— Рассказывай... — хмуро выдавил из себя князь и с отвращением отодвинул кубок с клюквенным морсом.

Как заметил Илюха, на столе номер один горячительные напитки отсутствовали как класс.

Любава с Агриппиной тут же защебетали о чем-то своем и, судя по всему, начисто отвлеклись от мужчин. Осознав это, Илюха понизил голос и заговорщически нагнулся к Берендею.

— Может, по глоточку, так сказать, не ради пьянства, а токмо здоровья для?

— Издеваешься? — страдальческим голосом отозвался князь. — Так нету ж ничего, а подносить Груня не велела.

В ответ Солнцевский многозначительно похлопал себя по внутреннему карману куртки. Карман отозвался глухим, но очень приятным для исстрадавшегося княжеского уха звуком.

— Нельзя, она заметит, — застонал Берендей.

Тут Солнцевский посмотрел на великого русского самодержца как на дите малое. Сразу видно, до боли сердца знакомая Илюхе табличка «Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещено» князю была неведома.

С совершенно невозмутимым видом старший богатырь ненавязчиво опустил свой кубок под стол. Уже спустя несколько секунд он был возвращен на свое законное место, но уже не с ягодным морсиком, а с чудесным Изиным первачом на березовых бруньках из любимой фляги Солнцевского. Илюха упорно таскал ее везде с собой, и не зря, как видите. Помочь своему князю в трудную минуту — первейший долг каждого богатыря!

— Гениально, — совершенно искренне резюмировал князь и одним могучим глотком освободил свою посуду от ненавистной безалкогольной жидкости.

Процедура повторилась. Вилорий, волею тещи также посаженный на сухой паек, не остался в стороне и подал Илюхе свой кубок.

— За победу! — поднял тост князь, после того как все приготовления под столом были закончены.

Возражений ни у кого не было, и весь зал дружно поднял кубки.

Агриппина удивленно посмотрела на внезапно повеселевшего мужа, внимательно осмотрела стол и успокоилась: спиртного на столе не было.

— За «Дружину специального назначения!» — спустя некоторое время решительно повторил Берендей.

Его настроение, до этого момента пребывавшее в глубоком минусе, прямо на глазах выправлялось, и правитель Киевской земли позволил себе расслабиться.

— Ну уважил! — протянул он, вольготно развалившись на троне. — Что же это за пир такой, коли ничего нельзя?

— Да не вопрос, — хмыкнул довольный Илюха. — Слава богу, опыт у меня в этом деле большой.

— Ну да, ты же из монахов, — с пониманием в голосе заметил Вилорий.

Уверять в обратном Солнцевскому было уже лениво, а объяснять, откуда действительно у него взялся опыт по розливу спиртных напитков под столом на слух, не хотелось. Да в свое время таких специалистов было пруд пруди!

— Давайте лучше по третьей, — нашел компромисс Илюха.

Как и следовало ожидать, возражений не последовало.

— Слушай, а как это ты так точно наливаешь? — удивился князь, глядя на кубки.

— Так по «булькам», — пожал плечами богатырь.

— По чему? — хором переспросили оба князя.

— Ну по «булькам», — пояснил Илюха. — Пять «булек» в самый раз.

Еще некоторое время они осознавали услышанное, а осознав, дружно подняли тост за старшего богатыря и его команду.

Далее, как и следовало ожидать, разговор перекинулся на недавнюю выигранную битву. Илюха подробно рассказал о примененной военной хитрости и описал заслуги каждого из команды в этом деле. Берендею оставалось только крякать от удивления и восторга.

— Слушай, а Изя-то где? — спохватился князь.

— Пошел сведения собирать, — почесав стриженый затылок, совершенно честно признался Илюха.

— В государственных интересах? — тут же поинтересовался Вилорий.

— Конечно! — не моргнув глазом подтвердил старший богатырь.

— Вишь, какие у меня орлы на службе! — обратился к своему зятю изрядно повеселевший Берендей. — Даже на пиру расслабиться не могут, все о службе своей нелегкой думают.

Вилорий, знакомый с «Дружиной специального назначения» не понаслышке, только кивнул головой. В конце концов, именно этим ребятам он был обязан семейным счастьем и как следствием отсутствием войны между Киевом и Галичем.

— А я этим иноземцам так прямо и сказал, да такого спецподразделения не то что на Руси, во всем белом свете не сыскать! — разошелся князь.

— Не понял, каким еще иноземцам? — с некоторой опаской поинтересовался Солнцевский, чуть не сбившись при очередном подсчете «булек».

— Да понаехало тут в последнее время... — протянул Берендей. — То годами не дозовешься, а то прямо пачками прут. Тут тебе и поляки, и тевтонцы, и литовцы, а сегодня вон бухарцы прибыли.

— В общем, все НАТО в сборе, — хмыкнул в меру подкованный в политических вопросах Илюха.

— Чего? — настало время переспрашивать Берендею.

— Ну это когда много мелких, но противных соседей собираются вместе, чтобы не дать тебе спокойно жить, — как мог пояснил Солнцевский.

— Во-во, примерно так, — немного поразмыслив, согласился Берендей. — И, что интересно, все как один тобой и твоими ребятами интересуются. Кто такие, откуда взялись, на что еще способны?

— А ты что? — вскинул бровь Илюха, будучи явно не в восторге от такого внимания.

— А я им подробно и весьма красочно рассказал о ваших подвигах, — признался Берендей и осушил очередную порцию «на бруньках». — И про то, как вы нас с Галичем помирили, и про то, как Киев спасли, и про викингов этих окаянных.

Воспоминания о встрече с северными соседями заставили Солнцевского страдальчески поморщиться. Проблему с заблудившимися на могучих речных просторах викингами он действительно решил. Вот только здоровья на этом деле положил немерено. Шутка ли, пять дней пить с их ярлом! Да после этого Любава три дня отварами его отхаживала, и потом два месяца ни капли спиртного в себя поместить не удавалось.

— Честно говоря, в своем рассказе я приврал слегка, так сказать, для яркости повествования, — неожиданно признался Берендей. — Но это не ради красного словца, а для поддержания государственного престижа.

— Ну коли для престижа, то можно, — согласился с начальством Илюха.

Положа руку на сердце, такой интерес к его команде со стороны иноземщины начинал немного напрягать. Впрочем, Солнцевский привык решать проблемы по мере их появления, и поэтому он быстро отмахнулся от тревожных мыслей и приступил к очередному розливу чертова первача. Неожиданно в поле зрения появился сам производитель этого уникального продукта.

— Ваше самое что ни на есть высокое княжеское благородие! — резво начал Изя, обращаясь к Берендею. — Разрешите обратиться к старшему богатырю, Илюхе Солнцевскому?

Князь от такого обращения немного опешил, поэтому не смог достаточно быстро ответить. Впрочем, черту ответ и не требовался.

— Илюха, братан, есть дело на сто тысяч. Если дело выгорит, я тебе прощу, что ты на меня тогда наехал, — нагло заявил Изя, схватив Солнцевского за рукав, таким образом пытаясь вытащить его из-за стола.

— Ты чего, ошалел? — взвился Илюха. — Ты меня уже раз пять за это дело прощал!

— На, этот раз прощу окончательно, — не унимался черт, продолжая свое черное дело.

Солнцевский, по личному опыту зная, что в такой момент лучше с компаньоном не спорить, был вынужден сдаться. Он свистнул задремавшего Мотю и выбрался на оперативный простор.

— Так я пойду? — несколько запоздало поинтересовался богатырь у Берендея.

— Э... — протянул князь.

— Государственная надобность, — тут же пояснил Илюха. — А флягу я вам оставляю, потом вернете.

Этот аргумент оказался решающим, и Илюха, махнув рукой Любаве (мол, у меня все в порядке), проследовал за другом. Изя, глаза которого светились странным зеленым светом (и это несмотря на искусный морок!), не выпуская рукав Солнцевского, оттащил его в сторонку и затараторил:

— Илюха, это судьба! Таких глаз я не видел никогда в жизни. Но иногда прав бываешь даже ты, и мне просто необходимо посмотреть на нее всю, так сказать, в натуральном виде.