В то время большинство брало контракт на четыре года.

Мы только начали выбираться из Вьетнама, и ПОЗ был наполнен самой большой коллекций уклонистов, которую где либо можно было встретить! Все эти ребята записались в 1969-ом и 1970-ом, когда война находилась в своей самой омерзительной фазе. Пока парни состояли в ПОЗ – отослать на войну их не могли!

ПОЗ платил только за одну степень, но так как в РПИ была программа на пять лет, то много инженеров оплачивало свою магистратуру за армейский счет.

И точно так же, от службы можно было избавиться собственноручно заплатив за аспирантуру. Кафедры кишели аспирантами, что делали всё, дабы их не отправили в армию.

Однако, в теории, служить им всё таки бы пришлось.

Но к счастью к моменту выпуска война закончится, а студенты выпустятся с массой дипломов. Идея была в том, что никто не пошлет этих гениев из РПИ на войну, где в них будут стрелять. Нет, они будут отдавать свой долг за офисным столом в штатах. Очень цинично, но это работало. Вьетнам подошел к концу, а ребята получили бесплатно и качественное образование.

Еще были парни, которые знали, что придется служить и не намеревались уходить от повинности. Я был не единственным парнем с военной традицией в семье. Всё было как и в остальном – стараешься и получаешь награду. Я решил использовать время в форме с пользой и знал, что армия сможет соответствовать некоторым желанным мною вещам. Например, тренировки летом! Когда ты проходил учебку(я знаю, что официально это называлось по другому, но мы так звали эту штуку) в последние два лета колледжа. Однако, если ты хотел и твои оценки были достаточно хороши, а стипендия была четырехлетней, то после второго лета можно было пойти на десантную подготовку. Я знал пару парней, что так поступили. Например Уолли Мишкович, что был очень жестким парнем и закончил службой в спецназе. Одной зимой, во время каникул, он даже отправился на курсы выживания в Арктику!

Я не был настолько безумен.

Пятьдесят лет моей жизни прошло в пригороду Нью-Йорка. Я уже пережил Арктику. Что еще мне оставалось делать? Вернуться домой к братику? Нет уж. Лагерь и парашюты звучало куда легче и безопаснее.

Несмотря на мой успех выше среднего с дамами в школе, во время первого семестра почти ничего не происходило. Ну, ладно, вообще ничего не происходило. Не то чтобы я не был заинтересован, определенно был. Это был мой самый долгий перерыв в сексе со времен Шилли. Было несколько проблем, виновных в этом. Первая – я был первокурсником, что в рейтинге социальной значимости равнялось китовому дерьму. Даже если мне удавалось подцепить девушку на танцах, то когда она узнавала о том, что я живу в общаге, то тут же доносилось заветное "Увидимся".

Второе – почти не было девушек. Как я и говорил раньше, с коэффициентом 14 к 1, это место представляло из себя сплошную сосичною вечеринку.

И наконец – объём изучаемых курсов был слипком велик..

Спустя несколько недель занятий, я понял две вещи:

Первая, мне удастся получить докторскую степень (или хотя бы магистратуру) за четыре года, а вторая – снова валедикторианом мне не стать, хоть и учиться лучше большинства получится. В первый семестр я взял на себя 22 кредита – дифференциальные уравнения, дискретная математика, линейная алгебра, базовые алгоритмы и Компьютерная наука I (каждый по 4 кредита) и военная наука I (2 кредита).

Всё осложнялось тем фактом, что я был неплохим программистом и шел чуть ли не впереди программы. Профессор спросил, не хочу ли я пройти оба курса за один семестр. Так у меня будет 26 кредитов, что многие студенты набирали лишь за целый год. С такими успехами, с первого курса я смогу перейти сразу на последний.

Чтобы найти время для девушки, ей пришлось бы заползти под мою парту и предложить отсосать, и всё равно уделить всё время этому действу мне бы не предоставилась возможность, параллельно делая домашнее задание это было бы весьма сложно.

Всё же, не могу сказать что проводил всё время зарытым с головой в книги. Мне нравился мой первый раз в РПИ и я не вижу ничего, что мешало бы мне насладиться этим временем еще раз. В этот раз я просто действовал умнее, начиная с вечеринок. Одно дело – веселиться на выходных, но я бы не простил себе алкогольно-наркотический угар посреди недели.

Думаю, что это к чертям взрывало мозг Дружищу. Я никогда не возражал, если он курил траву, но и не присоединялся. И вот, в вечер пятницы, в день труда, он спросил своё обычное "Хочеш хапку?" и я ответил да.

Он смотрел на меня в чистом изумлении, пока мои руки крутили толстый косяк и подносили к нему зажигалку.

– Я думал ты не куришь траву?

– Не в будни, – ответил я.

– А какая разница?

Я просто посмеялся. Если Дружище не знал почему, то учить я его не собирался. Спустя неделю парень вообще не понимал что к чему. Он вырос в небольшом городке, около Вермонта, и его мозгов хватило, чтобы закончить школу на четверки и пятерки, не особо напрягаясь и чудом сдать SAT тест. То, чего он совсем не понимал, так это то, что теперь мы во взрослой лиге, где любой и каждый проделал это. Теперь он пытался идти наравне с парнями вроде меня, которые учились и ходили на пары. И мы его зароем.

К концу второй недели, я выработал безумный темп учебы, где вкалывал до пятницы, а на выходных отрывался что есть сил. Через Дружище и его друзей я покупал траву, хоть и держал её под замком, чтобы тот не выкурил всё в одно рыло. Еще я старался особо не пить, не из моралистических соображений, а просто потому что мне не нравилось похмелье. В большинство пятничных и субботних вечеров в общежитии играли музыканты. Оно было открыто допоздна для тех, кто искал место для учебы или чтобы поесть.

Иногда по вечерам я играл в бильярд, мне это раньше нравилось, но бросил это дело как только уехал из кампуса.

Так всё продолжалось еще с неделю. В ту пятницу Дружище умудрился проспать П-тест. Ничего удивительного, он умудрялся просыпать все первые пары. Парень даже имел наглость заявить, что я его не разбудил, но я ему сказал, что меня здесь не было, ведь я тоже записан на предметы которые стоят первыми парами.

Шок по поводу теста начинал сходить на нет и на выходные была запланирована большая вечеринка. Огромное количество людей собиралось отупеть в секунду.

Я выпил пива у себя в комнате после занятий и направился к студенческому союзу, пропустив то адское месиво, что нам насыпали в столовой. Я был не особо голоден, так что поплелся к комнатам с бильярдом.

Все столы были заняты, так что нашел тот, где игра должна была скоро закончиться и шлёпнул на него четвертак. Столы работали за деньги, и когда шар закатывался в лунку, он проваливался в механизм через желобок. Шары можно было достать, бросив в прорезь монетку. Только белый шар избегал этой позорной участи, я так и не понял как механизм определял какой именно шар был белым. Кто хотел играть – клал монетку на борт стола. Когда заканчивалась игра, ты вставлял монетку в прорезь и бросал вызов хозяину стола. Проигрывал – уходи. Выигрывал – ты новый хозяин.

Сейчас хозяином был громкий второкурсник, которого поддерживал его не менее громкий друг. Они играли как команда, по очереди забивая шары. Какое-то подобие навыка у них имелось, но его было достаточно только для того, чтобы победить кого-то, кто не вообще до этого не играл в бильярд.

Они едва победили двух первокурсников подряд и теперь настал мой черед.

– Смотрите, смотрите, свежая добыча! – закричал первый, высокий и тощий, в футболке РПИ и блеклых джинсах.

– Просто отдай нам этот четвертак, парниша, – добавил его друг, он был пониже и крупнее, одет в свитер Led Zeppelin и джинсы.

Я улыбнулся. Они были не просто плохими игроками, но еще и пьяными. За мной стал первокурсник и выложил свой четвертак. Я повернулся к нему и сказал:

– Дай мне десять минут справиться с ними и мы начнём играть.