— Илит! — воскликнул Аззи.

— Кто это? — недоуменно спросила ведьмочка, потирая лапками глаза. — Аззи? Это действительно ты? Дорогой мой, тебе следовало бы сначала предупредить меня, послать гонца… Я спала.

— И в такой одежде вы спите? — поинтересовался Аззи, обходя вокруг ведьмы и сквозь прозрачную персикового цвета ткань разглядывая ее высокие, большие груди и розовую попку.

— В Византии короткие ночные рубашки — последний крик моды, — объяснила Илит. — Не думаю, что эта мода привьется в Европе. Во всяком случае не в ближайшее время. — Она вышла из пентаграммы. — Я очень рада видеть тебя, Аззи, однако мне в самом деле нужно одеться приличнее.

— Я помню, когда на тебе было еще меньше одежды, — заметил Аззи.

— Да, но сейчас другое время. К тому же твой неотесанный слуга уставился на меня!.. Аззи, мне нужен мой гардероб!

— Раз нужен, значит, будет, — сказал Аззи и крикнул: — Фрике!

— Что, хозяин?

— Встань в пентаграмму.

— Хозяин, может быть…

— Не может. Делай, что приказано.

Недовольно ворча, Фрике поковылял в центр пентаграммы.

— Я посылаю тебя в Афины. Возьмешь столько одежды этой дамы, сколько унесешь в руках. Через несколько минут я тебя возвращу.

— В прихожей лежит темно — синее платье с отделанным мехом воротником. То самое, у которого рукава в три четверти, — объяснила Илит. — Не забудь, обязательно захвати его! А в шкафчике возле кухни…

— Илит! — прервал ее Аззи. — Позже, если потребуется, мы перенесем весь твой гардероб. А сейчас, извини, я немного тороплюсь.

Воздев руки к небу, Аззи нараспев прочел заклинание. Не перестававший ворчать Фрике исчез.

— Ну а теперь, когда мы одни, — сказала Илит, — объясни, пожалуйста, Аззи, почему ты не вызвал меня раньше? Прошли целые столетия!

— Я был в преисподней. Потерял кучу времени, — пояснил Аззи.

Демон усадил Илит на большой диван, который для этой цели подтащил поближе к камину, принес бокал вина и тарелку крохотных пирожных — вроде бы Илит их очень любила. Сам тоже устроился на диване и с помощью одного из своих музыкальных заклинаний вызвал хор, исполнявший популярные в то время мелодии. Он придвинулся ближе к Илит и проникновенно заглянул в ее глаза.

— Илит, у меня возникла большая проблема.

— Что за проблема?

Аззи ответил — и забыл о Фрике на несколько часов, настолько глубоким и серьезным было его объяснение. Когда наконец он вспомнил о слуге и вызвал того назад, уже рассветало. Фрике явился зевающий и закутанный в платья дамы.

Аззи отвел Илит в лабораторию, где на мраморных плитах бок о бок лежали теперь уже полностью собранные Спящая красавица и Прекрасный принц, прикрытые двумя льняными скатертями — по своему опыту Аззи знал, что люди выглядят лучше слегка прикрытыми, чем не прикрытые вовсе.

— Отличная парочка, не правда ли?

Илит только вздохнула. Ее подвижное удлиненное лицо казалось то очаровательным, то зловещим. Аззи попробовал было отрегулировать свое восприятие так, чтобы он видел Илит только очаровательной, но из этого почти ничего не получилось; черты лица ведьмы менялись непредсказуемо.

Долгое время Аззи испытывал к Илит двойственное чувство. Иногда ему казалось, что он ее любит; в другие моменты он ее ненавидел. Порой молодой демон предпринимал отчаянные попытки решить проблему одним ударом, хотя иногда предпочитал забыть об Илит и думать только о более простых делах, например о том, как лучше всего распространять Зло и вообще все плохое. А изредка — вернее, большую часть времени — он просто не знал, что делать. Аззи любил Илит, но нравилась она ему далеко не всегда. Вместе с тем симпатичная ведьмочка была его лучшей подругой, и если у Аззи возникала проблема, он всегда обращался к ней.

— Они просто прелестны, — согласилась Илит, — вот только глаз не хватает. Впрочем, ты и сам это знаешь.

— Поэтому я тебе их и показываю, — сказал Аззи. — Я уже говорил, с ними я собираюсь выступить на состязаниях в честь тысячелетнего юбилея. Они будут разыгрывать сказку о Спящей красавице по собственному сценарию, без всяких подсказок с моей стороны, руководствуясь той знаменитой свободой воли, которой, по слухам, обладают все разумные существа. В их исполнении сказка окончится совсем по — новому, а мои герои навеки проклянут самих себя. Но прежде мне нужны для них глаза, причем не обычные, а заколдованные. Только заколдованные глаза придадут сказке тот особый дух, неповторимый сказочный привкус… надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Отлично понимаю, дорогой. И ты хочешь, чтобы я тебе помогла? О Аззи, ты просто наивный ребенок! Почему ты решил, что я буду искать глаза и вообще что — то делать для тебя?

Такая мысль не приходила в голову Аззи. Он поскреб затылок — после преисподней шкура всегда шелушится — и задумался, потом наконец ответил:

— Я рассчитывал на твою помощь, потому что, если бы ты согласилась мне помочь, это было бы справедливо. Я хочу сказать, ты ведь не меньше меня хочешь, чтобы Зло выиграло, правда же? Подумай, что произойдет, если следующую тысячу лет судьбой человека будет править Добро; ты можешь остаться не у дел.

— Все это правильно, — сказала Илит, — но для меня не очень убедительно. Почему я должна помогать тебе? У меня своя жизнь, свои дела. Я занята в администрации шабашей, а еще преподаю на курсах повышения квалификации для начинающих ведьм…

Аззи вздохнул; так он делал всякий раз, когда собирался соврать по крупному. В момент этого вздоха он собрал воедино все свои способности, весь свой гений, ибо иначе нельзя было надеяться войти в ту роль, которую ему сейчас предстояло сыграть идеально.

— Все очень просто, Илит. Я тебя люблю.

— В самом деле? — насмешливо переспросила Илит, впрочем, не делая попытки закончить разговор. — Забавно! Расскажи мне подробней!

— Я всегда любил тебя, — продолжал Аззи.

— И всегда поступал соответственно, да? — прервала его Илит.

— Могу объяснить, почему я тебя не вызывал, — кротко произнес Аззи.

— Попробуй! — подзадорила демона Илит.

— На то были две причины, — начал Аззи; он еще не знал, что это за причины, но решил, что лучше сразу сказать про две — на тот случай, если одной причины окажется недостаточно.

— Две? Давай послушаем!

— Ну, я тебе говорил, что был в преисподней.

— И не мог даже послать открытку? О преисподней я уже слышала.

— Илит, ты должна мне просто поверить. Есть такие вещи, о которых мужчине рассказывать не пристало. Но поверь моему слову, так бывает. Если бы у нас было больше времени, я бы все объяснил, но сейчас важнее другое — я люблю тебя. Злое заклинание наконец снято, и мы снова можем быть вместе. Ведь ты этого всегда хотела, и я в глубине души тоже, хотя говорил все наоборот.

— Какое заклинание? — не поняла Илит.

— Разве я говорил о заклинании?

— Ты сказал: «Злое заклинание наконец снято…».

— Я? Ты уверена?

— Конечно, уверена!

— Ах, этого мне говорить не следовало, — вздохнул Аззи. — Одним из условий освобождения от заклинания было мое слово никогда не упоминать о нем. Теперь остается только надеяться, что мы не навлечем его снова.

— Какое злое заклинание?

— Не понимаю, о чем ты.

Илит выпрямилась во весь рост и сверху вниз изучающе смотрела на Аззи. Что ни говори, а Аззи совершенно непостижимый демон. Конечно, демоны на то и демоны, чтобы лгать, но даже худшие из них изредка способны на правду. В сущности, практически невозможно ни разу в жизни не сказать правду, хотя бы случайно. Невозможно для любого демона, но не для Аззи. И не потому, что он испытывал особую любовь ко лжи, а по той причине, что Аззи изо всех сил старался быть хуже всех.

Илит не могла не сочувствовать Аззи. Он все еще ей нравился. К тому же в Афинах выдался особенно скучный сезон.

— Обещай, что никогда меня не бросишь, — сказала Илит.

— Обещаю, — не задумываясь, выпалил Аззи. Впрочем, тут же ему показалось, что он сдался слишком быстро, и на всякий случай добавил: — Я хотел сказать, при нормальных условиях не брошу.