— Благодарю за приглашение, — вежливо сказал Том. — Но я предпочел бы поговорить снаружи.

— Как вам будет угодно. Я выхожу.

Камень, закрывающий вход, отодвинулся, и в темном интерьере норы сформировался бесформенный силуэт ее обитателя. Силуэт был довольно крупный, и по мере его приближения к выходу Том определил, что обитатель норы чрезвычайно смахивает на пузырь. Тангельблатт медленно выплыл наружу, и оказалось, что он тускло-свинцового цвета.

Объявление в «Ежедневном Курьере Галактического Центра», полученное от мисс Трэверс, выглядело весьма заманчиво: ЗРЕЛЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН ТАНГЕЛЬБЛАТТИАНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ НАПРАВЛЯЕТСЯ В СОЛНЕЧНУЮ СИСТЕМУ ДЛЯ САНАТОРНО-КУРОРТНОГО ЛЕЧЕНИЯ И СЧАСТЛИВ ПРЕДОСТАВИТЬ МЕСТО НА КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ И ТРЕХРАЗОВОЕ ПИТАНИЕ ВО ВРЕМЯ ПУТИ ОДНОЙ РАЗУМНОЙ ОСОБИ, КОТОРАЯ ГОТОВА ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ВСЕ ЗАБОТЫ О ЕГО БАГАЖЕ.

И что же у нас поделывает Том? Он пытается вернуться на Землю. Он узнал, что может осуществить свое желание с помощью спонсора, некоего Тангельблатта, и сейчас они вместе находятся в каюте космического лайнера.

— Здесь весьма комфортабельно, не так ли? — сказал Тангельблатт. — Мы вылетаем через несколько минут, так что пора позаботиться о багаже. Давай-ка открой пошире рот.

— Я должен открыть рот? Что это значит?

Тангельблатт показал Тому небольшую пластиковую коробку и открыл ее, продемонстрировав желатинообразную массу мелких яиц.

— Вот багаж, о котором ты обещал заботиться. Здесь тангельблаттианские яйца, ровно квинтиллион.

— А почему ты сам не желаешь позаботиться о них?

— Я наполнил себя доверху, четыре квинтиллиона, если быть точным. Пятый квинтиллион твой, и моя квота будет полностью исчерпана.

— Зачем ты перевозишь эти яйца? И чьи они, кстати говоря?

— Это яйца Тангельблаттов, разумеется. Именно таким способом наша раса распространяется по Галактике. То, что ты видишь в коробке, представляет собой все население провинции Мовиска, которая является крупнейшим политическим подразделением на Тангеле.

— Куда ты их везешь?

— А куда мы летим? На Землю, понятно.

— И с какой целью?

— А вот это уже не твое дело.

— Я требую ответа.

— Чтобы покорить вашу планету, если уж тебе так надо знать.

— И ты рассчитывал, что я стану помогать тебе в этом грязном деле?!

— Конечно. Почему бы и нет? Что такого хорошего сделала Земля лично для тебя? Ты получишь хорошее вознаграждение, и мы дадим тебе новое тело и ограниченную автономию, когда процесс будет полностью завершен.

— И ты думаешь, что я способен предать Землю?!

— Почему бы и нет? Любое разумное существо в той или иной мере склонно к предательству.

— Только не я! И не в подобных обстоятельствах!

— Ладно, прекрати болтать и открывай рот.

— Прочь с дороги! Я ухожу!

Том и Тангельблатт сцепились в пышно изукрашенной каюте. Коробка с яйцами шлепнулась на пол. А поскольку она была сделана из дешевого пластика (чересчур дешевого для такой важной миссии!), то треснула и сразу развалилась на куски. Маленькие яйца-Тангельблатты весело заплясали на полу, выкрикивая:

— Ура! Мы прилетели, прилетели! Да здравствует новая жизнь!

— Нет еще! — зашипел на них взрослый Тангельблатт. — Марш спать! Произошла ошибка!

Воспользовавшись суматохой, Том выскочил из каюты и помчался по сияющим коридорам космического корабля. Он успел выпрыгнуть на самоходный трап в последний миг, когда трап уже отодвигался от шлюза.

Ну что же, сказал себе Том, это был слишком легкий и удобный вариант, чтобы оказаться правдой. Да, придется поискать какой-нибудь другой выход из положения!

Барон Корво никак не мог решить, надо ли показывать сегодня вечером новый кинофильм или все-таки не стоит. Когда он прибыл на место, вокруг театра скопилась мрачная толпа, весьма раздраженная объявлением об отмене премьеры.

— А как же Кокто? — нервно спросил курьер.

— Мне приказывают, и я повинуюсь, — пожал плечами киномеханик.

— Должно быть, произошла какая-то ошибка? — с надеждой произнесла герцогиня Миланская.

— Никакой ошибки, — сказал киномеханик. — Я получил приказ, подписанный самим бароном Корво. — Он похлопал по нагрудному карману, откуда выглядывал краешек плотного, сложенного вдвое пергамента.

— Можно, я взгляну на приказ? — вмешался адвокат Морриси. — Возможно, мне удастся найти исключение или сноску, которые выведут нас из этой тупиковой ситуации.

— Никому, кроме меня, не позволено читать приказы, которые посылает мне барон Корво. Это дело Секретной полиции. Удивляюсь, как вы вообще могли предложить такое, адвокат!

— Нижайше прошу прощения, — пролепетал Морриси. — Просто мне ужасно хотелось посмотреть Кокто.

— Мне тоже, — мрачно сказал киномеханик.

— Как, неужели вы хотите сказать, что даже не взглянули украдкой?

— Конечно, нет! Хеннеси, мой помощник, донесет на меня сразу, как только я подумаю об этом.

— И что же будет вместо Кокто? — спросила герцогиня.

— Сборная мультпрограмма. «Том и Джерри».

— Как, опять?! — воскликнула герцогиня. — Неужели мы никогда не избавимся от этой ужасной тягомотины?

— Король считает, что «Том и Джерри» — потрясающее зрелище, — сказал киномеханик. — И он уверен, что все остальные считают то же самое. Лично я готов плеваться всякий раз, когда вижу эту бестолочь кота и эту мышь с дурацким выражением на морде, но король всегда говорит, дружески пихая меня в бок: «Развеселые мультяшки, не правда ли, мистер киномеханик?». И что я всегда отвечаю? Высший класс, сир, по-другому не скажешь!

— Как и мы, все остальные, — скорбно заметил Хеннеси.

Лишь только Шиш ушел, Корво тяжело рухнул в кресло и трясущейся рукой налил себе двойную порцию ирландского виски. В течение всей беседы его не оставляло странное убеждение, что Шиш способен прочесть его мысли и обнаружить, о чем барон Корво, шеф Секретной полиции, постоянно думает в последние дни. И если бы Шиш действительно увидел и услышал, что происходит в мозгу барона, то с ужасом отшатнулся бы от него, как и всякий благонамеренный и верноподданный обыватель, проживающий в королевстве короля Ральфа.

Эти сны снились Корво уже несколько ночей. Они были ужасны. Они отражали безумный страх Корво предать самого себя в том самом главном, чем он безмерно гордился в бодрствующем состоянии: непоколебимая верность королю!

Во сне барон по-прежнему сохранял эту верность, но тот, Другой, который называл себя Рольфом… совсем наоборот. И ужас был в том, что Другой жил в мозгу Корво.

Проклятые сны начались даже раньше, чем король без всякого предварительного уведомления покинул дворец, чтобы уйти неизвестно куда. Барон был лояльным верноподданным, но в сны его закралось предательство. Он бы с радостью вырезал их из своей головы, если б только смог! Но какой скальпель, даже самый острый, способен на такое?

Он никому даже не заикнулся об этих снах. Ни своей достойной супруге леди Алисе. Ни своим детям, страстно обожаемым белокурым близнецам. Ни даже доктору Веллери, своему мифантропологу, хотя, следует признать, барон не раз подумывал об этом.

Ему необходимо было с кем-то поговорить. Он отчаянно нуждался в чьей-нибудь помощи, дабы покончить с предателем, укрывшимся в его собственной голове. Этот предатель, этот проклятый Рольф был главным ужасом тех кошмаров, что продолжали мучить барона из ночи в ночь.

И все-таки Корво удержался от откровенности. Обвинить самого себя в нелояльности королю? Невероятный риск, даже если ты признаешься собственному мифантропологу. Кто знает, как отреагирует Веллери? Весьма вероятно, донесет куда надо, и шефа Секретной полиции привлекут к ответу за предательский образ мыслей. Поди потом докажи, что виноват не сам Корво, а только его часть, которой он не в силах управлять! А если и докажешь, что с того? Звездная палата, без всяких сомнений, постановит, что ответственность за часть целиком и полностью ложится на целое. То есть на барона Корво и только на него одного.