– Пускай найдёт себе свою девчонку! – я отступил и взял наши вещи, а затем повёл свою голую жену через весь дом в спальню. Чарли всё ещё спал. Я бросил вещи в корзину, а затем потащил её к кровати:

– Может, твоим гардеробом следует заняться позже.

Моя жена снова хихикнула и забралась со мной на кровать.

– Затем я пойду мыться, а ты – заниматься маленьким чудовищем, – она схватила мой член и принялась усиленно будить его.

– Тот, о ком ты говоришь – плод наших чресел.

– Именно! Теперь я знаю, в кого он пошёл.

– Думаю, ты заслуживаешь новую порку, – Мэрилин лишь улыбнулась и перекатилась на спину, разведя ноги, – Ну, может, и нет, – я забрался на неё и встал в позу. – Может, и нет.

Затем я был слишком уставшим, чтобы шлёпать её. Может, в этом и состоял её тайный план. Затрахать меня до смерти и унаследовать моё состояние! Отличный способ!

Июль 1982-го.

Быть джентльменом без определённых занятий оказалось куда более обременительным, чем я полагал! Во-первых, вернувшись с Багам, я нашёл спортзал и додзё. Я начал туда ходить, а так же, как и грозился жене, подписал нас на семейный план. Я просто не говорил ей об этом, пока мы не пришли домой.

Ответ Мэрилин был не так уж плох. В конце концов, могла ли она жаловаться, что я забочусь о её здоровье? Нет, жалобы начались на следующее утро, когда я проснулся в 7.00 и шлёпнул её по заднице:

– А ну-ка вставай и пошли в спортзал!

– Ч… чего? – Мэрилин усиленно пыталась понять, что к чему.

Я снова шлёпнул её.

– Пора вставать! Тебе нужно успеть приготовиться!

– Уходи, – Мэрилин отвернулась.

– Давай, ленивая задница, пора поработать! Ты обещала, помнишь? – я толкал её в плечо, пока она не повернулась обратно и не отпихнула меня.

– Ты серьёзно? – заворчала она, разлепив глаза. – Ты знаешь, сколько времени?

– Время встать и потрудиться! – я заставил её сесть, потянув за руку.

– Мы не оставим Чарли здесь.

– Мы возьмём его с собой. Он будет в порядке! Давай, пусть привыкает к упражнениям!

– Я тебя ненавижу, – Мэрилин скатилась с кровати и снова пихнула меня, не глядя. – Мне нужно в душ.

Но я подтолкнул её к шкафу.

– Душ подождёт. Ты будешь заниматься, помнишь? В спортзале есть душ. Теперь собери в сумку какие-нибудь вещи, – я подобрал ей спортивный лифчик, майку, простые трусики и пару старых шортов.

Одевшись для тренировки сам, я указал ей на дверь. Затем сложил сменные вещи в сумку и заставил её сделать то же самое. Чарли уже проснулся, но по утрам он был счастливым человеком. Мамочка уже поменяла ему подгузник и переодела в чистое, и мы все вместе поехали в спортзал.

Мэрилин и правда никогда раньше не занималась вот так вот, как я. Она никогда не была активным человеком и в плане хорошей формы полагалась лишь на свой юношеский метаболизм. В конце концов, после 30-ти ей это и аукнулось, особенно когда наш третий ребёнок окончательно заставил её «распухнуть». Она никогда не теряла вес, набранный во время беременности. Что до меня, то я знал, что может со мной произойти, и это было так плохо, что я никогда бы не дал этому случиться.

Мы пошли на компромисс, занятия трижды в неделю, в понедельник, среду и пятницу, рано по утрам. Мы проводили часовую тренировку, хотя она оказалась раздельной, у каждого своя. Мэрилин любила ходьбу на беговой дорожке, я же был больше не способен заниматься этим. Я убивал время тем, что тягал железо на Наутилусах. Помимо тренировки верхней части тела, это помогало мне использовать в некоторых комбинациях мышцы ног – без давления на правое колено. Пока я держал удар, меня это не слишком беспокоило, но это было довольно чувствительным. Я всегда начинал тренировки с долгой сессии ката перед другими упражнениями, чтобы разогреть и расслабить мышцы.

Чарли находил всё это весьма забавным. Он был счастливым ребёнком. Паркер был более сдержанным и трезвым, даже совсем малышом. Я всё ещё думал о Паркере – каким он был и каким вырос. Он был сыном, которым отец мог гордиться, но теперь он ушёл, в то место и время, которое я не мог осознать. Порой я чувствовал боль потери того, кого здесь и сейчас никогда не существовало.

Это не значило, что я был не рад Чарли. При прочих равных, он был замечателен! Дети вляпываются во всё подряд, но Чарли превзошёл их всех. Даже хуже того – он был невероятно неловок и неуклюж, но не в каком-то психологическом смысле, а в том, что ему можно было бы доверить стать катастрофой. Он ползал повсюду, и стоило ему только натолкнуться на стопку книг, журналов или кучу вязания Мэрилин – он тут же повергал всё в хаос. Как только он поймёт, как стоять и ходить, в опасности будет весь дом!

К июлю он понял, как выбираться из своего кресла. Мы обнаружили это однажды утром, в спортзале. Это была первая среда июня, неделя после того, как мы обустроили Бакмэн Гроуп. Я был в отделе Наутилусов, а Мэрилин за углом, на беговых дорожках. Внезапно из-за угла выполз Чарли, обползающий всё подряд, а следом – улыбающийся работник спортзала, идущий по полу-горячим следам. Чарли увидел меня и рванул на всех парах. Пока он приближался, я сел прямо и расхохотался, а затем сам рванул за ним. Маленький засранец приблизился ко мне, а затем пополз в другую сторону! Я схватил его и, сунув под мышку, пошёл искать его мать.

Мэрилин всё ещё потела на беговой дорожке, уставившись в телевизор, где передавали сегодняшние новости, а детское кресло стояло сбоку, у её ног. Она была совершенно отрешена от мира! Я встал перед ней – между ней и телевизором – и протянул ей нашего сына. Он счастливо лопотал, улыбаясь всему миру.

– Ничего не потеряла?

Мэрилин так уставилась на нас, что прекратила идти. Дорожка всё ещё работала, так что её ноги выскользнули, и ей пришлось схватиться за поручни, чтобы не упасть. Она нажала на кнопку «Стоп».

– Где ты его нашёл?! Как ему удалось выбраться?!

– Я нашёл его за углом, и мне пришлось прерваться. А как ему удалось выбраться – это ты его спросил. Он не слишком разговорчив, но дай ему время, может, он и сознается, – я протянул ребёнка ей, и она взяла его.

– Тебе нужны детские наручники и кандалы, Чарли! – сказала она ему, а затем вернула его мне. – Подержи его. Я пойду в душ и переодеваться, а затем будет твоя очередь, – я взял сына, и Мэрилин направилась в раздевалку.

Я опустился на колени и закрепил Чарли в его кресле.

– Мы не будем ждать, – сказал я своему сыну, внося его в мужскую раздевалку.

Поставив сидение так, чтобы постоянно его видеть, я стянул с себя потные шмотки и схватил полотенце и сменную одежду. И Чарли оставался в кресле! Я поставил его на стойку напротив душа и оставил занавес открытым, наскоро обмываясь. Справившись с душем, я вытерся, оделся и выбрался с Чарли обратно в вестибюль ещё до того, как Мэрилин там показалась!

Она замерла, увидев нас.

– Как ты оказался здесь раньше меня?

– Я живу чистой и эффективной жизнью, и наполнен чудесной и праведной необходимостью жить лучше, чем мой ближний. Или ближняя, в твоём случае.

– Я думаю, что ты кусок дерьма!

Я прикрыл нашему сыну уши.

– И этим ртом ты целуешь своего сына?! – подхватив его, я улыбнулся ему. – Мамочка говорит плохие вещи, – сказал я, слушая радостный лепет.

Мамочка выхватила его обратно.

– Папочка этой ночью будет спать один!

Я схватил наши вещи и последовал за Мамочкой и Чарли в машину, держа рот на замке. Папочка предпочитал спать с Мамочкой.

На додзё я, как правило, появлялся один. Мэрилин никогда не нравилось смотреть, как я занимаюсь боевыми искусствами. Раньше это просто казалось ей странным времяпровождением, а после драки в баре она чувствовала себя при этом некомфортно. Эта часть моего саморазвития была странной, с её точки зрения.

Обычно я каждый день ездил к участку на Маунт-Кармель-Роуд, чтобы проверить, как идёт строительство. Оно уже стартовало, но это был отупляюще медленный процесс строительства дома с использованием обычных технических средств.