– Тогда стоит ему сообщить, чтобы он подготовил и предоставил план на следующем совещании. Они с Мисси тогда же могут и решить, куда мне вложиться.

Джейк кивнул и ушел из кабинета, весело насвистывая. Я бы хотел в ближайшее время еще устроить встречу и с Джейком-младшим и обсудить его идеи по расширению компании. Я представлял, как открытие компании для сторонних вкладчиков могло сделать меня еще богаче, и разрастить компанию еще быстрее. Если бы я владел 90 % миллиардной компании – я бы стоил девятьсот миллионов; а владея 70 % двухмиллиардной компании – то миллиард и четыреста тысяч. Мне нужно было посовещаться с Мисси и выяснить, как крупные инвестиционные компании это проворачивали.

Той ночью я сказал Мэрилин, что нам нужно пожертвовать часть денег. Она была в восторге. Она хотела отдать все католической церкви! Я сразу же отклонил эту идею. Это были мои деньги, а не ее, и я не был ни капли таким же религиозным, как она. Если она хотела каждую неделю класть сотню в тарелку для подаяний вместо двадцатки, то ладно. Это получалось пять тысяч в год. И ни в коем случае я не отдам им сотню тысяч. Я все равно попаду в ад, а Мэрилин не смогла бы настолько нагрешить, даже проживи она десять жизней! Мы выбрали несколько инстанций, которым будем жертвовать деньги, включая местный пожарный участок, Красный Крест, наши колледжи, и тому подобные. Я хотел еще поговорить с Джоном и узнать, есть ли у него какие-либо идеи на этот счет. Идея о сезонных билетах в симфонический оркестр Балтимора тоже была занимательной. На первой своей попытке, когда я еще жил в Лютервилле, точнее, просто появлялся, выманить билеты у моих родителей мне не составляло труда. Мне нравятся спонтанные ночи классики. Так я казался солиднее, чем я есть на самом деле!

Мэрилин разрасталась все больше и больше. Казалось, что каждый раз, когда я смотрю на нее – она становится еще больше, но она не соглашалась с этим, да мы и старались не поднимать эту тему. Она очень расстраивалась, если я хотя бы мельком упоминал об этом, то плакала, то кричала на меня. Я следил за тем, чтобы она упражнялась со мной по утрам, и она клялась мне, что набрала не больше, чем после рождения Чарли. Как она это определяла – я не мог понять, ведь она сама уже не видела ничего, что у нее ниже пояса!

Я и подумать не мог о том, что же случится дальше. На первой попытке у нас было трое детей, и Мэрилин набирала вес после каждого. После Элисон она набрала около трех килограмм, которые, впрочем, она и не сбрасывала до этого, и то же самое было после рождения Паркера. Когда родилась Мэгги – ее просто разнесло! Она набрала больше тридцати килограмм во время беременности, а после рождения почти ничего не сбросила. В последующие двадцать лет Мэрилин была тяжелее меня. Конечно, это так же повлияло и на ее здоровье. Годами она была на грани диабета, от тяжести веса у нее ослабли суставы, поднималось давление, и в результате она принимала почти по полдюжины таблеток в день, а то и больше.

Но в этот раз Мэрилин занималась вместе со мной по три-четыре раза в неделю, и была в общем в лучшей форме, чем тогда. Не то, что бы она была толстой, но тогда она почти полностью полагалась на свой метаболизм. Теперь же она была подтянутой и в форме. Может, если бы я подгонял ее заниматься дальше, она бы так не распустилась, хотя я не виню ее в этом. В тот раз я сам был не лучше, и заплыл даже больше нее.

Наверное, каждому отцу нужно иметь опыт воспитания близнецов. Отличное наказание за прошлые грехи, знаете ли. Мэрилин стала не только втрое шире, но и втрое сварливее. Я начал сомневаться, стоит ли еще раз ехать в Гондурас и Никарагуа.

Как только наладилась погода, подрядчик по установке бассейнов уже раскапывал наш задний двор. Это был такой заказ-середнячок. Я решил не беситься с жиру и не ставить бассейн олимпийских размеров; меня вполне устроил бассейн размером 20 на 40, глубиной около метра у одного борта и двух с половиной метров у противоположного. Конечно, обычно бассейн – нечто большее, чем просто сам бассейн. Нам нужно было еще провести дорожку к краю бассейна, проложить проводку для освещения, помп и фильтров, и поставить ограду, чтобы страховая компания не сошла полностью с ума. Подрядчик предложил еще установить беседку у бассейна, но, когда эта идея была озвучена – запас терпения Мэрилин уже подходил к концу, и я отложил это на год или два. Из плюсов было еще то, что все ее возражения ко мне тонули в звуке работающего экскаватора.

Частично причиной недовольства Мэрилин было то, что она забеременела посреди жаркого и влажного лета, и винила она в этом меня. Похоже, она думала, что если бы мы жили на севере Нью-Йорка, то лето было бы мягким и блаженным. А я вспоминал о том, что оно там было таким же убогим, как и в Мэриленде, только не таким долгим. Когда я сказал, что она могла бы забеременеть близняшками в мэрилендскую зиму – она просто швырнула в меня мокрой тряпкой для посуды.

Избежать самого страшного мне помогал Картер Генри Таск. Мэрилин частенько помогала его мыть и после этого болтала с Тессой и их общими друзьями. Таскер однажды мне пожаловался, что они сидели, проклиная всех мужчин на свете и предупредил, чтобы я взял Чарли и бежал куда-нибудь в безопасное место. Я предложил переделать карьер для бассейна в бункер, но его поймали прежде, чем он с Баки смогли сбежать.

Бассейн был готов только в начале июля, буквально за пару недель до рождения дочерей. Это уже точно выглядело, как дочери. Следующий ультразвук не показал ничего, похожего на бубенцы, ни у одного из зародышей. Тем не менее, бассейн был готов как раз до наплыва жары, и Мэрилин несколько дней просто болталась в бассейне, надев на себя рейтузы, как у бабулек и мою растянутую футболку. Мы отложили нашу барбекю-вечеринку до августа, потому что в июне или июле, как изначально планировалось, она мало чем могла помочь. И Тесса несколько раз приносила нам Картера, чтобы показать его нам и посочувствовать Мэрилин.

Баки одобрил своего братика. Он был братом, а это в разы лучше, чем сестра! Я был почти с ним согласен.

Предполагалось, что Мэрилин будут делать кесарево сечение вместо обычного способа родов. Это было разумно, учитывая, что, как я был осведомлен, в случае рождения нескольких детей многие врачи отказывались принимать роды без него. Я сказал Мэрилин узнать у врача, какого вида сечение ей будут проводить, традиционное вертикальное или сечение "бикини", которое идет ниже и идет в другую сторону. Говорят, что так меньше времени требуется на заживление, и остается меньше следов от разреза. Она пообещала спросить.

Таким образом ситуация обещала быть проще для нашего планирования. Да и она могла строить свои планы на будни, а не делать все посреди ночи, как это было в случае с Мэгги. Когда мы поехали в больницу, сперва я позвонил ее родителям, затем собрал Чарли и отвез его к Тессе, Баки и Картеру. Чарли очень любил проводить время с Баки. В свои шесть лет Баки был для него чем-то вроде божества. Не знаю, что думал сам Баки на этот счет, но справлялся он неплохо.

Тот самый день наступил в понедельник двадцать третьего июля. Схватки у Мэрилин начались в восемь утра, и по ее лицу было видно, что это не ложная тревога. У нее на первой попытке ни разу такого не было, да и в этой жизни, когда родился Чарли – я ничего такого не слышал. Она просто схватилась за кухонный стол, и обеспокоенно посмотрела на меня:

– Карл…

– Уже началось? – спросил я.

Она кивнула, затем отдышалась, пока шел спазм.

– Думаю, что да.

– Время сделать пару звонков?

– Да, будь добр, – она присела на барный стул, а я взялся за телефон, висящий на стене. Первым делом я позвонил на экстренный номер доктора Харрингтон, и она направила нас в клинику Грэйтер Балтимор. Следующий звонок был Большому Бобу и Хэрриет, они сообщили, что прибудут ближе к вечеру. Я сказал им, что оставлю ключ над задней дверью, если к их приезду меня не будет дома. Потом я набрал Таскам и сказал, что мы с Чарли уже едем.