Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Забавный парень этот Стэк, — заметил Лумис. — Эл, в какую яму ты нас толкаешь?

— Да, он, пожалуй, человек не из приятных, — откликнулся Кромптон. — Но у нас просто нет выбора. Без него не будет реинтеграции.

Лумис тяжело вздохнул.

— Где, по крайней мере, находится этот У-Баркар?

— На юге, — сказал Кромптон. — В самой что ни на есть неизведанной глубинке этой допотопной планеты.

— О, Бог мой! Опять?

— Я доставлю нас туда. Я уверен, что справлюсь с задачей, чего бы мне это ни стоило.

— Знаю, знаю, — проворчал Лумис. — Разбуди меня, когда все закончится. И он заснул.

Глава 7

У-Баркар представлял собой скопление плантаций, на которых пятьдесят землян работали надсмотрщиками, а две тысячи аборигенов сажали, растили и собирали урожай с дерева ли, произраставшего только на этой части планеты. Плоды ли созревали два раза в год и были незаменимой приправой к блюдам китайской кухни.

Кромптон встретился с десятником, краснолицым верзилой по имени Гаарис. На бедре у него болтался пистолет, а вокруг пояса был аккуратно намотан бич из удава.

— Дэн Стэк? — переспросил десятник. — Ну как же, работал здесь почти год. Потом как-то внезапно исчез.

— Если вам не трудно, расскажите почему, — попросил Кромптон.

— Отчего же, пожалуй, — сказал десятник. — Только лучше поговорить за стаканчиком виски.

Он провел Кромптона в единственный в У-Баркаре салун. И там, потягивая пшеничное виски, поведал Кромптону историю Дэна Стэка.

— Он явился сюда с Восточного болота. Что-то у него там было с девчонкой — то ли он дал ей по зубам, то ли еще что-то. Но меня это не касается. Все мы здесь — или почти все — далеко не сахар, и думается мне, что там, в городах, были рады-радешеньки избавиться от нас. Да-а-а… Так вот, я поставил Дэна надсмотрщиком над пятьюдесятью йигганами на поле в сотню акров. Сначала он чертовски здорово справлялся с ними. — Десятник опрокинул стаканчик. Кромптон заказал еще и заплатил. — Я ему советовал погонять их, чтобы от них был толк: здесь в основном работают аборигены из племени чипетцев, а они народ злой, вероломный и крепкий. Мы заключили с их вождем контракт на двадцать лет в обмен на ружья. Этими же ружьями они пытаются расправиться с нами — ну да это уже другой разговор. У нас не принято делать два дела сразу.

— Контракт на двадцать лет? — уточнил Кромптон. — Выходит, йиггане фактически ваши рабы?

— Так оно и есть, — согласился десятник. — Кое-кто из хозяев старается приукрасить это дело, называют его временной кабалой или феодальной экономикой. Но на самом-то деле рабство — оно и есть рабство, и нечего тут финтить. Да и другого способа цивилизовать этот народец просто не существует. Стэк отлично понимал это. Здоровенный был малый, и с бичом управлялся — дай Бог каждому! Я думал, дело у него пойдет.

— Ну и… — подбодрил Кромптон десятника, заказывая очередную порцию виски.

— Сначала он был просто молодцом, — сказал Гаарис. — Лупил их своей удавкой, исправно получал свою долю и все такое прочее. Но не было у него чувства меры. Стал до смерти избивать своих ребят, а ведь замена тоже недешево стоит. Я уговаривал его не перебарщивать, но он не слушал. Однажды его чипетцы взбунтовались, и ему пришлось пристрелить восьмерых, чтобы усмирить их. Я поговорил с ним, что называется, по душам. Объяснил, что наша задача — заставить йигган работать, а не убивать их. Мы, конечно, списываем какой-то процент на потери, но Стэк зашел слишком далеко, и это стало сказываться на наших доходах.

Десятник вздохнул и закурил сигарету.

— Стэк слишком любил пускать в ход свой бич. Да и многим из наших парней это нравится, но Стэк просто удержу не знал. Его чипетцы снова подняли бунт, и ему пришлось прикончить целую дюжину. В драке он потерял руку. Руку с бичом. Думаю, чипетцы просто сжевали ее. Я поставил его на работу в сушильне, но и здесь он затеял драку и убил четырех чипетцев. Тогда терпение мое лопнуло. В конце-то концов, эти рабочие денег стоят, и мы не можем держать у себя бешеного идиота, который вышибает из них душу, как только ему что-то не понравится. Я дал Стэку расчет и послал его ко всем чертям.

— Он сказал, куда собирается идти? — спросил Кромптон.

— Он сказал, что йигган надо стереть с лица земли, чтобы расчистить пространство для землян, и что мы в этом ни черта не смыслим. Сказал, что собирается присоединиться к Бдительным. Это что-то вроде кочующей армии, которая контролирует воинственные племена.

Кромптон поблагодарил десятника и спросил, где ему найти штаб-квартиру Бдительных.

— Они расположились лагерем на левом берегу реки Дождей, — сказал Гаарис, — и пытаются навязать свои условия сериидам. Вам, видно, позарез нужен этот Стэк, а?

— Он мой брат, — сказал Кромптон, ощущая внезапно подступившую к горлу тошноту.

Десятник внимательно посмотрел на него.

— Да-а-а, брат есть брат, тут уж ничего не поделаешь. Но хуже вашего братца я никого не встречал, а повидал я всякого на своем веку. Лучше не связывайтесь с ним.

— Я должен его найти, — сказал Кромптон.

Гаарис безнадежно махнул рукой.

— До реки Дождей дорога неблизкая. Могу продать вам вьючных мулов и провизию и прислать местного парнишку-проводника. Вы пойдете по замиренным районам, так что сможете спокойно добраться до Бдительных. Надеюсь, там все еще мирно.

Глава 8

Весь вечер Лумис уговаривал Кромптона отказаться от продолжения поисков. Ясно ведь, что Стэк — вор и убийца. Какой смысл объединяться с таким подонком?

Кромптон считал, что все не так просто. В конце концов, все эти россказни о Стэке могли быть несколько преувеличены.

Но даже если все в них было правдой, это означало, что Стэк — всего лишь еще один стереотип, неадекватная моноличность, так же выпадающая за рамки нормальных человеческих отношений, как и Кромптон с Лумисом. Внутри целого, после слияния, Стэк станет другим. Он лишь восполнит то, чего недостает Кромптону и Лумису — внесет некую толику агрессивности, твердости, жизненных сил.

Лумис так не думал, но решил промолчать хотя бы до встречи с недостающим собратом.

Утром Кромптон за невообразимую цену купил мулов и снаряжение и на рассвете следующего дня тронулся в путь в сопровождении молодого чипетца по имени Рекки.

Девственными лесами вслед за проводником Кромптон вышел к острым горным хребтам Томпсона; потом долго карабкался на заоблачные вершины, пробирался узкими гранитными ущельями, где ветер завывал, как мученик в аду, и наконец спустился в густые, насыщенные испарениями джунгли по другую сторону хребта. Лумис, напуганный тяжестью долгого пути, забился в самый отдаленный уголок сознания и возникал только по вечерам, когда в лагере уже горел костер и висел гамак. Кромптон, сжав зубы, с налитыми кровью глазами брел, спотыкаясь, сквозь пышущие жаром джунгли, волоча на себе весь груз лишений и задаваясь вопросом, насколько еще хватит его сил.

На восемнадцатый день они вышли на берег мелкой грязной речушки. Это, сказал Рекки, и есть река Дождей. Двумя милями дальше они нашли лагерь Бдительных.

Командир Бдительных, полковник Прентис, высокий, худощавый человек с серыми глазами, истощенный недавней лихорадкой, хорошо помнил Стэка.

— Да, какое-то время он был с нами. Я сомневался, стоит ли его принимать. С одной стороны, его репутация… К тому же однорук. Но он научился стрелять левой рукой лучше, чем другие — правой, да и культя у него заканчивалась бронзовым зажимом. Он сам его смастерил и сделал паз для мачете. Соображал парень, ничего не скажешь! Он был с нами почти два года. Потом я его отчислил.

— Почему? — спросил Кромптон.

Командир с грустью вздохнул.

— Вопреки общему мнению, мы, Бдительные, вовсе не разбойничья армия завоевателей. Мы здесь не для того, чтобы преследовать и казнить туземцев. Мы здесь для того, чтобы следить за соблюдением добровольного соглашения между йигганами и поселенцами, не допускать набегов как с одной, так и с другой стороны, а главное — чтобы поддерживать мир. Но втемяшить это в тупую башку Стэка было трудно.

613
{"b":"589021","o":1}