Полковник на какую-то секунду улыбнулся капитану, а затем поглядел на меня. Он картинно смахнул пот со лба и сказал:

– Как и вы, лейтенант.

Затем он указал на несколько стульев и сказал:

– Присаживайтесь, джентльмены.

– Я, капитан и Стинсон взяли каждый по стулу и поднесли их к столу, а затем сели. Первым заговорил капитан:

– Лейтенант Бакмэн прошёл регистрацию, сэр.

Полковник Маршлайт хмыкнул и сказал:

– Добро пожаловать в 1-ю из 319-й. Только окончили Силл, лейтенант?

– Да, сэр, две недели назад, сэр.

– Вы его спонсор, Стинсон?

– Да, сэр, – ответил тот. Это был единственный раз, когда его о чём-то спросили на этом собрании.

Маршлайт снова кивнул. Он поглядел на капитана, которого, судя по нашивке на форме, звали Хадсон.

– Каковы планы на лейтенанта Бакмэна?

– Батарея Браво, сэр, – ответил Хадсон.

Маршлайт хмыкнул и прищурился.

– Ну, там нужны такие парни, я уверен. Батарея Б – вотчина капитана Харриса. Каков был ваш ранг в Силле?

– Первый в своём классе, сэр.

Полковник поглядел на Хадсона, который зашуршал какими-то бумагами и кивнул.

– Что ж, тогда тебя ждёт успех. Капитан Хадсон устроит тебя и проведёт на место. Просто усвой свои обязанности и выполняй их хорошо, и у нас никогда не будет проблем.

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Теперь, я знаю, они скажут тебе, что после регистрации ты должен в какой-то момент зайти ко мне в гости и вообще быть более социальным. Считай, это сделано.

– Да, сэр. За ВВС!

Он снова кивнул Хадсону, который встал и жестом указал мне сделать то же самое. Стинсон тоже вскочил. Мы поставили свои стулья на прежние места, и, прежде, чем отпустить меня, полковник пожал мне руку.

Когда мы вышли в коридор, капитан Хадсон сказал:

– Ладно, с этим покончено. Я S-1, кстати. Дальше я собираюсь познакомить вас с вашим новым боссом.

– Да, сэр.

– Пошли.

Мы покинули здание и прошли к другому – за два здания от первого. Я последовал за Хадсоном внутрь и в офис. Он сразу же сказал:

– Кто последний?

И никто не встал.

– Капитан Харрис свободен? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретному.

– Дайте проверить, сэр… – сказал один из штабных. Подойдя к двери, он постучал, а затем, не дожидаясь ответа, открыл её. Что-то спросив, он отступил:

– Заходите, капитан.

– Благодарю, – он указал мне следовать за ним, и я повторил приветствие и отдачу чести уже перед капитаном Харрисом. Тот точно так же поприветствовал меня в батарее. После прошлой недели я с нетерпением ждал, когда же наконец окажусь в своей батарее. До сих пор я просто шелестел бумажками.

Но если я думал, что немедленно приступлю к службе в Батарее Б, то был жестоко разочарован. Они вернули меня в школу! Мне нужно было немедленно пройти обучение в Школе Прыжкового Мастерства, о которой я раньше даже не слышал. Эта школа должна была научить меня всему, что должен знать эксперт по прыжкам с самолёта. Я думал, что обычная прыжковая школа уже сделала это, но что я мог знать; я был обычным тупицей-новобранцем. Похоже, все офицеры и унтеры (по крайней мере, лейтенанты точно) должны были получить звание мастера по прыжкам, чтобы квалифицироваться. Капитан Харрис отправил меня к лейтенанту Бримли, который, в свою очередь, отослал меня к штабному офицеру батальона. К концу недели я сделал пять прыжков, и это было достаточной квалификацией для двух недель Школы Прыжкового Мастерства.

Чтобы быть действующим парашютистом, вам нужно совершать по меньшей мере по прыжку в месяц. Но что меня чертовски удивило, так что это то, как они это делали – с вертолёта! В первый раз, когда это случилось, меня доставили в зону высадки, вручили парашют и загрузили в Chinook. CH-47 – это тяжёлый подъёмный вертолёт, достаточно мощный, чтобы нести на троссах гаубицу, и достаточно большой, чтобы вместить несколько десятков полностью вооружённых десантников. Это был мой первый прыжок с вертолёта, и я спросил, почему так. Мне сказали, что так бывает довольно часто. Во-первых, когда Воздушный Флот сбрасывает парашютистов Армии, Армия должна платить Флоту за эту привилегию, а счета – это кошмар. Если Армия сама сбрасывает парней, всё намного проще. Кроме того, вертолёт движется куда медленнее и может выбирать хорошие зоны, над которыми зависает, и это куда безопаснее для десантников. С технический точки зрения это похоже на прыжок с Herky-Bird – они открывают задний люк, и вы совершаете небольшую прогулку, последний шаг которой ну очень велик.

Школа Прыжкового Мастерства также учит, как отправлять в полёт других людей. Вы учитесь отдавать прыжковые команды и совершать быстрый прыжок. Главное – визуально осмотреть парашюты за минуту и убедиться, что они могут безопасно прыгать, не поубивая себя и других в процессе. Большинство этих дисциплин я прошёл по меньшей мере не с первого раза, и был отправлен обратно в батарею на третью неделю января.

В следующий понедельник утром я вернулся в батарею Б. Тот же самый штабной, что проводил нас с Хадсоном в кабинет капитана Харриса, поприветствовал меня и сказал сесть. Капитан Харрис был на совещании и обещал освободиться с минуты на минуты. Он указал на стойку с кофе-машиной и спросил:

– Кофе, сэр?

Проклятием современных военных был кофе. Армия работала на нём больше, чем на топливе! Если мы когда-нибудь решим вторгнуться в Колумбию, то не из-за наркотиков, а потому, что Хуан Вальдес решит наебать нас с кофе! К сожалению, я терпеть его не мог! Чай хорош, но на военной базе он редкость. Повсюду лишь кофе!

– Нет, сэр, спасибо. (не Специалистом же его называть. Какое обращение к штабным?)

Я уселся на пустой пластиковый стул, взял старый номер Параплана – местного новостного листка – и принялся читать.

Примерно 40 минут спустя дверь кабинета открылась, и вышли первый лейтенант, второй лейтенант и пара сержантов. Никто из них не выглядел радостным. Излишне говорить, что я тут же вскочил на ноги. Капитан Харрис выглянул из кабинета и увидел меня, а затем глянул на клерка, специалиста по фамилии Джонс, если верить буквам на нашивке.

– Лейтенант вернулся к нам, сэр, – сказал тот.

– Да? Что ж, как раз вовремя. Заходите.

Он завопил:

– Лейтенант Бримли, вернитесь сюда!

Первый лейтенант, которого я видел выходящим от капитана, вышел из своего кабинета и последовал за мной в кабинет командира батареи.

Изначально артиллерийские полки состояли из трёх артиллерийских батальонов и одного штабного, пока в 50-х Армия практически полностью не отказалась от полковой структуры. Теперь у нас была артиллерийская бригада, состоящая из батальонов трёх разных полков, и один из которых не существовал. Кроме того, каждый из трёх батальонов был фактически приписан в бригаде парашютной пехоты. Почему они меняют эти вещи каждые несколько лет – вне моего понимания.

Также и каждый батальон состоял из трёх батарей, штабной батареи и батареи поддержки. Каждая воздушная артиллерийская батарея состоит из огневого элемента – шести орудий различного использования и калибра – и элемента поддержки всего остального. В нашем случае, в батарее Б, у нас было на использовании шесть гаубиц М102 калибром в 105 мм в качестве огневого элемента. Элемент поддержки, состоящий из человеческих ресурсов, был крупнее огневого. У нас был центр управления огнём (кто стреляет чем, когда и по кому), а также запас моторов и боеприпасов.

С точки зрения оборудования – батарея Б в основном управлялась старыми механизмами. Фактически, многие из них служили ещё во Вьетнаме. Кроме того, согласно реестру, у нас было 125 военных для стрельбы, вождения, пополнения боеприпасов и отдачи приказов. Личного состава у нас хватало за глаза.

Опять же, согласно реестру, у нас была правильная структура командования. Артиллерийская дивизия управлялась полным полковником, а лейтенант-полковник был его заместителем. Его штабные офицеры были майорами, хотя один всё же был младшим полковником. Это продолжалось и дальше, и батальоном командовал полковник с заместителем-майором и капитанами в штабе.