Очень давно, по время моей первой жизни, когда мне было 14 лет, я завёл свой газонный бизнес. Я стриг 5 лужаек каждую неделю, по одной в день, и получал неплохие для ребёнка деньги. Тогда я и узнал, что ненавижу косить лужайки! Через год я передал бизнес Хэмильтону, который немедленно встрял в неприятности и забросил дело.
Андреа провела нас в концу здания и впустила внутрь. Всё было очень новым, чистым и белым. Единственной проблемой были разные уровни. Ты входил в гостиную сбоку, на один уровень. На уровне снизу и слева были кухня и столовая, сверху и слева – две спальни и ванная, а сверху с другой стороны, над гостиной, номер люкс. Конечно, моему колену было бы тяжеловато, но через год я справлюсь.
– Кажется, это место похоже на кондоминиум, вам пришлось купить его? – спросил я.
– Эээ, и да, и нет, – сказала Андреа. – Обычно пара домов остаются доступны для аренды или сдачи. Думаю, идея в том, что вы въезжаете, влюбляетесь в это место и в какой-то момент решаете купить его насовсем. Вам нравится?
– Дайте нам пару минут, – вместе с женой, несущей Чарли, мы обошли дом от угла до угла и осмотрели его. В главной спальне, которая была довольно просторной, я спросил Мэрилин: – И что ты думаешь?
– Мне нравится, но что насчёт твоей ноги?
– Если мне не станет хуже, то всё в порядке. Я бы не хотел жить здесь вечно, но мы можем побыть здесь, пока не найдём что-нибудь ещё, – ответил я.
– И как долго это продлится? – спросила Мэрилин.
Я пожал плечами. Я никогда раньше не строил дома в Мэриленде, но строил дома для заказчиков в Нью-Йорке.
– Думаю, год. Давай спросим. Итак, ты видишь себя живущей здесь?
– Да, – кивнула она, – по крайней мере, пока мы не выстроим что-то своё.
– Продолжай думать об этом. Давай спросим.
Вернувшись по лестнице обратно, мы нашли Андреа в гостиной, улыбающейся. Не знаю уж, услышала ли она нас, или просто прочла по нашим лицам, но на сказала:
– У меня такое предчувствие, что вам понравилось.
– Да, так оно и есть. Какая будет аренда? – аренда была на пару сотен выше, чем в остальных двух местах, но это было отчасти из-за «расходов ассоциации домовладельцев»; расходы на подстригание газона и прочее обслуживание. Не будь этого – цена была бы всё ещё высокой, но не запредельно. Она всё ещё была выше, чем в двух других местах.
Мэрилин спросила, как долго будет строиться дом. Если она и знала что-то о домах, то только потому, что Большой Боб торговал трейлерами. То, что мы планировали, трейлером не было!
– Ну, – ответила Андреа, – сначала нам нужно найти вам участок земли. Это как минимум 30 дней – пока мы его найдём, пока деньги будут переведены, пока…
– Никаких переводов, – вмешался я. – Это будет покупка за наличные. То же самое касается и строительства.
Андреа и глазом не моргнула:
– Это определённо упрощает многое. Так или иначе, депонирование пойдёт через агентство. Как только земля будет очищена, вам понадобится инженер или архитектор для подписания планов, а затем подрядчик для получения разрешения на строительство, – она продолжила перечислять различные шаги, все из которых я знал.
Суть была в том, что переезжать мы смогли бы где-то следующей весной, в 1983 году.
Это было довольно неприятно для Мэрилин, но вполне естественно для меня. Я взял ей за руку и успокаивающе сжал:
– Тут нет ничего неожиданного, милая. Давай-ка договоримся. Мы снимаем это место, я с Андреа ищу нам участок, ты говоришь компании по перевозкам, куда везти наши вещи – а затем мы устраиваем себе отличненький отпуск.
– Ты будешь искать землю, а я буду двигать мебель! Звучит, как довольно отстойная сделка! – со смехом сказала она.
Я наклонился и прошептал ей на ухо:
– Готов спорить, я ещё как могу двигать кровать!
Раздался писк, и Мэрилин ударила меня по руке, но с улыбкой. В следующие несколько минут мы были завалены бумагами, подписывая все документы из дипломата Андреа. Какие-то были на этот дом, какие-то – на риэлтерское посредничество при поиске. Согласно моим инструкциям, она уже пропустила документы через Джона Стейнера, и я мог видеть его подпись на некоторых страницах. Когда всё было почти закончено, Чарли решил наполнить свой подгузник, выпить бутылочку смеси, испачкать и второй подгузник, а затем отрыгнуть всю бутылочку. Это был явно не его день!
В воскресенье мы пошли к Таскеру и Тессе на ужин и вдоволь наигрались с Баки. По пути мы позаботились о том, чтобы заехать в ToysRUs и купить ему пару игрушек. Они всё ещё жили в той маленькой квартирке, в которую переехали ещё до свадьбы – все их деньги шли на образование и бизнес.
Тесса открыла нам дверь и тут же завладела Чарли (если бы я только знал, как сделать, чтобы она продержала его ближайшие 18 лет…).
– Как хорошо видеть вас снова! Мне так жаль, что в прошлый раз мы не смогли поговорить! – сказала она.
– Ну, вы были заняты, – ответила Мэрилин.
– У вас всегда так? – спросил я.
– Ну, не всегда, но большую часть времени. Таскер всегда много времени проводит за ремонтом и восстановлением, а также покупает и продаёт старые байки. В смысле, вы не поверите, сколько он получает, когда перестраивает и продаёт их.
– Чему это они не поверят? – спросил Таскер, входя в гостиную.
Маленький Баки глядел за приключениями Багза Банни на видеокассете, сидя в углу, так что мы вышли и сели за кухонный стол. Таскер вытащил из холодильника немного пива National Bohemians, так что мы слегка расслабились.
– Насчёт перестройки и перепродажи подержанных байков!
Мой друг криво улыбнулся и кивнул:
– Это так. Я беру какой-нибудь старый байк у кого-нибудь, кто хочет его выкинуть, за пару сотен, может, даже гранд, обдираю и очищаю его, перестраиваю, крашу, и БУМ! Классический мотоцикл! И стоит он уже в 10 раз больше, чем я за него заплатил.
– Ого! Для меня это ничего не значит, но звучит круто, – Таскер знал, что я не байкер.
Единственный раз, когда я (в прошлой жизни) ездил на мотоцикле, закончился моим падением на гравий. Это было неприятно, но куда хуже было то, что Мэрилин приземлилась на меня и сломала мне два ребра, уложив на пару дней в больницу. В Арубе! Я выучил свой урок.
– Это окупает аренду помещения в Тимониума?
– Её окупают ремонтные работы. Продажа перестроенных байков – это прибыль, – ответила Тесса.
– Настоящий бизнесмен в комнате – это она, – заухмылялся Таскер. – Я легко могу всё делать, но она – мозг операции.
Какое-то время мы там просидели. Поговорили и о старых временах, и о новых, о моём уходе из армии и переезде обратно в Мэриленд. Мы рассказали им, что сняли квартиру в Кокейсвилле и взяли с них обещание заглянуть, как только прибудет наша мебель.
Таскер улыбнулся Мэрилин:
– Тебе здесь понравится. Погода чудесная. На байке можно ездить 10 месяцев в году.
– Вот и можешь кататься, а я поеду на машине, – сказала она.
– Ну, не знаю, милая. Думаю, ты будешь выглядеть очень горячо в коже и байкерских цветах, с Чарли за спиной. Давай поговорим о мотоциклетных мамах! Вы с Тессой могли бы образовать свою банду! – поддразнил я.
Тесса начала смеяться, а затем встала и направилась в ванную; через минуту она вернулась оттуда с майкой своего мужа. На её спине было написано: «ЕСЛИ ВЫ МОЖЕТЕ ЭТО ПРОЧЕСТЬ, ТО МОЯ СУЧКА УПАЛА!»
Я засмеялся:
– У одного парня в моей батарее была похожая майка, только там надпись была вверх ногами и гласила: «ЕСЛИ ВЫ МОЖЕТЕ ПРОЧИТАТЬ ЭТО, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ И ПОСАДИТЕ ОБРАТНО ЗА БАРНУЮ СТОЙКУ!»
– Насчёт переезда не знаю. Я проведу здесь год, но, если что, на лето я вернусь в Нью-Йорк. Я провела три года в Файетвилле, и там было слишком жарко!
– Вот именно затем, Мэрилин, Всеблагой Господь придумал кондиционеры! По крайней мере, тебе не пришлось доставать лопату для снега! – она пожала плечами в знак согласия. – Кроме того, когда я был пацаном, помню, видел Уилларда Скотта в Ежедневном Шоу, и он каждое зимнее утро рассказывал людям, какое место в Америке самое холодное, и это всегда было одно из двух мест: либо Лосехрен, Миннесота, либо Олд Фордж, Нью-Йорк. Как далеко оттуда до дома твоих родителей? 30 минут езды? Меньше?
