Я достал бутылку виски, и налил нам по стакану. Я подтолкнул один стакан к нему через кофейный столик, сел и начал пить сам.

– Джон, я все это время плясал вокруг собственной семьи уже больше двадцати лет. И когда у меня уже появится возможность жить свою жизнь, не оглядываясь на них? Господи, они отреклись от меня! Я большую часть жизни провел, пытаясь достичь чего-либо, чтобы они гордились мной. Все, что я сделал – стал лучшим учеником, получил докторскую, прошел службу, получил медаль, основал компанию – и всего этого недостаточно! К черту все – я сделаю это для себя!

Он же только повесил голову, но затем встряхнулся.

– Мне жаль, Карл. Я никогда их не понимал. Как так получилось? Я просто теперь вообще их не понимаю, – настал его черед выпить.

– Они сами виноваты, Джон. А я просто умываю руки.

– Мне жаль, Карл.

На следующий день я встретил МакРайли в своем офисе, и мы прошлись по некоторым законным и бумажным моментам в моем участии в выборах. Моим первым вопросом было, значит ли это, что все остальные одобрили мое участие. Он только отмахнулся от этого. В какой-то мере моя способность оплатить самому свою кампанию означала, что у меня есть шанс. Это было бы недешево, а Республиканцы никогда не могли собрать очень много денег по этому округу.

Я также спросил его, занимался ли он до этого чем-то подобным, потому что он казался мне уж слишком моложавым. Как выяснилось, это была уже его вторая кампания по Конгрессу, но на предыдущей он был ассистентом, это было в прошлом году в Восьмом Округе Мэриленда, для Конни Мореллы.

– И так, выходит, сейчас ты это все пытаешься сделать сам?

– Что-то вроде того, да.

– Слушай, ничего личного, но мне обязательно работать именно с тобой? Не пойми неправильно, но на этот счет есть какие-нибудь правила? Я обязан использовать именно назначенного мне менеджера по кампании? – спросил я.

Он только фыркнул на это. Он откинулся в своем кресле и закинул ноги на угол моего стола.

– Нет, вы можете взять для этого кого вам будет угодно. И, чтобы сразу все прояснить, я тоже это делаю не по доброте душевной. Я буду оплачиваемым участником кампании, – и он назвал причину, от которой у меня глаза заслезились, но после размышления, я понял, что это не так уж и беспричинно для чисто наемного человека, чья работа могла испариться в любой момент.

– Любопытно. Как кто-либо становится менеджером кампании? Я никогда таковых не встречал.

Он пожал плечами.

– Я всегда интересовался политикой и законами. Я был в клубе Юных Республиканцев в Гарварде, когда готовился поступать. Я сам их Хагерстауна, если поверите. Я изучал политологию в Гарварде, затем поступил в Йель, где снова был активным членом Республиканцев. На том уровне это было бесплатное волонтерство. После выпуска я работал на судью в Тоусоне, и сотрудничал с местными партиями, опять же, бесплатно. Два года я выслуживался до помощника менеджера, и за это мне уже платили. Когда Миллер начал искать кандидатов, он попросил меня заняться вами. Так что сейчас я пока еще делаю это все за свой счет, но в какой-то момент это изменится.

Он изложил мне свой план действий. Срок подачи заявления был в январе, и до этого мы документов подавать не будем. Первый тур будет в апреле. Никто больше не собирался участвовать, по крайней мере, как все знали, хотя теоретически и было возможно, что кто-нибудь еще решит. Конечно же, никто не разнюхивал ничего о важных партийных шишках. Случаи и с Тимом Дженкинсом и с Тедом Блусински случились слишком поздно, чтобы их кто-то заметил и задумался о них. Их проблемы еще даже не получили огласки.

Еще одной оплачиваемой позицией было место финансового менеджера кампании, или бухгалтера, который бы вел учет всех взносов и трат. Опять же, это была специализированная область, и хороший бухгалтер недешево бы нам обошелся, но ему можно было бы платить из бюджета кампании. У нас также должно было быть несколько юристов-консультантов, тоже наемных. И был еще вопрос о поиске места для штаба кампании. Самым лучшим вариантом было бы свободное место где-нибудь в торговом центре. Я дал ему номер Андре, поскольку она лучше всех справилась бы с этой задачей.

Наконец, он спросил:

– Итак, мы сделаем это или нет? И если да, я с вами, или нет?

– Господи, помилуй меня, но да, и да.

– Хорошо. В течение недели я вернусь с финансовым менеджером. Я хочу, чтобы вы постриглись и сбрили ваши усы с бородой к тому моменту.

– Вы хотите, чтобы я побрился? – непонимающе переспросил я.

– Вы выглядите, как пират. Никто не избирает пиратов, – сказал Брю.

– Да? Недавно проверяли Сенат? – на самом деле, жизнь была бы намного интереснее, если бы мы избирали пиратов, но, полагаю, такого не случится.

– Вы уезжаете куда-нибудь на Рождество?

– Да, у нас есть домик для отдыха на Багамах.

– Тогда лучше езжайте туда на Рождество, потому что потом времени у вас не будет до седьмого ноября, – приказал он.

– Знаете, последний раз я получал приказы вроде этого только в армии, – улыбаясь, ответил я.

– Если думаете, что это плохо сейчас, дождитесь официального начала. К следующей неделе подготовьте чек на сотню тысяч, и мы начнем официально все устраивать. Заведем счет для кампании, и начнем подготавливать документацию, – он поднялся. – Мы победим! Вы не пожалеете.

Я только улыбнулся ему.

– Кажется, я уже пожалел.

Я совершил несколько звонков в охранное агентство, чьими услугами мы пользовались. Мне нужно было обновить информацию по состоянию Сьюзи. Брюстер и Джон слегка напугали меня словами о том, что Сьюзи могут использовать против меня. Я также сказал Мэрилин, что собираюсь поехать в Рочестер повидаться с ней и поговорить. Она спросила меня, нужно ли ей ехать со мной, а я просто ответил, что было бы лучше, если первый визит я нанес бы в одиночку. Я не хотел ее ошеломлять. Я просто не знал, как еще.

Отчет поступил также, как и обычно. Теперь же, после разговоров с несколькими юристами, я понял, сколько всего можно узнать, не прилагая усилий. В отчете был ее адрес и неуказанный номер телефона, расчет ее дома из записей окружной налоговой, и ее зарплата в клинике Майо. Точно такая же информация была предоставлена и по ее мужу, офицеру полиции штата, включая его послужной список и общие детали по его первому браку и последующему разводу. Также были указаны и имена их детей вместе с названиями школ, где они учились.

Помимо всего этого, также были предоставлены их рабочие графики, и это были обычные дневные смены. Я собрал вещи и оформил вылет в Рочестер на пятницу. Зная мою удачу, они могли проводить выходные на пикнике или чем-то подобном, но мне нужно было попробовать. Мне нужно было сделать это лично, а не по телефону. По телефону Сьюзи могла просто улизнуть, если захочет. Прежде, чем я покинул дом в то утро, Мэрилин остановила меня и сказала:

– Передавай сестре мои наилучшие. Скажи ей, что мы были бы рады ее визиту.

Я кивнул.

– Я сообщу, как все прошло.

Я снял местечко в Калере в центре Рочестера, прямо по соседству с клиникой Майо. На секунду мне показалось заманчивым зайти туда, но это, скорее всего, создало бы больше проблем. Нет, лучше всего было бы застать ее дома. Я заказал себе водителя и небольшой лимузин, так что после заезда и распаковки вещей, я перекусил и затем мы поехали к дому Сьюзи. Я был счастлив, что догадался надеть плотное пальто и перчатки! Зимой в Миннесоте было зверски холодно! Я в очередной раз вспомнил, что было мудрым решением вернуться в Мэриленд, а не поехать в Нью-Йорк. Здесь было даже холоднее, чем на севере Нью-Йорка! Как кто-то вообще может хотеть жить среди снега, оставалось для меня загадкой.

Водитель вывез меня в окрестности и свернул в лабиринт из множества улиц. Пару минут спустя он подъехал к домику средних размеров и остановился. В доме горел свет, и я мог даже разглядеть несколько теней за занавесками.