Когда Тарзан собрался уже возвращаться в лагерь партизан, в одном из домов заговорило радио. Он на минуту остановился, прислушался, но диктор говорил по-японски, и Тарзан отправился в свой путь.
Однако лейтенант Хидео Сокабе понимал по-японски, и ему не понравилось то, что он услышал. Капитан Токуйо, наоборот, обрадовался услышанному.
– Итак, вашего уважаемого дядю выгнали! – воскликнул он. – Теперь вы можете писать вашему уважаемому дядюшке, генералу Хидоки Тойо, хоть каждый день, но я остаюсь капитаном, пока меня не повысят в чине. Ситуация изменилась: «Поющая лягушка» стала премьер-министром. И хотя он не мой дядя, но он мой друг. Я служил под его командованием в Квантунской армии в Манчжурии.
– Так же, как миллион других крестьян, – проворчал Сокабе.
Таким образом вражда между двумя офицерами обострилась, что также не способствовало дисциплине в их отряде.
Корри часто вслух выражала свое беспокойство о судьбе Синг Тая, которого в свое время раненым оставили в деревне Тианг Умара. И Тарзан решил посетить эту деревню, до того, как вернуться в лагерь партизан. Для этого надо было проделать большой крюк, но Повелитель джунглей редко считался со временем.
Он шел не спеша и только утром достиг деревни Тианг Умара. С присущими зверю осторожностью и подозрительностью Тарзан тихо передвигался по окружающим деревню деревьям, чтобы убедиться в отсутствии врага. Он видел туземцев, занятых обычными хлопотами, а вскоре узнал Алэма и минутой позже спустился на землю и открыто пошел по деревне.
Когда туземцы узнали Тарзана, они сердечно приветствовали его, окружили тесным кругом и забросали вопросами на языке, которого он не понимал. Наконец, появился какой-то старик, говоривший по-голландски. Через этого переводчика Алэм спросил о Корри и очень обрадовался вести, что она здорова и находится в безопасности. Тарзан, в свою очередь, спросил, что стало с Синг Таем. Ему рассказали, что Синг Тай все еще здесь, но никогда не показывается днем, так как в деревне уже дважды внезапно появлялись японские разведчики.
Тарзана отвели к китайцу. Он нашел его вполне оправившимся от ран и в хорошей форме. Первый вопрос китайца был о Корри. Он так и засиял, узнав, что она жива и здорова и находится среди друзей.
– Хотите ли вы остаться здесь, Синг Тай? – спросил Тарзан. – Или пойдете с нами? Мы собираемся покинуть остров.
– Я иду с вами, – решительно ответил старик.
– Очень хорошо. Тогда в путь, и немедленно.
Между тем «иностранный легион» проявлял нетерпение. Джерри полностью поправился и рвался в поход. Все ждали только возвращения Тарзана, отсутствовавшего уже несколько дней.
Несколько человек из отряда собрались под густыми, укрывавшими их от возможных японских разведчиков ветвями гигантского дерева.
Они разбирали, смазывали и снова собирали свое оружие. Эту работу они могли выполнять с закрытыми глазами. Они проверяли по часам скорость друг друга и, к большой досаде мужчин, оказалось, что Корри и Сарина добились лучших результатов.
Сарина прислонила свою винтовку к дереву и долго и пристально всматривалась вниз в долину.
– Тони ушел уже давно, – сказала она. – Если он скоро не вернется, я пойду его искать.
– Куда он ушел? – спросил Джерри.
– На охоту.
– Но ведь был приказ не охотиться, и Розетти знает об этом. Мы не имеем права привлекать внимание японцев выстрелами.
– Тони взял лук и стрелы, – объяснила Сарина. – Он не будет стрелять из винтовки и взял ее только на крайний случай.
– При его умении обращаться с луком, он вряд ли сможет попасть в любое животное размером меньше слона, – пошутил Бубенович. – А давно он ушел?
– Очень давно, – ответила Сарина, – по крайней мере, три или четыре часа назад.
– Я пойду поищу его, – заявил Бубенович. Он уже было вскинул свою винтовку на плечо, когда часовой на утесе крикнул:
– Идет человек, похожий на сержанта Розетти. Да, это сержант Розетти.
– Он несет слона? – спросил Бубенович. Часовой засмеялся.
– Что-то он несет, но я не думаю, что это слон. Все взглянули вниз на долину и увидели приближавшегося человека. Он был еще далеко, только часовой с биноклем мог узнать его.
Через некоторое время Розетти вошел в лагерь с зайцем в руках.
– Вот наш ужин, – сказал он. Он бросил зайца на землю.
– Я промазал в трех оленей, а потом в зайца.
– А этот, спал что ли, или кто-то его держал за хвост? – спросил Бубенович.
– Он бежал, как угорелый, со всех ног, – ответил Розетти. Он ухмыльнулся. – Но он наскочил на дерево, ударился и разбил себе голову.
– Хорошая работа, Гайавата, – заметил Бубенович.
– Во всяком случае, я хоть что-то делал, а не сидел на толстой заднице в ожидании, что кто-то другой раздобудет еды.
– Вы правы, сержант, – поддержала его Сарина.
– Будучи джентльменом, я не могу возражать леди, – сказал Бубенович. – Теперь весь вопрос в том, кто займется подготовкой пиршества. Нас здесь всего каких-то пять-десять человек на одного зайца. Если что-нибудь останется, мы сможем послать в фонд голодающих армян.
– Голодающие армяне не получат ничего от этого кролика, так же как и ты. Он предназначен для Корри и Сарины.
– Сюда идут двое по долине! – крикнул часовой. – Пока не могу узнать их. Но каждый из них несет что-то тяжелое. Один из них голый.
– Должно быть, это Тарзан, – сказал радостно Джерри.
Действительно, это был Тарзан, и с ним шел Синг Тай. Когда они пришли в лагерь, все увидели, что они принесли с собой по туше оленя. Корри была в восторге, увидев Синг Тая и узнав, что он вполне оправился от своей раны.
– Я очень рад, – сказал Джерри Тарзану, – что вы вернулись. Мы готовы отправиться в путь, и дожидались только вас.
– Прежде чем уходить, придется, наверное, кое-что сделать, – ответил Тарзан. – Я обнаружил банду Хуфта внизу в долине рядом с той деревней, откуда мы выкрали Корри у японцев. Японцы все еще там и держат двух пленников. Я не мог установить, кто они, но Синг Тай рассказал мне, что несколько дней тому назад через их деревню прошел отряд с двумя американскими пленниками. Японцы сказали туземцам, что это летчики с того самолета, который был подбит.
– Дуглас и Дэвис! – воскликнул Бубенович.
– Может быть, – согласился Джерри. – Они – единственные, чья судьба осталась неизвестной.
Бубенович застегнул патронташ и взял винтовку.
– Надо спешить, капитан. Тарзан взглянул на солнце.
– Если мы поторопимся, то сможем добраться туда к ночи. Надо взять только тех, кто может быстро идти.
– Сколько человек вам надо? – спросил ван Принс.
– Двадцать будет достаточно.
– Я сейчас отберу людей, – заспешил капитан. Все члены «иностранного легиона» тоже приготовились идти, только Тарзан решительно воспротивился тому, чтобы Корри и Сарина пошли с отрядом.
– Мы будем думать о вашей безопасности, в то время, когда обязаны думать о нашем деле.
– Он прав, – сказал Джерри.
– Да, пожалуй, он прав, – неохотно согласилась Корри.
– Вот это хороший солдат! – воскликнул Тэк.
– Здесь есть еще кое-кто, кто не должен идти с вами, – произнес доктор Рейд. Все посмотрели на Джерри.
– Капитан Лукас был очень болен. Если он отправится в длительный марш-бросок сегодня, то он не сможет пройти длинный путь на юг, который вы намереваетесь пройти.
Джерри вопросительно взглянул на Тарзана.
– Мне кажется, вы не должны настаивать, Джерри, – сказал англичанин.
Грустно улыбнувшись, Джерри отстегнул патронташ и опустил его на землю у подножия дерева.
Несколько минут спустя двадцать человек отправились вниз по долине быстрым шагом.
Тарзан вместе с ван Принсом возглавил колонну и на ходу разъяснял свой план действий голландцу.
Капитан Токуйо Матсус и лейтенант Хидео Сокабе пили всю ночь и ссорились.
Среди их людей было также много пьяных. Туземцы еще вечером спрятали своих женщин в лесу, чтобы избавить их от грубых приставаний пьяных солдат. Но теперь перед рассветом деревня была спокойной, все забылись в пьяном сне, за исключением двух споривших друг с другом офицеров. Один единственный солдат дежурил на посту у огороженной площадки для пленных. Он немного отоспался, но тоже был далеко не трезв. Он пребывал в прескверном настроении из-за того, что его разбудили, и вымещал свой гнев на пленных, оскорбляя и угрожая им. Рожденный в Гонолулу, он свободно говорил по-английски, поэтому мог изрыгать богохульства и непристойности на двух заключенных, находящихся за колючей проволокой.
