Мэрилин была возбуждена и радостна оттого, что беременна. Я? Я был очень, очень нервным. Я был отцом прежде, и, по крайней мере, справлялся с этим не хуже среднего. Во всяком случае, никто не попал в тюрьму, хотя Мэгги, кажется, порой была близка. Но я волновался из-за того, что знал о семье Мэрилин.

Это не совсем так, но когда я женился на Мэрилин – то очень рискнул генофондом! В семействе Лафлёров куда чаще среднего встречались случаи рака, сердечных заболеваний, диабета, почечных заболеваний и ожирения. Не было ни одного из них, с кем бы не случилось или не обещало случиться что-нибудь ужасное. С другой стороны, у Бакмэнов такого никогда не было. Мы были поразительно здоровы, вплоть до середины 70-х, когда все стали заболевать болезнью Альцгеймера и пускать слюни.

Хуже всего было то, что эта генетическая катастрофа перешла к следующему поколению. У Большого Боба и Хэрриэт было 40 внуков, что кажется огромным количеством, но на практике оказывается в среднем по 3 внука на каждого ребёнка. Из этих сорока у двух был синдром Уильямса, один был аутистом и один умер спустя три дня после родов от обширного порока сердца. У четверых детей из сорока были серьёзные генетические отклонения – а это 10 %! Это плохо, но всё было ещё хуже. Из 40 внуков шестеро были приёмными – и все они были совершенно здоровы! Это уже не 10 % генетических отклонений, а почти 12 %! У нас был почти один шанс из восьми, что нас новорожденный ребёнок будет иметь серьёзное отклонение. И чем больше рос живот Мэрилин, тем больше росло и моё беспокойство.

Когда всё это происходило в тот раз – мы об этом попросту не знали. Диагноз Элисон не был поставлен до 18 лет, а аутист и умерший ребёнок случились к концу бума внуков. Это случалось каждый раз, это было ужасно, но никто не делал никаких выводов – по крайней мере, никто из Лафлёров уж точно.

Лично я полагал, что это всё шло от кровосмешения всех этих недоумков и деревенщины, которое происходило к северу от Платтсбурга. Помните Освобождение? По крайней мере две пары кузенов и кузин Мэрилин женились друг на дружке! Добро пожаловать в семью Лафлёров! По крайней мере, с точки зрения генов моя мать была права: я мог бы выбрать получше!

Мы высадились в Гондурасе в 7.00 утра, в понедельник, 7-го сентября 1981-го года. Тогда мне казалось, что боевой вылет лучше, чем болтаться в батальоне или с Мэрилин.

Заключив много лет назад договор с КПОЗ, я совершил ошибку. Нет, Армия не собиралась вести затяжных боёв. Но это не значило, что я не мог в них угодить. Сандинисты захватили Никарагуа и стали занозой в заднице для всего региона, особенно для дядюшки Сэма. Мы решили, что показать свою силу будет хорошей идеей. Нам было поручено привести в исполнение операцию «Южный Щит-81», совместную учебную миссию армии Гондураса и 82-й Воздушной Дивизии. В частности, целевая группа батальона была направлена в Гондурас с целью поднять флаг и принять участие и тренировках и военных играх.

Это всё было необычным событием. Но 82-я всегда находилась в боевой готовности, и а парашютисты – народ гибкий. То, что вещи путаются и смешиваются – практически часть службы, и ты учишься с этим жить. В этом случае туда летел батальон десантников, 1-й из 505-й вместе с их батареей из 319-й Воздушной Артиллерии; они и составляли целевую группу. Также с нами были отряд боевых инженеров (Компания Чарли, 307-я Инженерная), взвод Стингеров (Батарея Чарли, 3-я из 4-й ПВО Дивизии) и даже военная полиция из 82-й Компании. Местный наряд в Панаме, 193-я Пехотная Бригада, предоставляла мобильный полевой госпиталь, эскадру вертолётов Cobra attack и эскадру Hueys. С нами даже летел командир бригады, т. к. это была крупная операция.

И угадайте, какая батарея из 319-го должна была провести 3 месяца в Латинской Америке! Угадайте, чья жена не была счастлива! Мэрилин была уже 7 месяцев как беременна и 9 с лишним как стерва. Я не собирался в Гондурас! Я собирался в госпиталь, где она должна была родить моего ребёнка! Она собиралась разводиться! Она ненавидела меня, батарею, батальон, полк, бригаду, дивизию, армию, снова меня и так далее по кругу! Думаю, меня она ненавидела вдвое больше. Насчёт развода я не беспокоился. Она никогда бы не сумела вовремя найти адвоката и подготовить бумаги на базе (федеральная собственность), к тому же, я был уверен, что существует закон «Дорогой Джон» времён Второй Мировой, согласно которому, она не может развестись, пока я не вернусь домой. К тому же времени, надеялся я, она сменит гнев на милость.

Я лично присутствовал на родах всех трёх своих детей в прошлой жизни, и заявляю, что чудо рождения – не так прекрасно, как его рисуют. Мой отец придумал лучше – он выкурил целую пачку в комнате ожидания, читая «Поле и поток». Мы были поставлены в известность о развёртывании в понедельник, 31 августа, и большую часть недели я провёл в батарее, за подготовкой. Там было спокойнее!

Этим летом моя жизнь в батальона заметно ухудшилась. Лейтенант-полковник Буллер стал полковником Буллером и был переведён в Брюссель от НАТО. Его преемник, лейтенант-полковник Моррис, не был моим поклонником. Я подозревал, что если мой парашют над Гондурасом не раскроется, он не будет огорчён.

Нет, проблема была личной, и её было никак не исправить. Лейтенант-полковник Моррис принёс с собой прозвище, «Могучий Мышонок», и не без причины: его рост был всего 5,7. Трое командиров батареи были: капитан Миковски, 5,8, капитан Борисовски, 5,10, и я, 5,11. Он невзлюбил нас всех троих – пропорционально нашему росту! Могучий Мышонок собирлася сделать нас лучше и решить все наши проблемы, какие бы то ни было, и, кажется, чем выше мы были – тем больше у нас было проблем. Миковски мог немного присесть и избежать их, но мы с Борисовски были в заднице! До Силла оставалось ещё 3 месяца, и я был счастлив провести их в чужой стране. Борисовски оставался с проблемой в одиночестве и, вероятно, к нашей следующей встрече стал бы капралом. Я же просто радовался, что Буллер перед своим уходом успел утвердить моё назначение в ККВУ.

Хуже всего было то, что дивизия решила, будто наши гондурасские союзники оскорбятся, если артиллерийской батареей будет командовать простой старший лейтенант. Нет, это должен был делать только капитан, так что моё повышение было передвинуто вперёд, под громогласные возражения полковника Морриса. Чертовски хорошо, что сразу после развёртывания я уезжаю в Форт-Силл!

Так что в воскресенье мы загрузились в Герки и в понедельник утром высадились в зоне Ла Паз в Гонударсе. Если бы не тот факт, что командир батальона держал над моей головой топор, а Мэрилин его точила, это было бы, наверное, даже приятно. Мы разместились на военном аэродроме близ Тегусигальпы. Рядом находились ЦРУ и Спецназ, вероятно, делая то, что им не следовало бы делать в соседнем Никарагуа, но мы не имели к ним никакого отношения. Мы много времени обучали и тренировали гондурасскую армию, и работали с их десантными батальонами, но это не всё. Был развёрнут также полевой госпиталь – и он лечил даже гражданских, в знак доброй воли. Hueys остались позади, поскольку армия переходила на Blackhawks. Инженеры были развёрнуты по всей округе, помогая строить дороги и мосты.

И вся эта шайка-лейка находилась под командованием бригадного генерала Хокинса из Форт-Беннинга, который рассматривал «Южный Щит-81» как свой билет в Пентагон. Он постоянно поднимался по задникам майоров и полковников, заставляя их делать всё жёстче, быстрее, лучше и т. д., и т. п. Как капитан, однако, я находился достаточно далеко в его пищевой цепочке, чтобы не общаться с ним лично, и это полностью меня устраивало.

А больше особо ничего и не было. Мой испанский ограничивался «'Mas cerveza, por favor!» и «Donde esta el baño?». Макс, теперь старший лейтенант и мой исполнительный, был куда полезней, потому что владел намного лучше. Кроме того, я не цеплялся за каждую юбку, как многие из моих ребят. Мальчишки есть мальчишки, так что я положил им щедрый запас резинок. Это ведь был конец лета в тропиках, и ты мог бы завестись даже ночью! Можно было найти какое-то местное пиво, но оно было похоже на кислую мочу, так что, когда было возможно, мы запасались Heineken, пусть даже оно было намного дороже. Я даже сделал пару прыжков с гондурасцами (с C-130) и получил набор местных значков десантника. Многие солдаты делают так на зарубежных тренировках. Я слышал об одном старшем сержанте, что собрал семь наборов крыльев со всего мира!