Крики на кухне могли тягаться с двигателем истребителя.

Мои вещи полетели на заднее сиденье Гэлэкси и я вернулся внутрь.

Никто даже не заметил, что я выходил или входил.

В библиотеке нашел планшет и ручку, после чего вернулся в логово льва.

Все замолчали и уставились на меня, теперь уже стоящего в пальто и шляпе. Я подошел к месту Марка за столом и бросил ему на тарелку планшет.

– Марк, думаешь я лгу? Вот номер кафедры РПИ и кабинета профессора Ринбурга. Не стесняйся и позвони им в понедельник, убедись, что я работаю над докторской. Если ты еще раз назовешь меня лжецом или обидишь свою сестру, то я скормлю тебе твои же зубы.

Марк лишь смотрел на меня, когда я повернулся к его родителям.

– Мистер Лефлёр, можете считать меня дураком за то, что я хочу защищать свою страну. Моя семья защищала вашу не одно поколение, мы не просим благодарностей, просто сделайте нам услугу и не насмехайтесь над этим. Миссис Лефлёр, ужин был очень хорош, но, похоже, я исчерпал ваше гостеприимство. Мне стоит уйти перед тем как я скажу или сделаю то, о чем пожалею.

Я вышел.

Комната буквально взорвалась, Мэрилин во главе хора.

Я был уже около двери, когда она принялась кричать.

– Стой! Стой! Подожди! – Мэрилин поймала меня когда я открывал дверь в свою машину, – Куда ты идешь? Вернись!

Я повернулся к ней и улыбнулся, после чего обнял.

Объятья вышли абсолютно холодными, она начала дрожать.

– Если я не уберусь отсюда, то взорвусь и ударю либо твоего брата, либо отца… либо обоих. Я в Бочки.

– Ты уезжаешь?

Я криво улыбнулся.

– Парням, что там остались, нужен повар. Наверное совсем изголодались, бедняги, – она начала протестовать, но я наклонился и поцеловал её, – Это для общего блага, не могу здесь оставаться.

Я вежливо развернул её по направлению к дому.

– Иди внутрь, а то замерзнешь!

Она глупо застыла на месте, я забрался в машину и тронулся.

В Трой я вернулся на автопилоте, особо не замечая никого и ничего, на меня накатило такое ощущение слабости будто я шел весь путь на своих двух. Я припарковал Гэлэкси около Бочек и вошел через кухню. В гостиной горел свет, Марти смотрел телевизор.

Он удивленно глянул на меня.

– Ты чего здесь забыл? Я думал ты поехал к Мэрилин.

– Это была катастрофа!

Я бросил сумку на пол и упал в кресло напротив.

– Да ну?

– Ну, посмотрим, – я поднял руку и начал загибать пальцы, – Родители Мэрилин узнали, что я работаю над докторской. Они считают, что колледж – это глупость и трата времени, а я дурак.

– Да ну? Они же отправили свою дочь в колледж! – перебил меня Марти.

Я отмахнулся.

– Она девочка, это просто чтобы она могла познакомиться с парнем и пожениться. Ладно, это раз. Два, её брат назвал меня лжецом и заявил, что никакая докторская мне и не светит, а я пообещал скормить ему его же зубы.

– И почему же не скормил?

– Мэрилин остановила.

Марти кивнул.

– Все равно стоило бы сделать это.

Я пожал плечами.

– Три, её старик думает, что я идиот из-за того, что иду в армию. Для него только идиоты идут в армию.

– Здесь он прав.

Я показал другу средний палец и зажал четвертый палец.

– Они обращаются с Мэрилин как с дерьмом и мне всё время хочется переехать половину их семейства на грузовике. Будем честны, Марти… они – белый мусор! Черт, да рядом с ним мусор выглядит вполне прилично. Господи, да её отец трейлеры продает. Назови мне хотя бы одну более подходящую для белого мусора профессию!

– Ага… и кем же получается парень, что приударяет за их дочерью?

– Мудаком. Мудаком, которому нужно выпить. Есть ключи от бара? Я плачу.

Марти встал с дивана и пожал плечами.

– Ну, почему бы и нет. Пошли, – он отправился в комнату и вернулся с цепочкой ключей. Бар был самым защищенным местом в братстве, учитывая, что все население этого здания представляло собой начинающих алкоголиков. Он открыл бар, затем шкафчик с алкоголем и я нашел там бутылку Black Velvet.

– Ты за это платить будешь, ты же в курсе?

– Хер с ним. Хочешь? – я схватил стаканы и наполнил не дожидаясь ответа.

Марти схватил свой стакан.

– Будем!

– Давай!

Марти закрыл бар и выпил второй шот… после чего мы направились вверх.

– С тобой всё будет в порядке?

– Всё будет отлично.

Я поплелся в зал и уселся в кресло, что стояло в углу комнаты, не включая свет. Было темно и тихо, идеально подходило под моё настроение.

Есть много видов распития алкоголя. Пьянки, вечеринки, питье для общения, питье от счастья, от грусти и много других. Самый опасный из них это питье от мыслей. Оно течет осознанно, медленно, безжалостно, темно и депресивно.

Ты думаешь, затем пьешь, затем думаешь еще, а затем еще раз пьешь. Так оно и идет, пока у тебя не закончатся либо мысли, либо алкоголь.

В этот раз я серьезно облажался. Вы можете с полной уверенностью доверить мне выбрать самый худший из вариантов. Мало того, что я поссорился с Марком и Большим Бобом, нет бы пропустить всё мимо ушей, так еще и оставил Мэрилин.

Я не смог повести себя как взрослый, зато как испорченный маленький мальчик – запросто.

Мэрилин больше не захочет меня видеть. Что мне делать? Единственное, что меня волновало в этом мире – пропало. Я уже уничтожил свою семью, а теперь принялся за семью Мэрилин.

Сил мне хватало только на то, чтобы сидеть и пить Black Velvet в темноте.

Спустя какое-то время я услышал скрип двери.

Кто-то вошел. Больше парней в главном здании не было, но в Гроганс оставалось еще трое. Кто бы это ни был, он пошел вверх, а я подлил себе в стакан.

Прошла минута, я рассматривал свой стакан, и услышал звуки спуска по лестнице. Почему-то мне показалось, что это походка женская.

– Он здесь? Я видела его машину на парковке.

Голос был очень похож на Мэрилин.

Я проглотил виски и обдумал эту мысль. Ну вот, белка, теперь голоса мерещатся.

Марти ответил.

– Он в зале. Что стряслось? Он сказал, что визит не удался.

Я услышал скрип старого дивана, как будто кто-то вставал. Мои взгляд переключился на бутылку.

– Да уж, не удался. Мой брат подумал, что будет забавно проверить насколько далеко он способен зайти, а отец решил ему не мешать. Они перешли грань, – голоса, похоже, приближались. Я подумал, что, может, стоит их поискать, но вместо этого предпочел бутылку.

– Он что-то об этом говорил. Я сказал, что ему стоило огреть твоего брата.

– Я заставила его сдержаться. Зря. Последний раз, когда такое происходило, он сломал своему брату челюсть, – голоса всё приближались.

– Ох, дерьмо. Нужно уложить его.

– А ты думаешь с чего я тут сижу? Хотел присмотреть за ним, пока он не отключится.

Прежде, чем я мог ответить, кто-то забрал у меня бутылку и, схватив за руки, поднял.

– Боже мой! Посади этого засранца на диету, хорошо? – пожаловался Марти.

Комната начала кружиться и моё сознание начало угасать.

На следующее утро я проснулся в своей кровати от того, то солнце принялось рисовать причудливые узоры прямо на моих зрачках. Голова разрывалась, желудок гудел, и я вот-вот собирался обмочиться. Одежда была на мне. Я поплелся вниз и добрался до ванной, где спустил штанцы как раз вовремя для того, чтобы присесть и спустить в унитаз целую реку. Вообще, в ванной рядом стояло два унитаза, что было неплохо, так как я мог сидеть на одном и нагнуться над вторым, чтобы проблеваться. Этим я и занимался, пока в организме совсем не осталось влаги.

По-моему, мне никогда не было так плохо, даже учитывая первый раз. Это было даже хуже, чем дизентерия, которой я однажды переболел. Желудок дал себе волю и я сидел на унитазе пока его позывы к опорожнению всеми возможными способами не прекратились. У Бога наверняка скверное чувство юмора, раз он в тот день оставил меня в живых.