– Итак, что Армия делает здесь? Защищает этот маленький кусочек Рая? – спросил я.

– Как я уже говорил тебе, у меня здесь батарея М109-х при 25-м.

Я улыбнулся.

– Электрические Клубнички нуждаются в самоходных 155-х? – нашивка 25-й Пехотной была красной с молнией на ней; она выглядела в точности как электрическая клубника. – Какая бригада?

Он покачал головой.

– Никакая. Мы на уровне дивизии. Бригады по-прежнему используют моторизированные 105-е, как и ты.

– Долго ты с ними не побегаешь. У меня был один лейтенант, так он уронил её себе на ногу, в Силле. Потом две недели мы прыгали без него! – мы посмеялись над историей Счастливчика Лу.

– Чувак, поверить не могу, что ты в отставке. Я всегда думал, для тебя это на всю жизнь, – сказал Харлан после второго раунда пива.

Мэрилин и Анна Ли ушли на кухню, делать нам сэндвичи с ветчиной и сыром, Роско последовал за ними, и теперь мы пили уже по третьей бутылке за этот день.

– Это всё колено, чувак, оно закрыло мне путь назад.

– Всё настолько плохо?

Я пожал плечами.

– Большую часть времени я просто хромаю. Когда это произошло, я порвал кучу связок и повредил большинство хрящей в суставе. Пока там скоба или повязка – я могу ходить нормально, но о длинных расстояниях или беге можно забыть.

– Как это случилось?

– Так, как и бывает, когда ты покидаешь идеально хороший самолёт раньше, чем он сможем приземлиться и остановиться. Я просто неудачно упал. Вот и всё, – ответил я.

– Когда это случилось, ты был в Южной Америке? – Бакминстеры в последний раз навещали нас в Файеттфилле, летом, перед визитов Гондурас. – В последний раз, когда я тебя видел, ты всё ещё был старшим лейтенантом и исполнительным компании в 105-й, в Силле. И вот ты уже капитан где-то на юге, в земле тако. Как так-то?

Я пожал плечами.

– Дерь… – я глянул на навострившего ушки Роско и поправился, – фигня случается, – Анна Ли и Мэрилин одобрительно кивнули. – Нам поручили сопровождать батальонную команду в Гондурас, чтобы учить их армию. Кстати, это Центральная Америка, а не Южная.

– Да пофиг. Никакой разницы. Продолжай.

– Ну, у нас был батальон парашютистов, и моя батарея должна была стать батареей поддержки, плюс обычные свистки и колокольчики для поддержки. Затем Госдеп оценил всё, что я делал. Я был главой батареи и исполнительным без капитана, но этого было мало. Нам нужен был капитан, поэтому мне дали повышение и вручили батарею уже официально. Это полностью выбесио моего босса! Я был рад уйти от него.

– Хммммпф, – проворчала моя жена. – Я об этом и не подозревала.

– Так ты об этом и не спрашивала, милая!

– Так твой плохой прыжок был в Гондурасе?

Я допил пиво и потянулся за следующий.

– О, да.

Должно быть, Харлану эта фраза показалась странной. Он глянул на меня и спросил:

– Так что случилось?

– Как я и сказал, плохое приземление.

Мэрилин схватила сумочку и полезла внутрь.

– Ты мог бы рассказать и остальные. Всё равно они узнают, рано или поздно.

Это слегка протрезвило меня; сев прямо, я начал:

– Мэрилин, прекрати…

Она не стала. Она вытащила маленький фотоальбом и, пролистав его, открыла на том фото, где я получал Бронзовую Звезду на своём последнем параде. Я лишь застонал, когда Харлан взял альбом и взглянул на фото.

– Что это?

– Карлинг получает Бронзовую Звезду, – ответила Мэрилин.

Я что-то тихо пробормотал, а Харлан отдал альбом моей жене.

– Бронзовую Звезду? За обычный плохой прыжок Бронзовую Звезду не дают. Какого чёрта ты там совершил?

– На самом деле, ничего.

– Карл, это не ничего, и ты знаешь это! – запротестовала Мэрилин.

– Это засекречено, – ответил я.

– А они что, будут кому-то рассказывать?! – парировала она.

Я раздражённо помотал головой. Мэрилин попросту не верила, что понятие безопасности применимо к ней. Она не закрыла бы рот, если бы вы только не заклеили его скотчем!

– Мэрилин!

– Давай, дружище, расскажи! – сказал Харлан; Анна Ли тоже поглядывала с любопытством.

– Ладно, – я потёр своё лицо, – вот что произошло. Мы были там, тренировали армию Гондураса. Обычная рутина, добрые соседи и прочее дерьмо. Так или иначе, мы приближались к завершению развёртывания, когда генерал, управлявший всем этим бардаком, штабная крыса, прыгавшая пять раз в жизни, не придумал гениальный план по налаживанию отношений США и Гондураса. Он сказал гондурасским ВВС прыгать с наших самолётов, пока мы прыгали с их техники.

Харлан быстро всё улавливал. Он также понял все мои намёки по поводу генерала – у него ведь тоже были прыжковые крылья.

– Ладно, допустим. Полагаю, всё вышло не очень хорошо?

Я фыркнул и покачал головой.

– Не слишком. У одной роты не было наблюдателя, и мне было поручено найти его в моей батарее. Сущий пустяк. Моей ошибкой было то, что я сказал, будто это будет мой последний прыжок в Гондурасе и последний прыжок в дивизии. По возвращении домой я собирался сразу в Силл. И вместо того, чтобы поручить одному из младших лейтенантов это дело, я пошёл сам. В смысле, это всё должно было быть как дневной легчайший прыжок, практически голливудский, только с лёгким обвесом.

– И?.. – медленно кивнул Харлан.

– И оказалось, что в Гондурасских ВВС используются не С-141, или там С-130, а С-47. И это было полной катастрофой!

Я дал Харлану несколько секунд, чтобы осознать сказанное. И на его отразились понимание – и ужас.

– Ты же не хочешь сказать, что…

– Бинго! Мы прыгали на гондурасских самолётиках времён Второй Мировой!

– Ебёна мать!

– Харлан! – одёрнула его жена.

Роско, впрочем, ничего не заметил, и Харлан только махнул рукой.

– Так что случилось-то?

– Случилась лажа вселенского масштаба, – вздохнул я. – У одной из пташек взорвался поршень, и мы ждали до ночи, пока её починят. Вместо того, чтобы играть в юных следопытов, мы летели далеко позади остальной роты, когда тренировка подходила к концу. В целом, всё прошло бы гладко, но пилот самолёта, на котором мы летели, заблудился, и спустя немного выкинул нас. Нам понадобилось около недели, чтобы выйти к цивилизации.

– Вы были не в зоне высадки?

– Харлан, я радуюсь, что он не выкинул нас в океан! Мы понятия не имели, где оказались.

– Ладно, это реально отстой. Ты повредил колено при падении, оказавшись непонятно где, – я лишь кивнул. – Но за потерю в джунглях по-прежнему не вручают Бронзовую Звезду.

– Ещё как вручают, – рассмеялся я. – Ладно, вот что было дальше. Капитан роты, с которым я прыгал, при падении сломал шею. Ещё один рядовой погиб, а другой повредил ногу куда хуже, чем я. Лидер взвода, прыгавший с нами, был полным салагой, который и своей задницы не нашёл бы, с фонариком и картой. Так что мне пришлось брать на себя командование десантом и возвращать их домой. За это и вручили.

– Нет, тут что-то большее.

Я поглядел на него и пожал плечами.

– Ладно, но помни – это совершенно засекречено. Вся операция проходила на территории Гондураса. Мы приземлились в Гондурасе. Мы заблудились в Гондурасе. Если ты где-нибудь услышишь какие-либо слухи о других местах действия, твоим долгом как офицера будет немедленно сообщить об этих слухах в G-2.

– Каких ещё слухах? – глаза Харлана расширились.

– Слухах о том, что гондурасская пташка сбросила отряд не в Гондурасе, а в сотне миль к югу, в другой стране, где тот оказался в окружении между враждебными войсками коммунистов и отрядами наркокартеля. Слух о том, что им потребовалось три дня на то, чтобы дойти до места возможной эвакуации, избегая встреч с сандинистами. И в особенности слухов о том, что местом эвакуации был занятый наркоторговцами аэродром, который пришлось захватить во время ночного боевого штурма. Если ты услышишь что-нибудь подобное, ты должен немедленно сообщить об этом вышестоящей инстанции, чтобы та отследила источник этой наглой лжи. Понял?

– Дерьмо, – прошептал он. Анна Ли глядела на нас широко раскрытыми глазами.