-- Но это невероятно! -- воскликнула леди Барбара. -- Не может быть.

-- Бертона мы знали, -- сказал лорд Джон. -- Вы на него нисколько не похожи.

-- В этом нужно винить Африку. Я думаю, если вглядеться повнимательнее, то вы узнаете гостя, приглашенного вами на уик-энд в замок Рамсгейт.

И лорд Джон, вглядевшись повнимательнее, наконец пробормотал:

-- Бог мой, ну да, -- и протянул руку. -- Примите мои извинения, старина.

Бертон не принял протянутой руки. Плечи его поникли. Ему стало стыдно за этих людей.

-- Эту руку, что вы сейчас предлагаете лейтенанту Бертону, следовало бы протянуть заблудившемуся незнакомцу, -- тихо произнес он. -- Боюсь, что не смогу пожать ее искренне.

-- Он прав, -- обратился лорд Джон к своей сестре, и та послушно кивнула. -- Мы страшно сожалеем, Бертон. Вы окажете мне очень большую честь, если примете мою руку.

Бертон пожал руку лорду Джону, и все повеселели. Леди Барбара представила лейтенанта стоявшему рядом с ней человеку -- Дункану Тренту.

После еды Бертон познакомился с остальными членами сафари. Среди участников был высокий широкоплечий человек, которого звали м-р Романов, и именно Романов сообщил Бертону потрясшую его весть, что до Бангали не менее двухсот миль. Романов рассказал ему об этом, пока его брил камердинер Пьер. Очевидно, этот русский эмигрант путешествовал с помпой.

Далее Бертон узнал, что это сафари на самом деле состоит из двух сафари.

-- Мы встретились с сафари Романова две недели тому назад, и поскольку все шли в одном направлении -- на Бангали, то и объединились. Разница лишь в том, что сафари Романова охотится с ружьями, а мы охотимся с фотокамерами.

-- Глупая идея, -- сказал Трент, который, как видно, положил глаз на леди Барбару. -- Джон вполне мог отправиться в зоопарк и сделать свои дурацкие снимки там, вместо того чтобы забираться в эту глушь и служить кормом для насекомых.

Бертону также стало известно, что Джеральд Голт, человек, который отнесся к нему с таким презрением, являлся проводником Романова. В сафари участвовал еще один русский -- Сергей Годенский, профессиональный фотограф.

Внимание Бертона привлекли два других белых человека. Это были те самые подобранные в джунглях, о которых уже упоминалось. Их звали Смит и Питерсон. Они рассказали историю о том, что их бросили местные проводники.

-- Они что-то не веселы, -- заметил Бертон.

-- И к тому же отлынивают от поручаемых им дел, -- недовольно буркнул Джон Рамсгейт. -- Бертон, вы не станете винить нас так сильно за наше поведение, когда поближе познакомитесь с этим весьма своеобразным сафари. Человек Романова, Голт, держит себя высокомерно, со всеми саркастичен. Все его ненавидят. Пьер и мой камердинер Томлин влюблены в Вайолет, прислугу Барбары. И, сдается мне, что Годенский и Романов терпеть не могут друг друга. В общем, я бы не назвал нас очень дружной семейкой.

После обеда подали кофе и сигареты. Бертон растянулся на земле и сделал глубокую затяжку.

-- Подумать только, -- произнес он, -- что всего лишь утром я умирал от голода. Никогда нельзя знать, что тебе уготовила судьба.

Он неосознанно похлопал себя по сердцу, где под рубашкой хранились чертежи изобретения Хораса Брауна.

-- Может, и хорошо, что нам не дано заглянуть в будущее, -- сказала леди Барбара.

Прошли дни. Бертон сильно привязался к Джону Рамсгейту, а особенно -- к Барбаре. Дункан Трент пребывал в хмуром настроении. В Бертоне он видел соперника.

Затем начались неприятности из-за прислуги, Вайолет, когда Годенский полез к ней с приставаниями, которые она недвусмысленно отвергла. Бертон, случайно оказавшийся поблизости, свалил Годенского ударом с ног. Годенский, вне себя от злости, выхватил нож. Неожиданно подошла леди Барбара. Годенский убрал нож и сердито ушел.

-- Вы нажили себе врага, -- предупредила Барбара. Бертон пожал плечами. Он уже пережил столько всего, что врагом больше, врагом меньше -- не имело значения.

Но нажил он более, чем одного врага. К нему заявился Трент и недвусмысленно посоветовал ему держаться подальше от леди Барбары.

-- Мне кажется, леди Барбара сама в состоянии выбрать себе общество по своему усмотрению, -- тихо произнес Бертон.

Привлеченный разговором, из палатки вышел Томлин. На его глазах Трент ударил Бертона, а Бертон послал Трента в нокдаун.

-- Отправляйтесь к себе в палатку и поостыньте, -- бросил Бертон Тренту и пошел в свою палатку.

На следующее утро Рамсгейт уведомил Годенского, что по прибытии в Бангали не будет нуждаться в его услугах. Все остальные старались не замечать Годенского, даже двое приставших к сафари -- Смит и Питер-сон, и он шел целый день в одиночестве, лелея свою злобу. Колонну замыкал Дункан Трент, мрачный и нелюдимый.

Настроение у людей явно упало, и длинный переход под немилосердно палящим солнцем не смог успокоить расстроенные нервы членов сафари. Носильщики едва плелись, и Голту приходилось постоянно бегать взад-вперед вдоль строя, осыпая их руганью и бранью. В итоге он вышел из себя и ударом свалил одного из носильщиков на землю. Когда тот поднялся, Голт повторил свое действие, и человек снова упал. Шедший поблизости Бертон вмешался.

-- Прекратите, -- приказал он.

-- А вам какое, черт побери, до этого дело? Я отвечаю за это сафари, -огрызнулся Голт.

-- Мне все равно, за чье сафари вы отвечаете. Не смейте издеваться над людьми.

Голт замахнулся. Бертон блокировал удар, и в следующий миг сокрушительный ответный удар левой в челюсть послал Голта на землю. Для Бертона это оказалось третьей дракой с того момента, как он присоединился к сафари. Три нокдауна -- трое врагов.

-- Простите, Рамсгейт, -- сказал позже Бертон. -- Похоже, что я порчу со всеми отношения.

-- Вы поступили совершенно правильно, -- одобрил его Рамсгейт.

-- Боюсь, что теперь вы заполучили настоящего врага, Сесил, -- сказала леди Барбара. -- Насколько мне известно, у Голта весьма дурная репутация.

-- Еще один враг -- это уже не имеет никакого значения. Завтра мы будем в Бангали.

Они еще несколько минут побеседовали и затем, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по палаткам. Бертон был счастлив, как никогда ранее. Завтра он увидит отца. Завтра он выполнит задание. И он был влюблен. Над лагерем, охраняемым сонным аскари, опустилась безмятежная тишина. Вдалеке раздался рык охотящегося льва, и часовой подбросил дрова в костер.

VI

ПОЯВЛЕНИЕ ТАРЗАНА

Было раннее очень холодное предрассветное утро. Караульному аскари хотелось спать еще больше, чем тому, которого он сменил на посту. Поскольку было холодно, он пододвинулся как можно ближе к костру, привалился спиной к колоде и сидя заснул.

Когда он проснулся, то увиденное им зрелище настолько его поразило, что он на миг потерял способность двигаться. Так он сидел, вытаращив глаза, уставясь на почти обнаженного белого человека, подсевшего рядом с ним к костру и гревшего над огнем руки. Откуда взялся этот призрак? Секунду назад его здесь не было. Но нет, пришелец был слишком реальным с его могучим телосложением.

Незнакомец раскрыл рот.

-- Чье это сафари? -- спросил он на языке суахили. Аскари обрел дар речи.

-- Кто вы? Откуда вы явились? -- Глаза его вдруг расширились еще больше, и нижняя челюсть отпала. -- Если вы демон, -- сказал он, -- я принесу вам еды, только не губите меня.

-- Я -- Тарзан, -- произнес незнакомец. -- Так чье это сафари?

-- Здесь два сафари, -- ответил аскари, благоговейно глядя на Тарзана. -- Одно Бвана Романова, а второе Бвана Рамсгейта.

-- Они идут в Бангали? -- спросил Тарзан.

-- Да. Завтра мы будем в Бангали.

-- Они охотятся?

-- Бвана Романов охотится. Бвана Рамсгейт фотографирует.

Тарзан долго глядел на него, прежде чем снова заговорить, и затем сказал:

-- Тебя следует выпороть за то, что заснул на посту.

-- Но я не спал, Тарзан, -- сказал аскари. -- Я только прикрыл глаза, потому что им стало больно от света пламени.