В ночь среды всё стало куда серьезнее. Нас спросили, есть ли у нас наши новые карты Дэнберри, а затем нам завязали глаза и руки, после чего погрузили в грузовик. Мы ехали, казалось, часы, но на деле всего минут пятнадцать, пока грузовик не остановился. Мы вышли и построились в ряд, с нас сняли наручники. Спустя пять минут позади нас раздался вой:

"И чего вы, мать вашу, ждете? Мы медленно сняли повязки, оглянулись и увидели, что позади нас, через улицу, стоит брат и машет нам у двери в бар. Никто не понимал что происходит, но мы побежали через улицу. Братья покупали нам пиво, сколько захочешь, и все напились в хлам.

В вечер четверга мы должны были сдать наши доклады о данных нам заданиях. Лео доложил длину моста Хусик в Когланах, включая производные единицы – Когланруки и Когланладони. Я представил лифчик размера 44G. Старшие братья все шутили о нас.

В тот же вечер были раскрыты результаты нашей шакальей охоты. Нашли не всё, но на удивление много. Одним из деканов оказался брат из отделения в Юнион Колледж, он пожертвовал нам волоски из усов. Коп в Грин Айленде тоже был братом, женатым на стриптизерше. Похоже что в последние дни братья сами давали нам подсказки где что искать – главное, чтобы у нас хватало ума внимательно их слушать.

Затем нам дали поспать пару часов и отправили обратно в кампус утром, с инструкцией вернуться в тот же вечер, к семи, в костюмах. К этому моменту, запутанные и испуганные, полностью истощенные, мы отправились на занятия.

В ту ночь мы вернулись к бочкам и снаружи дом выглядел темным и зловещим. Сквозь окна не пробивался свет. Ответственный за Ад, Хэнк Барлоу, поприветствовал нас.

– С этого момента, до вашего ухода, вы должны молчать. Ничего нельзя говорить, я жду от вас полного послушания. Когда я назову ваше имя – заходите и становитесь в ряд. Молчание и повиновение.

Все переглянулись с единственной мыслью на уме.

"Что вообще происходит?!"

– Бруно Коулинг! – Закричал Билл.

Бруно посмотрела на нас и зашел внутрь. Билл глянул на бумагу и продолжил " Барри Льюис!". Барри отправился за Бруно внутрь. Объявили всех нас, порядок мы понять не могли. Я был третьим с конца, за мной следовали лишь Тони Дефранциско и Энди Ковальчук. Остальные тихо стояли в ряд у заднего коридора.

Было очевидно, почему место выглядело зловещим.

С окна первого этажа свисали темные занавески, как и на проходах между комнатами. Довольно страшно. На кухне я чувствовал запах еды, но перед ней тоже висела занавеска. Хэнк прошел за Энди внутрь и стал перед шеренгой.

– Иди за мной, в тишине, – он медленно пошел вдоль коридора, и спустя секунду смятения, Бруно пошел за ним. Наш небольшой строй прошел через столовую, и через коридор в актовый зал.

Там всё стало еще более странно. В актовом зале вплотную один к другому стояли складные столы из столовой, и каждый был покрыт чёрной скатертью. Единственным источником света были свечи, что горели на каждом столе. Около них стояли наши старшие братья, и когда мы проходили я подметил то, как именно они разместились. Старший брат каждого из кандидатов стоял как раз перед ним. Старшины были разодеты в костюмы, рядом с каждым стоял стул. Позади нас также стояли стулья. Хэнк сел в конце стола, и я увидел Тада, Ректора братства, за ним. Он уселся на другом конце стола.

Дефранциско, будучи большим дураком, просто уселся, но я заметил, что больше никто не двигался, а старший брат Тони грозно смотрел на него. Я толкнул его локтем и тот остановился, парень непонимающе глянул на меня. На столах перед нами поставили серебренную утварь и пустые бокалы для вина. Тад поднял свой нож и постучал по стакану, от чего тот зазвенел, внезапно все старшие братья двинулись, чтобы уселись, показав нам, тем самым, пример. Без слов мы сели на назначенные места.

Все с любопытством смотрели на расположение приборов. Вилка была на положенном ей месте слева, но нож для стейков лежал справа и был перевернут, указывая на тебя. Все положили руки на колени, кроме Дефранциско, что подобрал свой нож. Марти глянул на меня и закатил глаза, мне снова пришлось пинать Тони. Будто я был ответственным за этого идиота.

Затем, Хэнк ударил по своему бокалу и еще пятнадцать братьев вышло из коридора, все в темных брюках и белых рубашках, будто приспешники мафии из фильмов. У каждого в руках была бутылка шампанского, они наклонились и наполнили наши бокалы.

Дефранциско потянулся за своим, но я успел пнуть его локтем, и тот остановился. тем временем, бокалы наполнялись и на противоположной стороне стола. Мы продолжали сидеть, официанты вышли и вернулись с ложками в руках. В одних ложках были клубнички, которые торжественно опустили в бокалы старших братьев. В других ложках были замороженные горошины, которые бросили нам. Официанты ушли, и после того, как Тад ударил по бокалу, старшие братья взяли свои бокалы и кивнули нам, давая понять, что нужно сделать так же. Тони выпил свой с одного глотка, хотя всё остальные и ждали когда Тад и Хэнк допьют. Я глянул на Марти и Джека Джонса, старшего брата Тони, и пожал плечами. Это идиот совсем не понимал что к чему.

Хэнк ударил по бокалу еще раз и официанты вернулись, внося наши тарелки, на каждой из который был стейк, пюре и горох. Затем Тад ударил по бокалу и официанты вернулись с еще одной горошиной на ложке, которую бросили нам в бокалы. Когда они ушли, нам разрешили есть. Я успел схватить Тони прежде, чем он набросился на мясо. Стейк не был лучшим, что я ел, но мне попадались и хуже, к тому же мы были голодны. Шампанское тоже было одним из самых дешевых, но выпив какое-то количество, оно даже начинало казаться вкусным. Каждые несколько минут Тад и Хэнк били по бокалу, и нам подносили больше шампанского и горошин, что бросали в наши бокалы.

Ужин закончился с очередным ударом по бокалу, старшие братья встали и кивнули, чтобы мы последовали за нами. Хэнк вышел из актового зала и мы пошли за ним, Бруно сразу за ним, Энди закрывал строй. Позади нас маршировали старшие братья. Мы пошли вниз к подвалу. Там тоже было темно, если не считать свечи, что освещали темный стол. За ним было пять мест. Кандидаты выстроились в ряд, с левой стороны и наши старшие братья стояли с правой стороны. Вокруг нас в круг встали другие братья. Тад передвинулся к центру стола.

– Кандидаты, я призываю вас поклясться в приверженности Каппа Гамма Сигма и дорогим нам идеалам, – он читал с маленькой книжечки, которую держал сбоку так, чтобы на неё попадал свет свечей. Нас посвящают! Посвящают! Никто даже не предупреждал! В этот момент всё стало куда более странно. Братья начали тихо бормотать себе под нос мантру. Тад начал перечислять список клятв. Да уж! Омерта Мафии была детским лепетом по сравнению с нами! Должен сказать, что этим ребятам в Амхерсте было действительно нечем заняться! Судя по тому, в чем я только что поклялся, даже мысль о том, чтобы раскрыть наши секреты была достаточной, чтобы в меня ударила молния!

Затем мы в том же порядке пошли вписывать наши имена в клубную книгу перьевой ручкой. Чернила, кстати, Тони разлил на стол.

Тад закончил к одиннадцати часам.

– Испытание завершено. Теперь вы посвященные. Я призываю всех новых братьев уединиться на этот вечер, созерцать в молчании то, в чем они поклялись, и тем самым показать свою преданность и послушание.

Прозвучала еще парочка пафосных фраз, но всё это значило лишь то, что молчать мы должны до рассвета и вернуться сюда в то же время завтра. Затем мы отправились к задней двери и ушли в ночь.

Прежде, чем мы вышли на тротуар, Дефранциско открыл свой жирный рот и сказал "Ну, что теперь?".

В ответ прозвучала куча проклятий сквозь закрытые рты и жесты заткнуться. Мы отправились обратно в общежития.

В 206-ой я нашел Фрэнка, который тоже серьезно сидел в костюме и молчал.

Наверное у всех братств такой обряд. Мы улеглись на кровати и спали до позднего утра.

Когда я открыл глаза, Фрэнк уже сидел на кровати. Он глянул на меня и спросил: