматериалом.

— Как хорошо… — мы с зеленушкой привалились к стволам деревьев, иначе вертикальное положение, даже сидя, нам не светило. «Весело» помахали обернувшимся парням, делая вид, что всё пучком.

— Если бы не медведи, я бы осталась у реки, — посетовала я.

— Я бы тоже. Посмотрела бы на него…

— Кого?

— Медведя… — задумчиво отозвалась Милисент. — Никогда не видела… Большой. Пушистый…

Даже комментировать не стала. И большой. И пушистый. И зубы с когтями имеются. Но почему бы девушке не дать помечтать.

— А комары — сволочи, — в голосе Милисент прорезались ненавидящие нотки. — Жрут и не давятся.

— Это ты еще не видела, как медведи… жрут, — я всё-таки не выдержала и приспустила полог наивности Милисент. — Поверь, комары — отдыхают.

Взгляд подруги стал не читаем, словно она сдерживала в себе рвущуюся праведную обиду, но обижать не хотела — я же не Алектор, на нём бы она оторвалась. Девичьи мечты о большом и мягком звере было жаль, но сдаваться я не собиралась. Действительно, чревато. Если встретишь. Даже медвежий малыш способен был хорошенько поранить. Об этом знал Тиноб. Об этом знала я.

— Злая ты, — резюмировала Сенти.

— Зато живая, — я рассмеялась. — Не горюй, подруга, авось издали увидишь ещё.

Милисент подумала, подумала и сообщила:

— Есть хочу.

— А я даже не хочу, так устала.

****

Я приоткрыла глаза от приятного запаха, дразнящего обоняние и тепловые рецепторы. Рядом, спина к спине, посапывала Милисент. Недалеко от нас вовсю плясал огонь, и парни что-то таскали в шалаш. Я потерла глаза, так как у меня двоилось. Я видела два шалаша. Но приём не сработал — шалаши остались на месте, и в один из них парни точно что-то таскали. А вокруг уже была ночь. Звёздная. И звезды высоко-высоко. И зябко. Я привстала на локтях, оперлась на руки и почувствовало, как что-то раздавила.

— Ой! — на куске коры лежали ягоды. Улыбнулась. Неужели Тиноб успел и об этом подумать? Хотя чего я удивляюсь, наш капитан кругом казался удивительным. Рядом заворочалась Милисент. Я с полуулыбкой понаблюдала за всеми теми действиями, что пару минут назад проделывала сама.

— А мне? — Милисент узрела ягоды.

И вот здесь я впала в ступор. Переложила ягоды в эко тарелке между нами с Сенти и взглянула на парней. Тиноб трудился, как и раньше, а за мной наблюдал Алектор. Он же и нахмурился, когда Сенти потянулась за ягодами. Что? Я едва не подавилась. Неужели о ягодном перекусе «позаботился» Часпид?

— Он так смотрит, словно сожрать хочет, — высказалась Милисент, до сих пор не поняв ситуацию. А вот у меня пазлы сложились. Тиноб никогда бы не положил еду одной из нас! «Что ты этим хочешь сказать, змей подколодный?» — мысленно сканировала Алектора. Но он уже отвернулся и продолжил свою работу.

От костра потянуло не только дымом, но и кое-чем вкусным.

— Девчонки! — Тиноб выглядел донельзя довольным. — Выспались? Давайте к столу. Алектор, не отставай.

Уговаривать нас не пришлось. Есть мы хотели, а ягоды только добавили аппетита. Насчет «выспались» — вопрос спорный, но по меньшей мере встать самостоятельно смогли, а значит, отдохнули.

— Рыба? Где взяли?

— Наловили. Руками. Сейчас нерест, а после нереста она вся бессильная. Часть погибает, но мы с Алектором собрали только живую. Снулую есть кому подбирать.

— Снулую? — Милисент завороженно разглядывала крупную рыбу с выдвинутой вперед нижней челюстью.

— Как сказал наш капитан, в его краях принято так обзывать дохлую рыб. Элегантно, вроде как, и не подавишься, — ответил староста, с нечитаемым взглядом наблюдая за капелькой сока в уголке губ Милисент.

— Спасибо за ягоды, — пустила пробный шар, и он угодил в лузу.

— Пожалуйста, — поджав губы, ответил Алектор, а Сенти едва не выпустила кусок рыбы из рук. Вот её взгляд говорил о многом. Таких круглых глаз у подруги я еще никогда не видела. Но вместо благодарности она нахмурилась и вернулась к дегустации рыбы, хотя и без аппетита.

— Это тоже вам, — откуда-то из темноты вернулся капитан. В маленьких копиях долбянок, таких себе кружках без ручки, лежало нечто похожее на мусс. И такое же белое. — Желательно, чтобы все съели.

— А что это? — ковырнула я пенку палочкой-лопаточкой.

— Каменная сметана. Увидел её, когда у реки останавливались, — отозвался Тиноб, весело рассматривая наши вытянувшиеся лица. — Новая пища для вас может отозваться несварением желудков. Это средство всегда помогает. У нас.

— У вас, — зацепился за слово Алектор. — Но нет гарантии, что ЭТО, как у вас. Потравить нас хочешь, Эрентор? Может это слизь с дохлой рыбы, которую бьет о камни?

— Алектор, это белая глина, взбитая водой, — ответил капитан. — И да, чем больше я присматриваюсь к местности, тем сильнее она отзывается в моём сердце. Я словно снова дома очутился.

— Жесть, — Часпид принюхался к предлагаемой снеди. — Я не буду этого есть.

— Как хочешь. Я заставлять не буду.

— Если это так… полезно, почему я не вижу, чтобы ты ел?

— А я на месте и попробовал, и поел, Алектор. Иначе бы не предлагал вам, не удостоверившись. И, согласись, глупо было бы тащить 4 кружки, когда можно взять больше для вас.

— Всё равно, я не буду это есть, — староста отставил от себя угощение, но потянулся за рыбой.